Олег Авраменко - Все Грани Мира

• Название: Все Грани Мира
• Автор: Олег Авраменко
• Издательство: Альфа-книга
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000

…Будьте внимательны, возвращаясь домой с работы, и хорошенько подумайте, прежде чем подбирать бездомных котов. У этих милых созданий могут оказаться весьма странные особенности и не менее странные хозяева. Всем известно, что коты гуляют сами по себе, но смотрите, чтобы они не увели вас на прогулку куда-то очень-очень далеко. Ведь мир так многогранен…

---

Мы с Инной так заинтересовались их разговором, что даже забыли о еде. В конце концов я не вытерпел, встал из-за стола и подошёл к соседям.

— Извините за неуместное любопытство, господа, но мы случайно услышали часть вашей беседы. Вы говорите об очень интересных, хоть и не очень весёлых, вещах.

— Ну и что? — спросил барон не очень приветливо.

— Нельзя ли нам присоединиться к вашему обществу?

Барон вопросительно посмотрел на монаха.

— Я не возражаю, — сказал тот.

— Что же, прошу вас, — нехотя предложил барон.

Без видимых усилий мы с Инной подняли наш тяжелый дубовый стол и придвинули его вплотную к их столу. Монах и барон удивлённо переглянулись, однако промолчали.

— В том, о чём мы говорим, — сказал монах, когда мы вновь сели, — нет ничего интересного, милостивые государи… Простите, я не знаю, как к вам обращаться.

Мы представились. Название Ланс-Оэли наши новые знакомые слышали впервые, но графские титулы произвели на них большое впечатление.

— Так вот, монсеньор, мадам, — продолжал монах, — всё это совсем неинтересно, это чудовищно и апокалиптично. Я думаю, вы согласитесь со мной.

— Возможно, — не стала отрицать Инна. — На нашей родине тоже есть люди, которые поклоняются дьяволу, устраивают шабаши и участвуют в чёрных мессах. Но у нас это не приобрело такого размаха, чтобы драматизировать ситуацию и говорить о смутных временах в том смысле, который вы вкладываете в это выражение.

— И кстати, — добавил я. — О каких Ничейных Годах вы говорите?

Монах мигом насторожился.

— Наверное, вы издалека, — предположил он. — По-галлийски вы говорите довольно бегло, но он для вас не родной.

— Вы не ошиблись, отче, — ответил я.

«Владик», — подсказала Инна, — «в галлийском языке есть слово „склавон“, что значит — славянин».

«Да, вспомнил… Гм, странно выглядит это „вспомнил“, если никогда не учил».

«Ещё бы!» — согласилась Инна, а вслух добавила:

— По происхождению мы славяне.

— О?! — удивлённо вскинул брови барон. — Есьте словины, господары мои?

Мы с женой обменялись быстрыми взглядами.

— Вы тоже славянин? — спросил я.

— Так, так, есьм словин, — энергично закивал барон. — Словин-загорян зо владарства Загоре. Штепан мое звиско. Штепан Симич, газда з Иблоничев. А господары, какови есьте словины? — Барон-газда спохватился, сообразив, что монах не понимает его, и спросил уже по-галлийски: — А вы, господа, какие именно славяне?

— Я полька, — ответила Инна. — А мой муж украинец.

Штепан Симич покачал головой:

— Не слышал о таких.

— Мы из Киева, — на всякий случай добавил я. В глубине души я был искренне убеждён, что если даже снобы-американцы слышали о моём родном городе (в основном из-за Чернобыля и котлет по-киевски), то уж на Агрисе и подавно должны о нём знать. Как ни странно, я оказался прав.

Глаза барона тотчас сверкнули.

— Кийов? — переспросил он.

— Ага! — обрадовался я. — Вам знакомо это название?

— Да, знакомо. У нас есть легенды, бувальщизны, о кийовском князе Владесвяте Красне Слончко и о князе Свентославе, ходившем с войском на греческий Владарград.

— Греческий Владарград? — оживился монах.

— Царьгород, Византий, Константинополь, — пояснил я. — Сейчас этот город называется Стамбул. Точнее, Истанбул.

— Но он же на Основе!

Я пожал плечами:

— Ну да, на Основе. И Киев на Основе. И мы родом с Основы. А что тут такого?

С неожиданной для своих лет прытью монах вскочил на ноги, поднял распятие, висевшее у него на груди, и направил его на нас.

— Дьявол хитёр, коварен, но глуп, — угрожающе-торжественно провозгласил он. — Ему не обмануть честных людей.

— Что это значит? — спросил Штепан, вставая из-за стола. — Я ничего не понимаю.

— Потому что вы тугодум, барон! Слышали, что он сказал? — Монах кивнул в мою сторону. — Что они с Основы. А с Основы на Грани могут переходить только настоящие колдуны.

Барон внимательно посмотрел на меня.

— А если они действительно колдуны? Или, может…

— Что «может», идиот?! Если бы они были колдунами, то не говорили бы таких глупостей. И не спрашивали бы о Ничейных Годах.

Во взгляде Штепана мелькнули молнии, не сулившие нам ничего хорошего. С последней надеждой он произнёс:

— А вдруг они попали на Грани случайно? Как предок герцога Бокерского.

— Вздор! — запальчиво возразил монах. — С наступлением Ничейных Годов инквизиторы стерегут Основу, как зеницу ока. Они бы обязательно заметили их.

— В самом деле, — вынужден был согласиться барон. — Если только господин граф и госпожа графиня не выглядят значительно моложе своих лет…

— Никакие они не граф и графиня, — перебил его монах. — Они не славяне и вообще не люди. Это исчадья ада. Убейте их, барон!

Всё ещё сомневаясь, Штепан взялся за меч и отрывисто произнёс, обращаясь к своим подчинённым:

— К зброе!

Мы поспешно отступили к стене. Загорские воины с мечами наготове окружили нас полукругом.

«Я могу поджечь их одежду», — мысленно отозвалась Инна. — «Но что-то не хочется».

«Я тоже не хочу их убивать. Разве они враги нам? Вовсе нет! К тому же братья-славяне… А этот монах — самодур, каких ещё свет не видел».

«Мы тоже хороши. Нечего было распускать языки… Убежим сквозь стену?»

«Да уж, придётся. Поиграем с ними в кошки-мышки, пока не найдём наших котов», — неудачно скаламбурил я. — «Но сперва попробуем договориться».

Я достал из ножен свой меч и сказал:

— Постойте, господа рыцари, и вы, преподобный отец. Произошло прискорбное недоразумение.

— Его мич зо сребла! — поражённо промолвил один из загорян.

— Это дьявольское наваждение! — исступлённо выкрикнул монах, стоявший слева от барона. — Не дайте им одурачить себя!

К нам подбежал трактирщик.

— Что здесь происходит, господа? — Он встал между нами и Штепаном. — Прекратите немедленно! Законами королевства Лион запрещены поединки на постоялых дворах. Дуэли у нас разрешены только в строго определённых местах, непременно в присутствии секундантов и полномочного представителя местной префектуры. Это вам не Загорье, господин барон.

— Преподобный отец утверждает, — объяснил ему Штепан, — что господин граф и госпожа графиня — дьявольские отродья.

— Это истинная правда, — поддакнул монах.

Трактирщик выпучил глаза от изумления.

— Это же бред собачий! — воскликнул он. — Вы с ума сошли, отче, простите за откровенность. Монсеньор и мадам — уважаемые колдуны, они владеют настоящими котами-оборотнями, один из которых самец…

— Ложь! — закричал монах, брызжа слюной. — И этот продался Нечистому! Забийче их! Трех ушестких забийче! Натимесче!

Барон замахнулся мечом на трактирщика.

«Господи!» — ужаснулась Инна. — «Он же убьёт невинного человека! Что делать?»

«Не знаю, Инна, не…» — Я так и обомлел, встретившись взглядом с глазами монаха, которые сияли дьявольским торжеством. — «Боже мой! Неужели…»

Вдруг Штепан резко повернулся влево и нанёс с плеча мощный, прицельный удар, которому наверняка позавидовал бы сам бессмертный горец Дункан МакЛауд. Охваченная ядовито-зелёным пламенем голова монаха перелетела через соседний стол и покатилась по проходу, рассыпая вокруг себя снопы искр. Его обезглавленное тело рухнуло на пол и тоже вспыхнуло зелёным огнём.

Инна вскрикнула и крепко прижалась ко мне, зарывшись лицом на моей груди. Не выпуская из рук меч, я обнял её за талию.

Несколько секунд воины барона простояли в полном оцепенении, затем, повинуясь окрику своего предводителя, гурьбой набросились на «монаха» и стали с ожесточением кромсать серебряными клинками его пылающее тело. От этого зрелища меня затошнило.

Трактирщик и его слуги побежали открывать окна и двери, чтобы выветрить едкий дым, который быстро заполнял помещение. Задыхаясь и кашляя, загоряне, тем не менее, продолжали расчленять «монаха» на мелкие кусочки. Лишь с некоторым опозданием я сообразил, что они делают это не забавы ради, а чтобы избежать пожара в трактире.

Около минуты Штепан, опершись на свой меч, наблюдал за действиями подчинённых, потом повернулся к нам и извиняющимся тоном проговорил:

— Прошу прощения, мадам, монсеньор. Этот слуга Сатаны едва не заставил меня убить вас.

— Ничего страшного, — сказал я. — Вам бы это не удалось.

Инна подняла голову.

— Зато вы запросто могли убить трактирщика. Как вы догадались, барон, что этот… это… брр! — Её передёрнуло от отвращения.

— «Дьявол хитёр, коварен, но глуп», — с усмешкой процитировал Штепан слова «монаха». — Но всё же не настолько глуп, чтобы с первых же своих слов навлекать на себя подозрения. Более логичным было допустить, что вы говорите правду… или лжёте — но так наивно и неумело, что это свидетельствует о полном отсутствии у вас страха перед уличением во лжи.