Николай Гацунаев - Звездный скиталец (С иллюстрациями)

• Название: Звездный скиталец (С иллюстрациями)
• Автор: Николай Гацунаев
• Издательство: Издательство литературы и искусства им. Гафура Гуляма
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1984

Роман Николая Гацунаева «Звездный скиталец» продолжает традиции мастеров современной научной фантастики, ставя проблему необходимости человеческого деяния, ответственности каждого за судьбы других, за счастье грядущих поколений.

Рецензент-доктор филологических наук, член СП СССР А. 3. Вулис.

---

— Да, ата?

— Что с тобой стряслось?

— Со мной? — удивился Джума. — Ничего, а что?

— У тебя такая одежда… — Старый дехканин с трудом подбирал слова. — У Жаббарбия и то такой нет.

— А-а… — Джума рассеянно оглядел себя и пожал плечами. — Одежда как одежда.

— Подумай, что ты говоришь, сынок! — встревожился Худакь-буа. — Откуда она у тебя?

— Купил.

— Где? На какие деньги?

Некоторое время Джума недоуменно смотрел на отца и вдруг хлопнул себя по лбу и расхохотался.

— Как же я сразу не сообразил?.. Ты же ничего не знаешь!

— Откуда у тебя столько денег, Джума? — строго спросил старик.

— Успокойся, ата, — Джума взял отца за руку. — Я тебе все расскажу. А сейчас давай поедем домой.

— Поедем? — поразился Худакь-буа. — На чем?

— На нашем фаэтоне. Вон он стоит на дороге.

У придорожного тополя действительно виднелся щегольской фаэтон. Конь гнедой масти, то и дело встряхивая головой, щипал траву.

Не веря своим глазам, Худакь-буа подошел к экипажу, недоверчиво провел ладонью по конской гриве.

— Садись, ата! — Джума похлопал по сиденью.

— Скажи, Джума, — спросил старик, когда они уже подъезжали к кишлаку. — Ты нашел клад?

— Еще какой! — Джума улыбнулся и легонько подхлестнул иноходца. — Я судьбу свою встретил.

Час от часу не легче! Старик чуть не вывалился из фаэтона.

— Встретил судьбу?

— Да, ата.

— Как поживает твой грум?

— По-моему, нормально. А что?

Они стояли на вершине невысокой горы, глядя вниз на гигантскую излучину реки, стремительно катившей мутные воды на север, к Аральскому морю. Противоположный берег едва угадывался в голубоватой дымке расплывчатыми очертаниями Султанваисдага. Там, дальше на восток начиналась пустыня Кызылкум — раскаленные солнцем барханы, белесые пустоши солончаков, похожие на лунный пейзаж, мертвые горные кряжи. Оттуда, с востока, дул горячий ветер, и даже необъятная гладь Амударьи не смягчала его обжигающего дыхания.

— Слишком много времени ты уделяешь ему последнее время. Пожалуй, даже больше, чем мне. Разве не так?

— Так. — Она встряхнула головой, отбросила с глаз золотистую прядь. — Ты как всегда прав. Мне доставляет удовольствие лепить из него человека.

— Лепить? — усмехнулся Симмонс.

— Ну, назови это как-нибудь по-другому. Кстати, знаешь, чем он сейчас занят? Изучает двойную итальянскую бухгалтерию.

— Даже так?

Она кивнула, продолжая смотреть куда-то вдаль.

— На кой черт она ему?

— Не скажи! Скоро у него будет свое дело.

— Дело? — Симмонс присвистнул. — Какое, если не секрет?

— Фаэтонхона. Я решила помочь ему стать на ноги.

— А этот, как его? Жаббарбий?

— Пойдет работать к Джуме.

— Ты уверена?

— А что ему останется? Пятница его на корню купит.

— Какая еще пятница?

— Не какая, а какой. Джума. Я правильно перевела это слово?

— Правильнее некуда. Только учти, Жаббарбий его в два счета сожрет, твоего Пятницу. Это тебе не Робинзон Крузо.

— Поживем, увидим, — пожала плечами Эльсинора.

Симмонс испытующе посмотрел на нее, но промолчал.

— Интересная это штука быть богом, — продолжала она.

— Кем-кем? — переспросил Симмонс.

— Богом.

— Так уж и богом, — усомнился он.

Увлеченная своими мыслями, она его не услышала.

— Всего несколько дней назад Джума был обыкновенным фаэтонщиком. Представления не имел о грамоте. Пальцы на руке не мог сосчитать. А теперь…

— …изучает итальянскую бухгалтерию, — ехидно подсказал Симмонс.

— …прочел сотни книг…

— …обзавелся собственным мировоззрением.

— Не смейся, Эрнст. Он действительно стал другим человеком.

— И все за какую-то неделю.

— Напрасно иронизируешь. Я перенесла его в будущее, наняла репетиторов, определила в школу для умственно отсталых. Можешь смеяться сколько тебе угодно, но спустя три месяца ему там уже нечего было делать, и я перевела его в экономический колледж.

— Ты рисковала, Люси. Парень запросто мог свихнуться.

— Он не свихнулся, Эрнст. Знаешь, что ему помогло?

— Что?

— Он поверил в легенду. В легенду о пэри, которая приносит счастье.

— Пэри, конечно же, ты? — усмехнулся Симмонс.

— Да. И это, если хочешь, ответ на твой вопрос о том, почему я уделяю ему столько внимания. Он так самоотверженно зерит в свою легенду, так отчаянно за нее ухватился, что я просто не могу поступить иначе.

— И ты действительно веришь, что он будет счастлив?

Эльсинора обернулась к мужу, взяла его за руку.

— Он уже счастлив, Эрнст. У него есть собственный фаэтон с лошадью, он одет-обут, хорошо зарабатывает, видел и знает гораздо больше, чем любой из его соплеменников…

— Стоп! — Симмонс мягко похлопал ее по запястью. — Как раз последнее-то его и погубит. Соплеменники, как ты выразилась, не простят ему этого. Они его сожгут на костре, живьем зароют в землю, забросают камнями. А потом, спустя годы, возможно, причислят к лику святых. Так уж устроено человечество.

— Ты говоришь страшные вещи, Эрнст.

— Это не я, Люси. Это история. Вспомни Иисуса Христа, Джордано Бруно. Джума, конечно, не Иисус, но разница только в масштабах. И Джуме от этого, поверь, не легче.

— Не пугай меня, Эрнст. Давай лучше не говорить об этом. — Она помолчала, сосредоточенно глядя куда-то вдаль. — Зачем мы сюда приехали? Не просто же так, подышать свежим воздухом?

— Нет, конечно. Надо определить место для каменного карьера.

— Ты задумал построить город?

Симмонс сделал вид, будто не понял иронии.

— Здесь…

— Послушай, Эрнст, объясни мне, пожалуйста, одну вещь.

— С удовольствием, Люси.

— Зачем тебе вся эта предпринимательская возня? Ради денег? Но их на твоем синтезаторе можно начеканить столько, что хоть дороги мости.

— Это ты здорово придумала! — расхохотался Симмонс. — Дороги из чистого золота!

— Тогда зачем?

— Понимаешь, Люси, богатый человек всегда в центре внимания. Когда источник его доходов известен, — это еще полбеды: завидуют, но мирятся. А вот когда он богат неизвестно за счет чего, — это вызывает подозрения. Я уже не говорю о том, что синтезировать можно только монеты, но не купюры.

— Почему?

— На купюрах есть номера.

— А, ну да.

— Во-вторых, надо же хоть чем-то объяснить цель нашего тут пребывания.

— А в-третьих?

— В-третьих… — он прикусил нижнюю губу и задумался. — В третьих, без моего вмешательства события развивались бы тут своим чередом.

— Хочешь проверить на практике теоретическое положение о роли личности в истории? — Эльсинора саркастически усмехнулась, но он пропустил шпильку мимо ушей.

— Теория меня не волнует. А вот практика… — Он озорно сощурился и прищелкнул пальцами. — Там я был бессилен, зато тут такое наворочаю, черт ногу сломит!

— Зачем?

— А пес его знает! Хочу и все тут. Интуиция. Ну вот подумай сама: Хивинское ханство, забытый богом и людьми медвежий угол, и вдруг — Аппиевы дороги! Шоссе! Автострады! Без автомобилей, правда, но магистрали на все сто! Представляешь, как историки взвоют лет эдак через двести? Каких только гипотез не выдумают, каких только теорий не сочинят! А всю эту кашу заварим мы с тобой. Сегодня. Вот здесь.

— Почему именно здесь?

— Ближе ничего подходящего нет.

— Ты советовался со специалистами?

— Зачем? — улыбнулся Симмонс. — Я сделал проще: заглянул на столетие вперед.

— И что же?..

— Вон там, — он указал рукой в ложбину, где у костра расположился казачий конвой, — через сто лет будет построен гравийно-щебеночный комбинат. А уж они-то наверняка все рассчитали и учли.

— И ты все еще не хочешь признать себя богом? — рассмеялась Эльсинора.

— Бог всемогущ, — скромно потупился он. — А мои возможности, увы, ограничены. Пойдем?

Она кивнула. Некоторое время они молча спускались по крутому каменистому склону. Потом началась пологая осыпь и под ногами зашуршали камешки.

— Готовый щебень, — буркнул Симмонс. Она промолчала. Стремительно разбегались в разные стороны серые длиннохвостые ящерицы. До ложбины, где жгли костер казаки, оставалось не больше километра, когда Эльсинора опустилась на огромный валун и виновато взглянула на Симмонса.

— Не могу больше. Устала.

— Давай отдохнем, — предложил он и присел рядом. — Спешить некуда.

Ветер изменил направление и дул теперь вдоль ложбины, донося до них дразнящий запах жарящегося мяса: один из конвойных подстрелил в пути дикого кабана и теперь казаки явно не теряли времени даром.

— Из головы не идут твои слова, — вздохнула Эльсинора. — И зачем только ты мне все это сказал?