Алексей Пехов - Фэнтези 2007

• Название: Фэнтези 2007
• Автор: Алексей Пехов
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-19315-4

Могущественные маги и обворожительные колдуньи!

Знаете ли вы, почему кантабрийское вино отдает порохом? В курсе ли вы, в каких случаях вам может весьма пригодиться ментальный паразит-захребетник? Отдаете ли вы себе отчет в том, что если вы легкомысленно станете брать в долг у потусторонних сил, то плата почти наверняка вам не понравится? Осведомлены ли вы, что ангелы — тоже люди, что самые серьезные магические проблемы можно решить птичьим криком и волчьим скоком, что фейрин и золото — практически близнецы-братья?..

Если в ваших знаниях имеются пробелы по данным вопросам, соблаговолите незамедлительно прочесть сей магический фолиант, составленный из новых фэнтезийных произведений отечественных фантастов. Заверяю вас: данная волшебная книга — последний писк магический моды очередного сезона!

Содержание

Джентльмены удачи:

Алексей Пехов «Особый почтовый»

Виктор Ночкин «Фейрин и золото»

Андрей Уланов «Кантабрийское вино»

Магический детектив:

Генри Лайон Олди «Захребетник»

Ольга Громыко «Птичьим криком, волчьим скоком»

Михаил Харитонов «Долг»

Повелители стихий:

Святослав Логинов «Лес господина Графа»

Наталия Осояну «Перо из крыла феникса»

Илья Новак «Ради всех грехов мира»

Демоны с той стороны:

Владимир Аренев «Ветер не лжет»

Алексей Пехов «Змейка»

Юрий Нестеренко «Плата»

Виктор Точинов «Полкоролевства в придачу»

Последняя сказка:

Михаил Балабин, Олег Бондарев «Ангелы тоже любят»

Сергей Челяев «Тот, кто всегда возвращается»

Виктор Ночкин «Настоящая принцесса»

Алексей Пехов «Последняя осень»

---

Я вернулся — бешеным галопом, рискуя загнать последнюю лошадь.

В замке что-то еще происходило — судя по доносящемуся с развалин дикому скрежету камня. Но я не обратил внимания.

Деревья теперь не тянули ко мне ветви, и не бугрился дерн от движения корней. Холм окружала редкая цепочка на вид совсем обычных дубов и вязов. Ну где же, где же, ради Девственной Матери, под каким деревом я видел обрывок лиловой рясы?!

Половинка ошейника не могла помочь, но я выдрал ее из кармана, с треском разорвав ткань… Бесполезно… Слишком тяжелая… По легкому подрагиванию не определить, какое из деревьев мне нужно…

Какое??!!

Кажется, я проорал это вслух…

И, кажется, услышал ответ…

Не крик, не слово — далекий-далекий отзвук, словно донесшийся из глубин земли или небесных чертогов.

Я иду, Изабо!

Пальцы сжали медальон, цепочка врезалась в шею и лопнула. В другом кулаке я стиснул Ошейник Разлуки.

Я шел на него, на Монстра Буа, прикинувшегося сейчас деревом, дубом с иссеченной глубокими трещинами корой. Я шел на него, зная, что смету все преграды на пути. Я шел за своей женщиной.

Не мои руки разнесли в щепки то, что лишь казалось несокрушимым деревом. И не наспех сочиненное заклятие. Ударила боль всех моих потерь, сложенная воедино…

Я вцепился в издыхающего Монстра, как фокстерьер в лисицу, я стал с ним единым целым, я терзал, разрывал его на куски, пытаясь дотянуться до Изабо. Я падал в бездонный черный колодец, взлетал к сияющим вершинам, замерзал в беспросветной бездне, сгорал в ослепительной вспышке, тонул в бушующих волнах кровавого моря, — все одновременно. Я познал сущность Монстра и страшный мир, породивший его, я познал магию этого мира и мгновенно плел из нее заклятия чудовищной силы, способные осушать моря и повергать во прах горы… Я был сейчас всеми: Маньяром и каждым из его лучников, Вайаром и остальными ребятами, Имельдой де Буа и каждым из сотен людей, увлеченных ею в бездну. И я был Изабо, моей Изабо…

Потом все кончилось.

Она лежала на траве — обнаженная, вся измазанная чем-то липким, маслянистым, обсыпанная крошками древесной трухи. От дуба не осталось ничего, даже мелких щепок.

Я отрешенно подумал, что едва ли когда-нибудь сумею повторить ТАКОЕ. Разве что… Если бы в своем слиянии с Монстром Буа я уловил бы отзвук, намек, свидетельствующий, что Иветта жива, что ее можно вытащить, — сумел бы? Рискнул бы? Не знаю… И теперь никогда не узнаю…

Изабо открыла глаза. И попыталась что-то произнести.

Я опустился на колени.

— Арно… — прошептала она.

3

Мы медленно ехали — прижавшись, вдвоем укутавшись одним плащом — сине-красным плащом лучников королевского прево.

Изабо молчала. И никаким иным образом не реагировала на мои слова. Я говорил много — пытался вывести ее из прострации воспоминаниями о детстве и о сегодняшних наших приключениях… Изабо молчала.

Отчаявшись, я произнес, пародируя ее недавнюю тираду:

— Ты не могла бы применить на себя заклятие — то самое, с лавандой или жасмином? Видишь ли, милая Иза, находиться под одним плащом с женщиной, проведшей несколько часов в трухлявом древесном нутре и не принявшей после того ванну… Некоторых весьма возбуждают дамы, от которых за лигу шибает древесной гнилью — но я не из их числа.

Она выдала мне пощечину — слабой, дрожащей рукой. Я поцеловал ее.

И решил: пусть отправляются в Черный Мешок и Пролив, и счастье в шалаше, и любовь на дерюге! Соберу отряд, отвоюю Аргайл у Жофруа — а у властителей достаточно способов заткнуть рты, сплетничающие об их женах.

… На выезде из Буа — там, где нас впервые атаковали Парящие Клешни, — я подумал было: вот они, первые солдаты победоносной армии Великого герцога Аргайлского!

Пятеро плохо одетых и плохо вооруженных мужчин обирали мертвецов — стаскивали сапоги и сдирали одежду с лучников Маньяра.

Подъехав поближе, я понял свою ошибку. Мародеры никогда не были солдатами и никогда не станут. Бывшие вилланы, которым надоела их собачья жизнь в берлогах с низкими потолками, покрытыми толстым слоем смердящей сажи… Надоело соседство с хрюкающими и блеющими домашними животными — домашними в самом прямом смысле, живущими бок о бок с хозяевами… Надоели холодные ночевки на земляном полу, под грудой грязных тряпок, в переплетенной куче грязных тел как бы людей… (Забавно, но братья и сестры, отцы и дочери в пресловутой куче как-то не обращают внимания на кровное родство и брачные установления Девственной Матери, столь чтимые в теплых и уютных покоях замков. Все в мире имеет свою цену…)

Короче говоря, нам встретились шелудивые псы, возмечтавшие стать волками — но способные вести в лучшем случае жизнь шакалов…

Однако шавки, оборвавшие поводки и сбившиеся в стаю, наглеют — особенно когда видят легкую добычу. Скорее всего, изнасилованная вилланка со вспоротым крест-накрест животом — дело рук этой компании.

Оборванцы поспешили в нашу сторону, на ходу подхватывая луки и мечи, недавно принадлежавшие людям сенешаля. Я не стал картинно размахивать обломком меча в три ладони длиной — все равно не найдется менестрелей, способных воспеть мой подвиг. Перестрелял шакалов из самобоя — самыми обычными стрелками, полученными от шельмы-торговца при покупке.

Изабо не пыталась как-то поучаствовать в схватке — даже когда единственная удачно выпушенная в нас стрела просвистела рядом. Сестрица дрожала все сильнее. И все плотнее прижималась ко мне.

4

Она умерла после двух дней пути.

Наверное, даже издыхающий Монстр Буа так просто не отпускал тех, кто нес на себе его отметину…

Агония длилась всю ночь и закончилась к рассвету.

Утром я выкопал могилу обломком меча. Выкопал на высоком берегу — там, где Гронна впадает в быстрые воды Луайры.

Я долго не мог набраться решимости и засыпать могилу… Не мог, и все… Даже опустить ей веки не смог — Изабо лежала и пристально вглядывалась куда-то вверх и вдаль… Я проследил направление ее взгляда — не знаю уж, зачем. По бездонному синему небу плыло маленькое белое облачко — одинокое и умилительно пушистое. Словно и впрямь душа возвращалась в чертоги Девственной Матери. Наверное, тебя все-таки нет, сказал я беззвучно. А если есть — то ты самая страшная мать, безжалостная к своим детям… Она не ответила и не подала никакого знака. Либо не услышала, либо ее и в самом деле не было.

Потом дорога вновь лежала под копытами коня. Вела она в Аргайл, но казалось, что пустынная серая лента и за горизонтом упрямо тянется к бесконечности… И не закончится никогда.

5

Смешно, но у Жофруа Скупого палаческая секира действительно оказалась с вызолоченным ле…

ПОСЛЕДНЯЯ СКАЗКА

Михаил Балабин, Олег Бондарев. Ангелы тоже любят

Нечасто можно встретить тролля в библиотеке. Тем более с толстенной энциклопедией «Всемирная фауна». Вот и Валентину такой тролль не встретился. Даже без энциклопедии.

«Досадно! — подумал Валентин, задумчиво глядя на посапываюшего в углу библиотекаря. — Действительно досадно!»

Он почему-то думал, что тролль придет в библиотеку именно сегодня. Однако косолапый монстр даже не подозревал о существовании Валентина и потому наверняка отправился в какую-нибудь корчму, чтобы выпить темного пива и рассказать паре собутыльников о своих невероятных похождениях. Вроде «он меня оглоблей, а я его телегой» или «рубились три дня и три ночи, пока не отрубились»…

В руках Валентина, словно по волшебству, появилась ручка и записная книжка. Открыв блокнот на нужной странице, Валентин зачеркнул «Тролль. Библиотека. Всемирная фауна». Пробежал взглядом по строчкам и закрыл ежедневник.

Новая задача. На сей раз намного сложней и ответственней, потому как отступиться от нее нельзя. Под страхом увольнения.

Валентин что-то прошептал себе под нос и щелкнул пальцами. Сизый дым окутал его с ног до головы.

Библиотекарь громко чихнул и открыл глаза:

— Что за?.. — и замер, удивленно оглядываясь по сторонам: читальный зал был девственно пуст.

* * *

— Дядя Гозмо, а дядя Гозмо! — Девчонка в разноцветном костюме ловко запрыгнула на козлы рядом с возницей.

— Ну, чего тебе?

— А куда мы едем?

— Знамо куда — в Салатово! Там недельку побудем — и в сам Резаран рванем. Ух, денежки к нам побегут!..

— Ах, дядя Гозмо! — Девчонка весело рассмеялась и повисла у Гозмо на шее. — Как же я вас люблю!

— Да будет, будет! — неуверенно хохотнул тот. — Развела тут… это самое… сопли! Скоро меня в них утопишь!

Девчонка фыркнула и еще сильнее прижалась к нему. Старик растроганно шмыгнул носом.

Цирк дядюшки Гозмо вновь отправлялся в долгий тур по городам Ариана. Для молодой, но подающей большие надежды эльфийки Кларетты эти гастроли были первыми в жизни. Для Гозмо… Впрочем, циркач уже давно сбился со счету. Главное, что в каждом городе его узнавали и, тыча в сторону балагана пальцем, кричали: «Глядите! Старик Гозмо приехал!» Циркачей любили и в обиду не давали.