Алисия Холлидей - Хорошие девочки получают все

• Название: Хорошие девочки получают все
• Автор: Алисия Холлидей
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Харвест
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-050414-5, 978-5-9713-9944-5, 978-985-16-6469-2

Кирби Грин – стерва. Настоящая стерва, каких по пальцам можно пересчитать даже в офисах крупных компаний. Довольно долго ей все сходило с рук. Но когда Кирби ухитрилась разом уволить целый отдел, новый шеф поставил вопрос ребром: либо она за тридцать дней научится ладить с людьми, либо вылетит с работы.

Тридцать дней на то, чтобы полностью изменить свое поведение… Кошмар!

Но Кирби вынуждена вступить в рискованную игру. С одной стороны, ей до смерти не хочется терять отличную работу. С другой – хотя в этом она пока не признается даже себе самой, – шеф так чертовски привлекателен, что просто грех его упустить.

Итак, время пошло…

---

А затем он целует меня.

Я чувствую жар, и дрожь, и плен, и свободу, и все это одновременно. Я боюсь, я в беде, в изумлении, я тону!

И целую его в ответ.

Я не могу. Мы не можем, мы не должны! Но мне так хочется… Хочется, хочется…

Бэннинг отстраняется и пристально смотрит на меня, и у него такой вид, будто грузовик, внезапно сбивший меня прямо здесь, в конференц-зале, переехал и его тоже. А потом он говорит:

– Я не могу. Я хочу, но мы не должны. Не сейчас, не здесь. Мы не можем.

И он вновь крепко целует меня, и все мое существо взрывается в пламенном фейерверке. И кому, скажите на милость, нужны эти зажимы для сосков? Дурацкое изделие… О Боже, я дрожу, дрожу, я вся охвачена пламенем – и вдруг замерзаю, когда Бэннинг опять отстраняется и встает, тяжело дыша и сжигая меня глазами, как лазером. С таким напором он обычно смотрит лишь на самых непокорных членов совета директоров.

– Нет, не сейчас, – повторяет он. – Но мы сделаем это. Ты окончательно заставила меня решиться. У нас все будет.

Я удивленно смотрю на него:

– Что у нас будет? И к тому же – разве я не имею права высказать свое мнение по этому вопросу?

Бэннинг улыбается, медленно и угрожающе, и вдруг протягивает руку, чтобы коснуться пальцем моих губ.

– Да, несомненно. Обязательно будет.

Он уходит, а я таращусь ему вслед как дура, прижав пальцы к губам, и думаю: что, черт побери, здесь произошло? И когда же произойдет снова?

– Представьте, какой нужно быть идиоткой, чтобы целоваться с начальником в конференц-зале! – Как вы, наверное, уже поняли, «идиотка» – это тема сегодняшнего дня.

Может, завтра я выберу объект поприятнее, например щеночка. Или цветок. Окидываю невидящим взглядом кабинет своего психотерапевта… тьфу, то есть консультанта по профориентации, толком не замечая ничего вокруг. Впрочем, это не создает проблем, ведь обстановка здесь совершенно бесцветная. Я однажды упомянула об этом, а он ответил, что помещение должно быть нейтральным и создавать успокаивающую атмосферу, потому что прорабатываемые в его стенах эмоции, как правило, спокойствием не отличаются. С точки зрения психиатрии в этом, наверное, есть здравый смысл.

Доктор Уоллес смотрит на меня, сжимая обеими руками кружку с дымящимся кофе. Я часто думаю: интересно, чувствует ли он потребность сжимать руками предметы во время бесед с другими пациентами? Ой, то есть – с клиентами. Или только я довожу его до такого состояния?

– Полагаю, данный вопрос не является риторическим?

– Не совсем, – бурчу я.

– Что случилось? И на каком основании вы считаете себя идиоткой? – Он опускает кружку на стол, между нами, и обращает на меня лукавый взгляд, в котором можно прочесть: «Я же ваш психоаналитик, поэтому намерен задать множество вопросов».

– Нельзя плевать в колодец, из которого пьешь. Все служебные романы кончаются плохо, и расхлебывать последствия почти всегда приходится женщине. Особенно если он босс, а я лишь ишачу на компанию.

Доктор Уоллес улыбается:

– Кирби, он, может быть, и ваш босс, но я не могу представить себе ситуации, в которой к вам был бы применим термин «ишачить». Вы испытываете какие-нибудь чувства к нему?

Вздыхаю:

– Я не хочу испытывать к нему никаких чувств. Я вообще ни к кому не хочу испытывать чувств. Последний парень, к которому я что-то чувствовала, растоптал мое сердце.

– Ах да. Дэниел.

– Нет, если уж говорите о нем, то назовите его правильно.

Теперь его черед вздохнуть:

– Хорошо. Хитрая сволочь Дэниел. Но вам не кажется, что пора идти дальше?

– Это будет трудно, если он не перестанет меня преследовать, – бормочу я.

– Что? Что значит – преследовать? – Он наклоняется в мою сторону, и улыбка сходит с его лица.

Я рассказываю о телефонных звонках, о том, как Дэниел выслеживал меня у конференц-центра и приезжал к моему дому.

– Кирби, это не шутки. Что говорят в полиции?

Ерзаю в кресле.

– Э-э… Ну… В общем, я туда пока не звонила.

– Что? Мы ведь уже говорили о нем, после того случая, когда он не хотел уходить. Кирби, я думаю – Дэниел потенциально опасен.

Доктор мной недоволен. Вообще-то я тоже не слишком довольна тем, что кто-то меня преследует!

– Мне нельзя обращаться в полицию. Любой намек на какие-то проблемы может помешать мне быть почетной сестрой. Опасный бывший любовник? А вдруг подумают, что и Лорен может грозить опасность? – Качаю головой. – Я много об этом размышляла, и поверьте, если бы ей действительно грозила опасность, я бы сразу позвонила в полицию. Но у Дэниела полно племянников и племянниц, он для них вроде Санта-Клауса. Мерзавец обожает детей, это привлекло меня в нем при знакомстве. – Я вскакиваю и начинаю расхаживать по комнате. – Он одержим лишь мной, и, если честно, не понимаю, из-за чего. Дэниел ведь ни капельки не расстроился, когда я его выставила вон. Просто собрал одежду, прихватил двух обнаженных натурщиц и удалился со смехом. Скотина.

Какое-то время мы обсуждаем проблему Дэниела, но не находим решения. Я обещаю позвонить в полицию, если он еще раз объявится, и доктор Уоллес оставляет эту тему.

Как только я снова сажусь в кресло, готовая к допросу про Бэннинга, он вдруг идет во фланговую атаку:

– Итак, вы позвонили матери?

Это было «домашнее задание» с последней встречи, которая состоялась более месяца назад. Я надеялась, что он забудет.

– Да, звонила, как раз на этой неделе. – Хоть раз Кирби дала правильный ответ.

Не могу сдержать улыбку.

– Кирби, дело ведь не в том, чтобы правильно ответить на вопрос, – говорит он.

– Как у вас получается? Да, кстати – вы верите в телепатию? Со мной недавно творилось что-то странное.

Доктор делает глоток кофе.

– Кирби, подождите. Что там с вашей мамой? Как прошел разговор?

Теперь моя очередь отхлебнуть кофе.

– Не так хорошо, как хотелось бы.

– Что было не так?

Прячу взгляд.

– Не знаю. Просто я не звонила ей больше двух месяцев. Она должна была рассердиться, но почему-то начала придумывать мне оправдания, как всегда…

– Как всегда придумывала ему? – очень мягко спрашивает доктор.

Мне трудно говорить – огромный ком в горле от подступивших слез, тоски и печали.

– Что? Нет. Ну хорошо – да. Как ему. Почему она совсем не умеет постоять за себя? Даже со мной. Не могу видеть, насколько она слабохарактерная. А ведь его уже давно нет на свете.

Доктор Уоллес протягивает всегда стоящую на столе коробку с бумажными носовыми платками, которые до сей поры ни разу не пригодились во время моих визитов. Они же для слабых. Для тех, кого слишком волнует мнение окружающих.

– Кирби! У меня к вам очень важный вопрос, который вы, наверное, уже готовы услышать. – Он ждет, пока я соберу все свое самообладание, выставлю его перед собой как щит и подниму глаза. – Когда вы простите вашу мать за то, что с ней сотворил ваш отец?

32 Кирби Mi sento poco bene (Я больна)

– Что вы напеваете? – Бри вносит ко мне в кабинет целую тонну бумаг.

Дурной знак. Хорошо хоть у меня теперь есть – в этом месте барабанную дробь, пожалуйста! – персонал в помощь.

После некоторых раздумий меня, наконец, осеняет, и я отвечаю, закатив глаза:

– Это «Индюк в соломе». Не спрашивай о деталях. – Недавний случай в балетной студии чуть не привел к началу холодной войны.

(И лучше не вспоминать, какую чечетку пришлось потом плясать мне, когда Лорен напомнила о моем обещании проведать мистера Кролика.) Никто из родителей не хотел со мной разговаривать. Войдя с Лорен в дверь, я почувствовала, как помещение обрастает льдом. Но перед этим предприняла профилактические меры, чтобы потом сыграть перед ними «хорошую Кирби». Заглянула по дороге в «Криспи крим» и купила пончиков – на всех. Как только детишки собрались, я открыла коробку и произнесла: «Думаю, в такой вечер нам не помешают горячие, свежие пончики».

Первым сдался отец-одиночка. (Парни не готовы отказываться от пончиков из-за мелкой вражды, это одно из замечательных мужских качеств.) После этого остальные переместились поближе, чтобы выбрать себе по пончику и поболтать. Даже мать осьминожки в конце концов сдалась, потому что ее ненаглядное чадо упорно пыталось отнять еду у сидевшего рядом ребенка.

Оказалось, она неплохая; просто в тот раз совсем вымоталась из-за работы и возни с детьми. А кто не устал бы? Я провожу с Лорен всего вечер в неделю, не представляю, как бы я вынесла двадцать четыре часа, помноженные на семь дней.

В этот раз хотя бы точно определилась дата показательного выступления. Так что мама Лорен может отпроситься утром с работы и отвезти ее, а я буду собирать вещи, как и планировала. Я уже сообщила Лорен, что она сможет показать мне концерт, комментируя оплаченную мною видеозапись.

Возвращаясь к пончикам и разговорам – интереснее всего то, как подобное притягивается к подобному. Может, во всех этих «золотых правилах» и избитых клише вроде «поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой» и впрямь что-то есть?