Кристин Смит - Кодекс поведения

• Название: Кодекс поведения
• Автор: Кристин Смит
• Издательство: ООО «Издательство АСТ»
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-010448-0

Когда-то она была человеком. И не просто человеком, но — капитаном в войсках, высланных правительством Содружества на далекую планету, дабы погасить вспыхнувшую там гражданскую войну. Однако военные силы Содружества не смогли выполнить свою миссию — более того, втянулись в конфликт и сами…

Много лет назад ее объявили погибшей. Но она — жива. Жива благодаря искусству врачей, «чужих», подаривших ей новое лицо и новое — получеловеческое — тело, далеко превосходящее по своим возможностям тело прежнее.

Долгие годы она скрывалась от закона

Скрывалась от Содружества.

Но теперь ей придется сражаться. Сражаться в открытую…

---

— Лиссе имплантация была строго противопоказана. Ее психика и так уже была надломлена, а операция все только усугубила. Не помогла даже регулярная шоковая терапия. Лисса была обречена на имплантацйонный психоз. Если бы она была на службе, то не прошла бы даже начальную подготовку, ее бы классифицировали как склонную к истощению и исключили бы из программы. Эван грустно улыбнулся.

— Им плантационное истощение. Слышал, на совещаниях о нем частенько упоминают. — Он поднял глаза на Джени. — У тех, кто к нему склонен, галлюцинации гораздо ярче, чем у обычных реципиентов, в пограничных случаях, как у тебя — тоже.

— Смотря что ты называешь галлюцинацией. У меня проблема главным образом с запахами. В активной фазе я просто задыхаюсь от запаха ягод. Слава Богу, до голосов дело не дошло, и всяких там пауков, вываливающихся из стен, я тоже ни разу не видела.

Глядя перед собой невидящим взглядом, Эван медленно подошел к Джени. Он тяжело опустился на стул с той обреченностью, которую Джени испытывала по отношению к миостимулятору. Это неприятно, но хочешь ты того или нет, деваться некуда: надо.

— Как-то раз, примерно через год после гибели детей я заехал к Лиссе без предупреждения. Мы уже дошли до того, что извещали о своих визитах заранее. Она сидела у себя в спальне, одна, и так безмятежно улыбалась, что я подумал было, не накололась ли она. Как врач, она имела доступ к медикаментам. — Он поставил чашечку с кофе, испорченным непомерным количеством бренди, себе на колено, и Джени видела, как поверхность кофе дрожала.

— Она разговаривала. С ними. Наконец она меня заметила, или, скорее, почувствовала, и спрашивает, идет ли Мартину его школьная форма. Он, дескать, только что сказал, что хочет быть врачом, как его мама. Я просто выскользнул из комнаты и удрал. — Эван поднял чашку. — Тогда я пил гораздо меньше, чем сейчас, но после этого случая…

Джени сделала маленький глоток кофе. — Ты что, не знал?

— Насчет имплантации? — Эван покачал головой. — До сегодняшнего дня, пока не прочитал отчет. Говорю, я думал, что она колется.

— Вы же постоянно контактировали, неужели до тебя не дошло?

Эван откинулся на спинку стула.

— Не знаю, может, я отказывался об этом думать. Понимаешь, чувствовал себя не вправе расспрашивать. К тому времени я успел понять, что мы с Лиссой каждый по-своему замкнулись в своем горе, каждый нашел свое убежище, Да, я не позволил сделать вскрытие, и это подтолкнуло Као на тропу войны. Но мне хотелось уберечь ее от… от вторжения. Я считал, что она это заслужила. Так сказать, последний благородный жест во искупление былых ошибок. — Взгляд Эвана был полон неподдельной скорби. — Это может звучать чудовищно, но, по-моему, убийца сделал ей одолжение, и знаешь, иногда у меня возникает желание, чтобы они и мне оказали ту же услугу. — Он налил себе еще кофе.

Джени недовольно поерзала на стуле. Болела спина, угрожающе заурчал желудок. Не хватало еще, чтобы он здесь напился.

— Не волнуйся, — сказал Эван, словно читая ее мысли. — Только кофе, пока ты не уйдешь. Обещаю. — Он погрозил Джени пальцем. — Но я настаиваю, что после ты позволишь мне вернуться в мое убежище. Я его заслужил. В последние месяцы оно стало для меня вторым домом. — Вдруг, повернувшись к задрапированному окну, он сказал: — Я хочу тебе кое-что показать, думаю, тебе понравится. — Он нажал кнопку на пульте дистанционного управления. Шторы раздвинулись. — Ну как?

Взору открылся волшебный мирок, в котором все искрилось и сверкало в свете невидимых прожекторов. По бокам протянулись два ряда коротко остриженного заснеженного кустарника. Местами, словно башни сказочного города, возвышались стилизованные в форме куполов и шпилей вечнозеленые растения. Третий ряд кустарника соединял первые два и был выстрижен в форме подвесного моста, и все это — на фоне ночи в качестве основной декорации.

— Ничего, — безразлично ответила Джени. Весь этот сказочный мир, несмотря на свою воздушность и легкость, оставался холодным и безжизненным. К тому же сейчас она не была расположена к восприятию прекрасного: от очередного спазма в кишечнике ее проняла дрожь.

Эван выбрал на подносе с фруктами яблоко.

— Я заказал это специально для Немы. После приветственной церемонии в большом зале должен был состояться бал. Так сказать, мост дружбы — в подарок великому миротворцу. Незамысловато, быть может, но, по-моему, вполне уместно. — Он задумчиво жевал яблоко. — Као и Уланова, конечно, были против. Они боялись, что это его травмирует. Много они понимают! Пришлось перенести композицию сюда. Если эти две язвы когда-нибудь выберутся сюда пообедать, у них от восхищения челюсти отвиснут. Посмотрим, что они тогда скажут. Да, если погода будет хорошей, я под самим мостом столики поставлю.

Он прикоснулся к руке Джени.

— Как тебе удалось выжить? Когда дети… Я думал, мне конец. Как же ты выкарабкалась? — Он нежно провел пальцем по запястью Джени по левому запястью. Все, что она ощущала, — это только давление. — О чем ты думала, когда выздоравливала? Ты ведь понимала, что все потеряно, как же ты вернулась к жизни?

Джени прижала к животу руку.

— Я сказала себе… — Она запнулась. Вот в чем дело. Она сказала себе, и никому другому. — Я сказала себе, что кроме меня никого не осталось. Если я умру, кто будет помнить о том, что произошло в Кневсет Шере? — На этот раз она произнесла название правильно, дополнив его соответствующим жестом правой руки, изображавшим движение песчаных дюн.

Эван сжал руку Джени.

— Если это послужит тебе утешением, знай, о тебе не забыли. Я видел твое дело. В архиве суда оно двухметровую полку занимает.

— Я не это имела в виду. — Джени замерла. Даже желудок успокоился. — Я помню зной, помню песчаные бури, помню, что мне пришлось пережить, когда я вошла в комнату Евы Ятни — она стала первой жертвой, выдавила себе глаза большими пальцами и проломила глазницы. Ньюман назвал это самоубийством.

Помню и другого пациента, его звали Симеан Бару. Я видела, как он сдирал со щек кожу, словно апельсин чистил. Я не могла войти, чтобы остановить его: замок был заблокирован. Побежала за Ньюманом, чтобы узнать код, а он отказался мне его дать. Мы повздорили. Что произошло потом, ты знаешь.

Помню, как Бару и два других пациента бежали. Мы заботились о них как могли, но все слишком далеко зашло. У них были жуткие галлюцинации, они думали, что мы Лоум и хотим их убить. Они напали на Фелисио и Станлея и угнали автокар для перевозки тяжелобольных — единственное транспортное средство, имевшееся в нашем распоряжении. Мы не сумели их остановить. Я видела, как они исчезли за дюнами, а потом последовала вспышка. Это Лоум остановили их вместо нас.

Я помню завывание сирен, гибель капрала и последнюю ночь, когда я приказала сержанту Бургойну отвести всех в подвал. Я объяснила, что могут снова бомбить. И знаешь, как он посмотрел на меня? Я просто нуждалась в этом взгляде. — Он разжег в ней слабый лучик надежды, заставлявший ее идти вперед.

— Джени, — голос Эвана дрогнул, — если не хочешь, можешь не рассказывать мне все это.

При чем здесь хочешь или не хочешь?

— Я оставила их там, а сама вышла. Проверила пистолет, помолилась: а веста раул — спаси мою душу. Потом разрезала левую руку от запястья до локтя, смочила кровью тряпку и повесила ее над парадным входом больницы. Шозент ха серо — не введи меня во искушение, спаси мою душу. — Грубая красная тряпица и сейчас лежала у нее в сумке. Каким-то образом она попала с ней на корабль и уцелела после катастрофы. Джон Шрауд нашел ее под обломками и вернул Джени. — Было так тихо, нигде ни звука. Я знала, что Кневсет Шера имел большое значение для Лоумро. Они собирались его захватить и очистить от людской скверны. И настала Ночь Единения — причастие и молитва перед решающей битвой. Даже часовые уединились в своих палатках. И я отправилась за дюны, в их лагерь. Я помню, какая тишина там стояла.

— Джени…

— Я помню… двадцать шесть удивленных лиц, когда я двадцать шесть раз входила в палатки и двадцать шесть раз нажимала на спусковой крючок — порвала в клочья двустороннее соглашение и попрала все моральные устои идомени. Убивала их одного за другим, чего никогда не посмел бы сделать ни один идомени.

Она помнила, как перегрелась рукоятка пистолета и ладонь прикипела к ней. В ту ночь я стала с моим смертоносным оружием одним целым. Как настоящий солдат.

— Но главное, я помню о том, что я должна все это помнить, потому что стоит об этом написать, и многое потеряется.

Она должна помнить страх в глазах своих подчиненных, когда Борги вел их вниз по ступенькам, помнить, что только она знала, как сделать так, чтобы они вышли живыми обратно.