Ши Юй-Кунь - ТРОЕ ХРАБРЫХ, ПЯТЕРО СПРАВЕДЛИВЫХ

• Название: ТРОЕ ХРАБРЫХ, ПЯТЕРО СПРАВЕДЛИВЫХ
• Автор: Ши Юй-Кунь
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1974

Авантюрно-героический роман "Трое храбрых, пятеро справедливых" принадлежит перу знаменитого китайского писателя Ши Юй-куня.

В этом повествовании объединены старинные предания и легенды о судьбе Бао-гуне, который неизменно вступался за обездоленных и прославился своей мудростью и неподкупностью.

Когда в начале XX века в Китае появились первые переводы "Трех мушкетеров" Александра Дюма, многие китайские читатели в удивлении воскликнули: "Ведь это похоже на роман Ши Юй-куня "Трое храбрых, пятеро справедливых"!".

---

К этому времени первый министр Ван Ци уже вышел в отставку, и на его место был назначен Бао-гун. Гунсунь Цэ получил должность начальника канцелярии.

Если вам интересно узнать, какие приключились события дальше, обратитесь к следующей главе.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Верный сановник подвергается великой опасности. Отважный герой совершает удивительный подвиг

Как только Бао-гун вернулся из дворца, служитель доложил:

— Явились какие-то люди, просят передать прошение.

Бао-гун поднялся в зал и велел впустить просителей, мужчину и женщину. Первой заговорила женщина:

— Я — урожденная Ян, была замужем за Хуаном. Муж мой умер, оставив меня с двумя дочерьми: старшей — Цзинь-сян и младшей — Юй-сян. Младшую просватали за сына Чжао Го-шэна, и вчера он взял ее к себе в дом. Нынче смотрю — старшая пропала! Так я горевала, что и сказать трудно! А тут вдруг заявляется Чжао Го-шен и говорит, будто я подменила дочку. Ругались мы, ругались, да и пошли к вам. Рассудите же нас, господин!

— Вы давно знакомы с семьей Чжао? — спросил Бао-гун.

— Уже который год! Соседи ведь, на одной улице живем.

Бао-гун приказал увести женщину и стал допрашивать Чжао Го-шэна.

— Я знал, — заявил тот, — что у Ян две дочери. Старшая — сущий урод, а младшая — красавица. Вот и сосватал сыну младшую. Привезли ее в дом, а это оказалась старшая. Я побежал к старухе, поднял шум, а старуха слушать ничего не хочет — говорит, будто я забрал обеих дочерей!

— Откуда же ты знаешь, что вместо младшей привезли старшую? Ты ее и прежде видел?

— Как же не знать?! Я еще до сватовства не раз видел обеих девушек.

Бао-гун велел просителям на время удалиться, а сам пошел передохнуть. Слуга подал ему чаю, но Бао-гун с криком: «Какой зловонный дух!» — вскочил с места и тут же в беспамятстве рухнул на пол.

Слуги перенесли его на кровать. Прибежала жена и в растерянности стояла возле мужа, не зная, как ему помочь.

В это время явился Гунсунь Цэ и попросил разрешения осмотреть больного. Пощупал пульс на левой руке, все будто в порядке, пощупал на правой и вдруг встревожился, пробормотав: «Странно, странно!»

— Что с господином первым министром? — взволнованно спросил Бао Син.

— Ничего особенного.

Жене Бао-гуна Гунсунь Цэ сказал, что мужу просто нужен отдых, и за Бао-гуна написал на высочайшее имя прошение об отпуске, которое и подал императору на следующий день.

Едва слух о болезни Бао-гуна дошел до ушей вдовствующей императрицы Ли, как она тотчас же прислала главного распорядителя справиться о его самочувствии.

Бао-гуну между тем становилось все хуже и хуже. Он все еще был в* беспамятстве, не ел, не пил, а на пятый день Гунсунь Цэ вдруг обнаружил, что у господина почти нет пульса. В доме начался переполох…

Вернемся теперь к Чжань Чжао, Храбрецу с Юга, Он пустился странствовать по знаменитым горам и как-то раз остановился на ночлег в древнем храме. Тут он услышал, как переговаривались между собой люди:

— Так вот, значит, настоящая государыня прозывается Ли, а не Лю! Спасибо Бао-гуну, что раскрыл правду!

— Бао-гун теперь первый министр…

Эту радостную весть обсуждали повсюду, и Чжань Чжао решил побывать в Кайфыне, посмотреть, что да как.

Однажды в полдень Чжань Чжао добрался до Юйлиньчжэня и зашел в трактир выпить вина. Он уже поднес чашку ко рту, как вдруг заметил приближавшуюся к нему женщину лет тридцати с изможденным лицом, все еще хранившим следы былой красоты. Одежда из грубой ткани была чистая и опрятная. Женщина, видимо, хотела что-то сказать, но никак не решалась. Потом наконец набралась духу и заговорила:

— Я — урожденная Ван, замужем за Ху Чэном. Живем мы в деревне Саньбаоцунь. Нынче случился неурожай, одолел голод, а тут еще свекор и муж заболели. Чем платить за лечение? Подайте, господин, хоть что-нибудь, век буду вас благодарить!

Женщина заплакала. Чжань Чжао вынул из кармана полслитка серебра и положил на стол:

— Возьмите. Купите больным лекарство, а на остаток — немного еды.

Женщина постояла в нерешительности и сказала:

— С меня бы и нескольких медяков хватило, господин! Такой щедрый дар я, право, не могу принять!

— Стоит ли об ртом говорить?!

— Ах, господин, муж заподозрит неладное, если я принесу домой столько денег, и ваша доброта обратится для меня бедой.

Чжань Чжао было согласился с ней, но тут вмешался трактирный слуга:

— Бери, раз господин дает! А мужа ко мне пришлешь. Я расскажу, как было дело.

Женщина поблагодарила, взяла серебро и ушла.

В это же время в трактире сидел некий Ли Люй-эр, хитрый и подлый обманщик. Как только женщина вышла, он обратился к Чжань Чжао:

— Зря вы дали ей столько серебра, господин. Это она нарочно говорит, будто им не на что жить. Недавно один добрый человек дал ей денег, так муж придрался и потребовал с него еще сто лян серебра.

Чжань Чжао, хотя и не придал значения его словам, в деревню все же решил сходить и, если незнакомец сказал правду, проучить негодяя.

До деревни было рукой подать, а время еще раннее. У дороги стоял даосский храм Познания истины, и Храбрец с Юга решил в нем остановиться. Настоятель куда-то отлучился, и послушники Тань-мин и Тань-юэ устроили Чжань Чжао в западной пристройке неподалеку от внутренних ворот.

Во вторую стражу Храбрец с Юга переоделся и направился на задний двор, намереваясь перебраться через ограду, но заметил, проходя мимо келий, что в одной из них горит лампа, и остановился.

К его удивлению, оттуда донесся женский голос:

— Ты как-то мне рассказывал, будто великий наставник Пан Цзи задумал погубить Бао-гуна. Как же он собирается это сделать?

Чжань Чжао насторожился.

— О, да ты ничего не знаешь! — Это был голос Тань-юэ. — Наш настоятель Син-цзи кого хочешь изведет заклинаниями. В саду Пан Цзи он устроил алтарь и уже пять дней колдует! На седьмой день Бао-гун умрет, а Син-цзи получит в награду тысячу лян серебра.

Чжань Чжао не стал слушать дальше, вернулся во флигель, взял свои вещи и поспешил в Кайфын.

В город он пришел глубокой ночью, когда ворота уже заперты. По веревке перебрался через стену и побежал прямо к дому наставника Пан Цзи. Здесь в саду он увидел высокий помост, на помосте горели свечи и курились благовония. Старый даос с распущенными волосами творил заклинание.

Чжань Чжао приблизился и вытащил из рукава кинжал…

Если хотите узнать, что случилось дальше, прочтите следующую главу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Чжань Чжао подбрасывает отрубленную голову и наводит страх на коварного льстеца. Бао-гун освобождается от колдовских чар и судит жадную старуху

Старый волшебник, творя заклинание, вдруг почувствовал, что кто-то стоит у него за спиной, быстро обернулся и увидел Храбреца. Глаза его метали искры, вид был угрожающим. Храбрец одним прыжком подскочил к бутыли, где волшебник держал злых духов, взмахнул кинжалом, и осколки стекла рассыпались по помосту.

Скрыться волшебник не успел, и Чжань Чжао отрубил ему голову. На помосте лежала обмазанная волчьей кровью пластинка, а на ней — вырезанный из дерева человечек.[32] Чжань Чжао оторвал лоскут от скатерти, завернул в него человечка и спрятал за пазуху. Потом подобрал голову даоса и поспешил к кабинету Пан Цзи.

Великий наставник как раз сидел у себя, радуясь тому, что завтра с Бао-гуном будет покончено. Вдруг окно со звоном разбилось, и по полу покатилась человеческая голова. Прошло много времени, прежде чем Пан Цзи и его слуга оправились от испуга, зажгли лампу и опознали отрубленную голову волшебника.

Обыскали сад, но ничего подозрительного не обнаружили. Пан Цзи был вне себя от гнева.

Чжань Чжао между тем, покинув сад, направился прямо в ямынь. У ворот его встретил Гунсунь Цэ с четырьмя храбрецами.

— Господин министр всё еще болен? — спросил Чжань Чжао, едва они обменялись приветствиями.

— А откуда вам известно, что он заболел? — в свою очередь осведомился Гунсунь Цэ.

Храбрец вытащил из-за пазухи деревянного человечка. Гунсунь Цэ повертел человечка в руках, увидел написанное на нем имя Бао-гуна и воскликнул:

— Колдовство!

В это время из внутренних покоев выбежал Бао Син:

— Господин министр пришёл в себя! Он уже сидит в постели, пьет рисовый отвар и велел пригласить к нему господина Чжань Чжао!

Едва Чжань Чжао вошел, как Бао-гун пригласил его сесть и сказал:

— Вы уже дважды спасли мне жизнь, а я все не могу найти случай вас отблагодарить. Каким образом вы узнали о моей болезни?

Пришлось Чжань Чжао все по порядку рассказать. Как он попал в храм Познания истины, когда шел в деревню Саньбаоцунь, как случайно подслушал разговор монаха с какой-то женщиной, как потом поспешил в Кайфын и там, в саду Пан Цзи, убил колдуна.