Р Блайс - Мумонкан. Застава без ворот. Сорок восемь классических коанов дзэн

• Название: Мумонкан. Застава без ворот. Сорок восемь классических коанов дзэн
• Автор: Р Блайс
• Жанр: Религия

Сорок восемь классических коанов дзэн с комментариями Р.Х. Блайса

---

Исан был выдающимся человеком своего времени, но все равно угодил в ловушку[178] Хякудзё. Если сравнивать, можно сказать, что Исан отдал предпочтение тяжелой жизни перед легкой. Что я имею в виду? Я хочу сказать, что Исан снял с головы полотенце и повесил себе на шею железную колодку.

«Угодил в ловушку Хякудзе» означает, что Исан позволил назвать себя настоятелем большого храма, что равносильно выбору «тяжелой» жизни. Вселенная уловками подводит нас к истине, к просветлению, заставляет нас проявить смелость, остроту ума, дзэн. С космической улыбкой на устах Мумон отмечает, что Хякудзё хитростью заставил Исана продемонстрировать свою повседневную трансценденцию, свою кувшинную мудрость. Подобный юмор мы находим только у Свифта.

Мне бы хотелось добавить еще одну неблагозвучную ноту к диссонирующим звукам Мумона. Я говорю «диссонирующим», но как ласкает слух музыка в исполнении этого маэстро! В настоящем случае делается слишком сильный акцент на выживании сильнейших, борьбе за место под солнцем, на победе и поражении. Еще немного и послышатся окрики «Слабых — к стене!» Мне лично больше нравится Карин с его уединением и двумя (пустыми) тиграми. Я бы предпочел его настоятелю большого храма, монаху, который на досуге пинает бутылки.

СТИХОТВОРЕНИЕ

Отбросив столовые приборы
и деревянный половник,[179]
Исан, не раздумывая, сокрушил все барьеры.
Никакие уловки Хякудзё не остановили его;[180]
Ногами Исан попирает Будду, словно это лён
[Пальцы ног Исана излучают Будду,
словно это лён].

Отдельные строки этого стихотворения сложны, но все оно очень просто. Мумон хвалит Исана за его победу над Карином, который вместо того, чтобы действовать, говорит. Первый из двух приведенных переводов последней строки означает, что, когда Исан пнул кувшин, он пнул вселенную и тем самым пнул Будду, который есть сущность вселенной. Второй перевод означает, что ноги Исана, опрокинувшие кувшин, окружены нимбом, лучами света, которых много, словно семян льна.

Случай XLI. ДАРУМА УСПОКАИВАЕТ УМ

Действующие лица

Время прихода Дарумы в Китай определяют по-разному — 520, 516, 470 или 527 год. Считается, что Дарума был сыном богатого раджи из Южной Индии, но прибыл в Кантон с одной лишь чашей для милостыни и поселился в Лояне, где в течение девяти лет сидел и смотрел в стену. За это его прозвали «брахманом, созерцающим стену», хотя на самом деле он был выходцем из правящих классов. Пещера, в которой он сидел, стала храмом Сёриндзи. Предание гласит, что Дарума умер в возрасте ста сорока или ста пятидесяти лет. По одним данным, его отравили; по другим — перед смертью он вернулся в Индию. Писание, приписываемое Даруме, — Медитации на пяти действиях — очень просто по своему смыслу, но в нем нет того, что мы называем дзэн, и что мы находим в Рокусодангё, или Сутре помоста Шестого патриарха.

Четыре действия — это, во-первых, прощение ненависти, но не только ненависти людей, но и вещей, окружающих нас, например, острого угла стола. Во-вторых, это следование обстоятельствам, которое подразумевает: «Кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою» (Мф. 20, 26). В-третьих, смирение, или «Да будет не Моя воля, но Твоя!» (Лук. 22, 42) И наконец, соответствие реальности, или осознание, что мы не имеем независимого существования, и вещи тоже его не имеют (но наше существование, как и существование вещей, имеет определенную ценность).

Во время зачатия Второго патриарха Эка (486–593) имело место чудо — возникло странное сияние, от которого он впоследствии получил свое имя, означающее «свет». В молодости он изучал классиков и любил проводить время, гуляя в лесу или в горах. В зрелые годы он изучал хинаяну и махаяну, а впоследствии стал монахом. Приняв еще одно загадочное духовное причастие, он стал известен как «Дух Света». После этого, услышав о приходе Дарумы в Сёриндзи, он приходил к нему до тех пор, пока не добился своего, как об этом говорится в настоящем случае. Став учеником Дарумы, он получил следующие наставления: 1. Прекратить все отношения с людьми. 2. Не гоняться за вещами. 3. Сердце должно стать чистым, ровным, прямым, гладким, как гипсовая стена. 4. Только так ты можешь ступить на Путь.

В предании говорится, что Эка был с Дарумой в течение шести или семи лет. После смерти Дарумы он передал Закон Сосану, который стал Третьим патриархом. Затем он жил (как Христос с мытарями и винопийцами) среди людей из кабаков и скотобоен, разговаривал с прохожими на улицах и рынках, заводил дружбу с представителями самых низких сословий. Когда его спросили, зачем он это делает, он ответил: «Какое вам до меня дело? Я поступаю, как велит моя душа». Так он прожил около тридцати лет. Однажды он проповедовал перед храмом. Вокруг него собрались люди и даже те, кто присутствовал в храме на проповеди священника Бэнва о Нирвана-сутре, вышли, чтобы послушать нищего проповедника. Бэнва был настолько оскорблен, что выдвинул против Эка серьезное обвинение и добился, чтобы его казнили. Эта история, конечно, содержит в себе долю вымысла, но все же она напоминает нам о первых методистах и об Армии Спасения.

СЛУЧАЙ

Дарума сидел лицом к стене. Второй патриарх с отрубленной рукой стоял возле него в снегу.

— Ум вашего ученика не знает покоя, — сказал Второй патриарх.

— Я молю Учителя успокоить его.

— Дай мне сюда свой ум, и я успокою его, — ответил Дарума.

— Я искал свой ум, но так и не нашел его, — сказал Второй патриарх.

— Тогда я уже успокоил его! — ответил Дарума.

Мумон так сильно сократил этот случай, что он едва ли понятен для того, кто читает его в первый раз. Но зато вариант истории, который приводится в Дэнтороку, необычайно подробный. В нем говорится, что дело было девятого декабря и Эка стоял в снегу, пока снег не засыпал его по колено, и тогда Дарума, сжалившись над ним (если бы он этого не сделал, снег засыпал бы Эка с головой), спросил, зачем тот к нему пришел. Эка, обливаясь слезами, сказал то-то и то-то, на что Дарума ответил то-то и то-то. После чего Эка отрубил мечом свою левую руку и положил ее перед Дарумой, и лишь когда Дарума сказал то-то и то-то, имел место диалог, приведенный в настоящем случае. Несмотря на многие занятные подробности этой истории, в ней ничего не говорится о том, что патриархи сделали потом с отрубленной рукой. В передаче просветления первым трем патриархам после Дарумы прослеживается странное сходство:

Сосан: Избавьте меня от грехов!

Эка: Покажи мне их, и я избавлю тебя.

Сосан: Я искал их, ко не смог найти.

Эка: В таком случае я уже избавил тебя от них.

Досин: Откройте для меня врата освобождения!

Сосан: Кто лишил тебя свободы?

Досин: Никто не лишал меня свободы.

Сосан: Зачем же ты просишь меня об освобождении?

В настоящем случае интересно проследить, как пассивность и негативизм раннего дзэн, который еще не ушел далеко от индийского буддизма, сменился активностью и позитивизмом Шестого патриарха, который велел Эме найти свою подлинную природу (см. случай XXIII), которой тот был до своего рождения. Не найти своего «я», но найти свое «Я» — одно и то же, и все же есть большая разница.

КОММЕНТАРИЙ

Беззубый старый чужеземец проплыл по морю сотни тысяч миль с важными намерениями. Это было подобно подниманию волн в безветренную погоду. У Дарумы был только один ученик, да и тот калека. Вот оно как!

Слова «поднимать волны в безветренную погоду» часто используются в дзэн, чтобы сказать, что проблем жизни не существует. Вещи таковы, каковы они есть, и как только мы постигаем это в активном, а не пассивном смысле, нам больше не о чем беспокоиться. С этой точки зрения наши обычные представления о жизни напоминают ноготь, врастающий в палец. И наконец, будды и патриархи дзэн — это врачи, которые делают вид, что лечат болезнь, а на самом деле лишь порождают ее. Но если это лучший из возможных миров, зачем вся эта суета вокруг Дарумы, Эка и Мумонкана? Из этого вопроса родилась знаменитая дока Иккю:

С тех пор как шалун
По имени Шакья
Пришел в этот мир,
Какое великое множество людей
Оказалось одураченным!

У дзэн много общего с панглоссизмом, но этот недостаток уравновешивается оскорблением будд и патриархов. В западной культуре мы находим эту свободу только в истории рационалистов, где она почти неизменно сопровождалась полным отсутствием поэзии, не говоря уже об отсутствии религиозных чувств. Едва ли не самое ценное в дзэн — то, что он освобождает нас от беспринципности рационалистов и в то же время от набожности обычных верующих.

Последнему предложению в книге Като посвящены четыре страницы, которые я здесь кратко перескажу. Некоторые комментаторы переводят его «Билл Браун не может читать даты на монетах». Другие так: «Глупый рыбак не знает иероглифа «четыре» [хотя он знает иероглиф «три», входящий в состав его имени]». В соответствии с Иноуэ, в этой строке идет речь о Гэнся, который был учеником Сэппо. Однажды Сэппо спросил у Гэнся: