Эдуард Маципуло - Обогнувшие Ливию

• Название: Обогнувшие Ливию
• Автор: Эдуард Маципуло
• Издательство: Дальневосточное книжное издательство
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1979

Дальневосточный читатель уже знаком с первым изданием книги писателя Эдуарда Маципуло (Э. Петров «Паруса в океане») об отважных финикийских мореходах, которые совершали беспримерные по тем временам плавания к Оловянным островам (Англии), достигали янтарных берегов Балтийского моря, а в 600 г. до н. э. (об этом подвиге и повествуется в книге) по поручению фараона Нехо обогнули Африку в западном направлении и спустя три года вернулись на родину через Гибралтарский пролив. В данное издание автор внес некоторые добавления и изменения.

---

— Пигмеи… люди величиной с кулак, — вспомнил Ахтой, — еще Гомер говорил про них, что они воюют с журавлями.

— Вот уж сказки! Они ведь не куклы — воевать с журавлями. Журавлей, когда удается, они едят с удовольствием. Никогда ни с кем не воюют и живут в непроходимых лесах. Все остальные народы панически боятся джунглей, а для них лес — родной дом. Видели бы вы, как они тащили меня по деревьям, когда добирались к вам. По земле невозможно было продраться. Наткнулись на широкую, пошире Нила у Мемфиса, реку. Думаю, все мои храбрые малютки повернут назад. Так они переправились на лианах, как на качелях, и перебросили меня. А ведь я для них очень тяжел, потяжелее трех взрослых пигмеев.

— У фараонов древности были при дворах низкорослые чернокожие танцоры. Интересно, если то были пигмеи, как они проникли в Египет?

— Они самые настоящие дикари: не знают металлов и в глаза не видели соху. Да что там соха — посуды даже не имеют. Но счастливей их я никого не видел ни в Азии, ни в пунических странах, ни в Ливии. Ничто недоступное их не интересует. Все, что им нужно, о чем они мечтают, дает им лес: огонь, листья для хижин, пищу, песни, радость.

— Много толкований счастья встречалось мне в ученых папирусах и в словах мудрецов, — размышлял вслух мемфисец, — но о таком я не слыхивал. У нас всегда пропасть между мечтой и действительностью. А этот народ, судя по твоим словам, умудряется держать мечту и действительность в своем лесу. Выходит — умерь свои потребности — и ты будешь счастлив?

— Не по мне такое счастье, — проворчал Астарт, — мои потребности привели меня к разрыву с небом. Заставь меня поклоняться богам, подохну…

— Счастье пигмеев в недвижении, в постоянстве. Они расплачиваются, за свое дикарское счастье своим незыблемым постоянством. Пройдут века, тысячелетия, а они все так же будут дики, жизнерадостны и счастливы. Мы же будем постоянно рваться к своей мечте, достигнув ее, придумывать новую. И, вечно неудовлетворенные, страдающие, мечтающие, будем тащиться по проклинаемой жизни, создавая будущее, совершенствуя себя и разрушая. Ты прав, отвергая идиллию пигмеев: наше счастье в движении, в разрушении, созидании. Твое счастье в бунте. Мое — в поисках истины, что тоже выливается в бунт, хотел бы я того или нет… Если я познаю абсолютную истину, движение остановится, и я лишусь мечты, своего счастья. И, значит, перестану существовать. Исчезни зло на земле — и тебя не будет…

По трапу взбежал курчавый пигмей с тяжелым финикийским копьем в руке. Притронувшись к плечу Астарта, он быстро заговорил, взволнованно жестикулируя. Ахтой с интересом разглядывал непропорционально сложенную низкорослую фигуру. Большая голова, тонкие кисти рук, нежные, тонкие пальцы.

— Это Мбонга, самый смелый и умный охотник, но нетерпеливый. Он напоминал мне Анада.

— Что он говорит? — спросил Эред. — Ораз готовит какую-то пакость.

Мореходы собрались у площадки кормчего. Мбонга затерялся меж высоких кряжистых фигур. Пигмей едва был по грудь Фаге, самому низкорослому финикийцу на корабле.

На биремах Ораза рубили канаты и вталкивали в бортовые отверстия весла.

— Эй, Астарт! Мы уходим! — послышался голос жреца. — Для нас воля Ваала — закон! Вы же все подохнете в своем безбожии! Гордыня заведет в преисподнюю!

— Опять вещий сон про рефаимов? — засмеялся Мекал, и следом за ним захохотали и заулюлюкали остальные мореходы Агенора.

— Жаль, Ораз, что не я сверну тебе шею! — выкрикнул Астарт, сложив ладони рупором.

— Если ты, Астарт, поведешь своих людей за нами, я прощу и твою дерзость и глупость Мекала. Я готов молиться за вас.

— Выходит, Мекал, остаться в живых — величайшая глупость? — Астарт обнял юношу за плечи.

— Этот сверхосел погубит всех своих верующих, — пробормотал Ахтой, глядя вслед отчалившим кораблям.

Фага вдруг заскулил, вцепившись в свою бороду:

— О горе! Астарт, ведь мы остались без зернышка! Весь урожай в трюме Ораза!

— Пусть подавится. Друзья! Наш путь — только на север. Прав мудрейший Ахтой: солнце клонится к югу. Скоро мы увидим звезду Эсхмун и созвездие Передней ноги. Клянусь, я приведу вас в Египет!

И громкие крики, блеск поднятых мечей приветствовали слова тирянина.

Весь следующий день готовились к выходу в океан.

— Как ты думаешь отблагодарить пигмеев? — спросил Астарта Саркатр.

— Ума не приложу. То, что они сделали для меня, невозможно оценить.

— Раз еда для них самое дорогое, — подал голос разрумянившийся у жаровни Фага, — я им нажарю и напарю — запомнят на всю жизнь! Скажи, Астарт, что они больше всего любят?

— Они любят пиво, но не умеют его варить, выменивают у других племен.

— Не подходит, — кричал Фага, — нет зерна!

— Еще любят соль, мед, запах мяты. Да! Их лакомство — большие лягушки.

— Я видел у водопада, это чуть выше по течению, лягушку величиной с курицу, — оживился Саркатр, — она ловила какую-то живность в водяной пыли. Есть чем отблагодарить твоих пузанчиков.

И хотя гигантские лягушки отличались необыкновенной чуткостью, финикияне выловили их во всей округе.

Пигмеи от радости громко кричали и кувыркались в траве.

Фага отважился зажарить для себя одну лягушку и, к своему удивлению, убедился, что она необыкновенно вкусна.

— Подари вождю самый лучший лук, — посоветовал тирянину Ахтой.

— У них нет вождей. Оставим, пожалуй, им посуду и ножи. А египетский лук непосилен для их пальцев.

Финикияне сердечно распрощались с маленькими охотниками, вечными кочевниками непроходимых лесов.

Корабль вышел на веслах из устья реки, минуя непролазные мангры и топкие песчаные наносы. Хлопнув на ветру, взвился громадный парус. Пигмеи стояли на верхушках деревьев и размахивали пучками ветвей.

ГЛАВА 56 Колесница богов

Испепеляющее солнце повисло в душных испарениях над сонной мелководной лагуной. Цепочка редких скал и коралловых рифов оберегала ее от могучих вздохов океана. Джунгли замерли в безветрии. В гладком зеркале залива отражались многоярусные стены, холмы и застывшие башни зелени.

Разбитая штормами и прибоем бирема покоилась на рифах, задрав к небу нос с размозженной о скалы головой патэка. Такелаж и парус были сняты. Борта замерли в печальной редкозубой улыбке — так выглядели со стороны пустые отверстия для весел.

Сухопутный медлительный краб, невесть как попавший на корабль, вскарабкался на середину мачты и словно раздумывал, зачем он здесь.

Жуткий вой гиены пронесся над заливом.

— Как будто из нее жилы тянут, — не выдержал Рутуб.

— Проклятое место, — откликнулся Фага, — даже звери воют. Да видано ли, чтоб гиена днем голос подавала?

Мореходы пережидали в тени деревьев полуденный зной. Тут же между корявыми стволами двух раскидистых гигантов покоился на катках остов нового судна.

Больной протяжно застонал и шевельнул распухшими ногами.

Мемфисец склонился над телом.

— Адон… Агенор… Астарт! Он открыл глаза! Мореходы столпились вокруг кормчего, но тот уже крепко спал, едва заметно дыша.

После того как умер некогда могучий, мускулистый Абибал, всех поражала борьба хрупкого на вид Агенора с сонной болезнью. Кормчий тлел, изредка приходя в сознание. И то, что он еще дышал, было вызовом судьбе.

…Астарт поднял с земли изогнутый с усеченным носком клинок.

— Раньше я такого не видел. Откуда он?

— Остров Красной Земли. Хорошая сталь, — сказал Саркатр, — на наших глазах эта штука срубила столько голов, что фараон бы позавидовал.

— Расскажите мне подробней. — Астарт улегся на траву рядом с Саркатром.

— Большущий остров. Ахтой уверяет, что Египет и Ханаан вместе могут уместиться на нем. Как только мы распрощались с тобой и вышли в море, нас отнесло течением к его берегам. Пусть Ахтой дальше рассказывает: его там чуть не сожрали.

— И не думали они меня есть. Они сильно ошиблись во мне.

— Как так?

— Долго рассказывать. Ладно, по порядку. Там мы встретили людей, не похожих на зинджей. У них кожа желтая, темнее хананейской, и волосы гладкие и прямые. Они пришли с востока, из-за океана. За океаном, оказывается, тоже есть земли, народы и кокосовые пальмы.

Одинокий вопль гиены заставил мемфисца замолчать. В сердцах сплюнув, он продолжал:

— Они, наверное, до сих пор воюют с зинджами острова, хотят стать хозяевами Красной Земли. Выйдет у них или нет, но я предвижу еще одно переселение целого народа. И хозяева и пришельцы — отличные мореходы…

— Зинджи делают паруса из пальмовых листьев, — не вытерпел Анад, — а во время штиля и голода варят из них суп.

— А у косоглазых пришельцев паруса из бамбуковых пластин, — добавил Фага, — однажды парус оборвался и убил всю команду.