Алекс Паншин - Обряд перехода

• Название: Обряд перехода
• Автор: Алекс Паншин
• Издательство: ЭКАМ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-87164-012-5

Это «роман взросления». В нём описаны события в жизни девочки Миа Хаверо с девяти до четырнадцати лет. Миа родилась и выросла на корабле, который летает в космосе от одной космической колонии к другой, как только Миа и другим подросткам исполнится 14 лет, им предстоит пройти испытание: их высадят на какой-то из колонизованных планет, где всем им необходимо прожить тридцать дней и остаться в живых.

---

— Э-э-э, как ты думаешь, наши отцы поладят? — спросил Ральф.

Я сглотнула, стараясь обуздать желудок, и ответила:

— Не знаю. Понятия не имею, о чем они собрались вести торг.

Он удивленно посмотрел на меня.

— Как это, ты не знаешь?! Мы вкалываем на копях, добываем для вас вольфрамовую руду, везем ее за тридевять земель, а ты об этом понятия не имеешь?!

— Почему вы не… — Осекшись, я изо всех сил ухватилась за борт лодки, стараясь сохранить самообладание при виде неожиданно раскрывшейся перед нами бездны между волн. — Почему…

Вы не добываете эту штуку, как ее там, сами для себя?

— Мы не знаем, как ее очищать, — зло ответил Ральф. — Вы, с Корабля, не открываете нам, как это делается. Мы с вами торгуем, но вы даете нам только крохи информации.

В это время мы опять делали поворот, готовясь пройти последний отрезок пути до пирса.

— Как же иначе, — сказала я. — Мы уже столько лет храним знания — с тех пор, когда была уничтожена Земля. Если бы мы отдали их все вам, чем бы мы стали торговать?

— Мой папа говорит, что все вы паразиты, — заявил Ральф.

— Вы живете нашим тяжким трудом. Хапуги вы, вот и все.

— Мы не паразиты, — возразила я.

— Если бы дела делались справедливо, то мы бы жили, как короли, а не вы.

— Если мы живем, как короли, то почему ты раньше говорил, что мы теснимся в переполненных клетках?

На мгновение мой вопрос сбил его с толку, но только на мгновение:

— Потому что вам нравится жить, как свиньям, вот почему. Я ничего не могу поделать, раз вам нравится жить, как свиньям.

— Если здесь и есть поблизости какие-то свиньи, то это вы, грязееды, сказала я.

— Что-о?!

— Грязееды!

— Хапуга! Почему бы тебе не принять ванну?! — Ральф сильно толкнул меня в грудь.

Несмотря на нашу ссору, он застал-таки меня врасплох.

Я кувырнулась за борт.

Ощущение от погружения в воду было невероятным. Она была холоднее воздуха, но к этому я почти сразу привыкла. Хуже оказалось другое: окунувшись, я набрала ее полный рот — мерзкой, грязной и горькой гадости. Я вынырнула на поверхность, и пока откашливалась и отплевывалась, лодка прошла мимо. Мельком я заметила на лице Хельги удивленное выражение, но потом мне стало не до того. Я поплыла к пристани, выкашливая попавшую в горло воду. К удивлению моему, шок и удушье привели в чувство разыгравшийся желудок.

Хотя, если бы у меня был выбор, я предпочла бы другой способ.

Хельга отвернула парус от ветра и повернула румпель. Теперь «Гуакамоль» дрейфовал, мягко раскачиваясь на волнах.

— Тебе помочь? — крикнула Хельга.

— Нет! Сама доплыву!

Одета я была легко, хотя свободные рукава, намокнув, доставляли некоторые затруднения. Раньше я плавала только в бассейне, но тут обнаружила, что держаться на поверхности не так уж и сложно. Нужно только стараться не нахлебаться этой мерзкой воды.

До лестницы я добралась как раз, когда они привязывали свой «Гуакамоль». Рухнув на причал и забрызгав водой доски, я следила, как тридцатью футами ниже Ральф и Хельга спускали парус и прикручивали утлегер у соседнего пирса.

Дождавшись, когда они закончили, я поднялась с досок и подошла к ним поближе. Гравитация отняла у меня много сил.

Ральф поднимался наверх, на лице у него было виноватое выражение. Но только он собрался шагнуть на причал, как я, ухватившись обеими руками за выступавшую часть лестницы, уперлась ему сандалией в живот и толкнула изо всех сил. Ральф выпустил поручни, взмахнул руками, но, поняв, что не сумеет удержаться, крутанулся на месте, чтобы скорректировать падение, и полетел вниз, плавно войдя в воду рядом со своей лодкой. Я понаблюдала, как он выплывает, потом перевела взгляд на Хельгу.

Она замотала головой.

— Я ничего тебе не сделала…

Ральф ухватился за корму «Гуакамоля» и забрался на нее, с бешенством глядя на меня.

— Я великолепно провела с вами время, — сказала я. — Вы обязательно должны побывать на Корабле, я обязательно покажу вам наши достопримечательности…

И, развернувшись, пошла прочь, оставляя за собой мокрые следы. Я не оглядывалась назад, пусть они сами решают свои проблемы.

Откинув со лба мокрые волосы, выжав воду из рукавов и отряхнувшись как можно тщательнее, я двинулась вверх по той улице, по которой мы спускались к морю. Прохожие провожали меня взглядами — надо полагать, я представляла собой сногсшибательное зрелище: странная девочка в дурацкой одежде, с которой ручьями течет вода… Я понятия не имела, куда идти, где находится разведкорабль, но, как оказалось, это было неважно. Не успев подняться на вершину холма, я наткнулась на этого монстра, этого динозавра Джорджа Фахонина. Он разыскивал меня, и, удивительное дело, я была почти рада его видеть.

— Что с тобой случилось? — спросил он.

К тому времени вода с меня уже не капала, но я была уверена, что выгляжу как выуженный из лужи, наполовину утонувший котенок. Причем основательно перепачканный.

— Мы ходили на море купаться, — соврала я.

— А. Ну, пошли на Корабль, там мы тебя высушим.

Я зашагала с ним рядом, стараясь попасть в ногу. Несколько минут мы шли молча, потом Джордж сказал:

— Знаешь, я действительно не хотел тебя смущать тогда. Я не стал бы делать так нарочно.

— Теперь это не имеет значения, — ответила я. — В следующий раз только, пожалуйста, убедись, что выключил все, что нужно.

— Договорились, Миа. — Джордж улыбнулся.

Мы вернулись на Корабль, и я сразу отправилась в туалет и включила подачу горячего воздуха в сушилке. Через пару минут я уже полностью высохла. С аппетитом поев — несмотря на морскую болезнь, я здорово проголодалась, — я почувствовала себя гораздо лучше. Ничто не может сравниться с ощущением сытого желудка.

Когда вернулся Папа, снаружи была уже ночь, хотя по корабельному времени недавно пробило полдень. С наступлением темноты постоянно пополнявшаяся толпа зевак разошлась по домам, как я полагаю, поужинать. Папино возвращение прошло без оркестра.

Заслышав стук копыт, я вышла из Корабля, остановившись на верхней ступеньке трапа. Один из членов экипажа спустился вниз, и Папа с мистером Табменом передали ему лошадей. Затем они повернулись к сопровождавшему их мистеру Дженнаро. Меня они так и не заметили.

— Вы обещаете, что это несчастье не повлечет никаких изменений в нашем соглашении? — спросил Дженнаро обеспокоенным голосом.

— Даю слово, — улыбнулся Папа. — Вы принесли извинения, и я совершенно уверен, что моя дочь уже получила свое удовлетворение, столкнув вашего мальчика в воду. И давайте забудем обо всем этом. Наш грузовик прибудет за рудой на следующей неделе…

Я не стала дослушивать до конца, повернулась и ушла на Корабль. На душе у меня потеплело: Папа не сердился на меня.

— Чего ты ухмыляешься? — спросил Джордж.

— Так, ничего, — ответила я.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ ВНУТРИ РОДНОГО МИРА

Мы взлетели с Грайнау почти сразу, как Папа поднялся на борт разведкорабля. Он, мистер Табмен и я сидели в креслах в центре нижнего отсека. Трое членов экипажа играли в карты, а Джордж Фахонин был наверху и вел Корабль.

Я испытывала тихое довольство собой. С одной стороны, конечно, мое поведение на Грайнау было одной сплошной ошибкой, но мне не хотелось смотреть с этой стороны. Пусть я допустила кучу промахов по части такта и здравого смысла, но в стратегическом плане, так сказать, это не имело никакого значения.

Наверно, я заслуженно пребывала в хорошем настроении. Меня просто переполняла радость открытия: я могу встретиться с грязеедами на их собственной территории и, если уж не поведу себя самым лучшим образом, то хоть не попаду в дурацкое положение.

Словно та девочка, которая впервые узнала о том, как развести костер, что такое принцип рычага и впервые же осмелилась попробовать заплесневелый козий сыр, обнаружив, что это «рокфор», я открыла для себя нечто абсолютно новое в мире — уверенность в себе.

Да, я совершила ошибки. Уже совершила. И если бы Папа стал мне за них выговаривать сейчас, я бы все равно не смогла их исправить. Но уверенность в себе оказалась бы мертворожденной.

Но Папа только курил и улыбался.

Меня же мучило любопытство, и я решила расспросить его, что он думает о Ральфе Дженнаро и его высказываниях.

— Мой тебе совет, не беспокойся об этом, — сказал Папа.

— Даже слушать грязееда не стоит труда, — вставил мистер Табмен. — У них нет никакой перспективы. Живут себе в своих ограниченных мирках, а что происходит на свете — не понимают.

— Я бы хотел, чтобы ты не употреблял этого слова, Генри, — сказал Папа. Оно такое же бессмысленное, как и то глупое слово, которое подцепила Миа. Как сказал тот мальчик?

— Хапуги.

— М-м-м, да. Оно самое. Для обмена оскорблениями нет причин. У нас свой образ жизни, у них — свой. Я бы не стал жить, как они, но не уважать людей только из-за этого мне кажется непорядочным. Я уверен, среди них есть и хорошие люди.