Николай Гацунаев - Звездный скиталец (С иллюстрациями)

• Название: Звездный скиталец (С иллюстрациями)
• Автор: Николай Гацунаев
• Издательство: Издательство литературы и искусства им. Гафура Гуляма
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1984

Роман Николая Гацунаева «Звездный скиталец» продолжает традиции мастеров современной научной фантастики, ставя проблему необходимости человеческого деяния, ответственности каждого за судьбы других, за счастье грядущих поколений.

Рецензент-доктор филологических наук, член СП СССР А. 3. Вулис.

---

— Водка, что ли? — вполголоса предположил один из пришедших.

— Я тебе покажу водка, пропойца! — шепотом пригрозил толстяк. — Держите.

Он дал каждому по увесистому свертку.

— Тут в каждом десять бутылок. По бутылке на каюк, понятно? Переведи.

Коновод перевел. Трое согласно качнули лохматыми чугурмами.

— А теперь на лошадей и — что есть духу по берегу. Покидаете бутылки — и кто куда, врассыпную. Утром в конторе увидимся. Понятно?

Чугурмы снова дружно качнулись.

Спустя минуту-другую бешеный конский топот взорвал тишину. Зазвенело, разлетаясь вдребезги, стекло, и смерч сизого пламени взметнулся в небо. Второй, третий, четвертый… Всадники вихрем неслись вдоль причалов, и огненные столбы вставали по их следам.

Не трогаясь с места, толстяк методично считал вспышки, досчитал до двадцати четырех, сбился, плюнул и стал просто наблюдать за происходящим. По обрюзгшему, гладко выбритому лицу скакали алые всполохи.

Пламя охватило каюки, перекинулось на досчатые причалы.

Трещали, лолаясь, рассыпая фонтаны искр, кипы хлопка. Вдоль всего берега высоко в небо поднялась сплошная стена огня. На ее фоне метались черные силуэты людей. С каждой минутой становилось все жарче и жарче. Ночь, на глазах превращаясь в день, опаляла лицо нестерпимым зноем. Где-то запоздало ударил пожарный колокол.

Коротконогий удовлетворенно хмыкнул, пригнулся и с неожиданным проворством юркнул в заросли.

На следующее утро в Ново-Ургенче только и разговоров было, что о ночном пожаре. Слухи один невероятнее другого роились, как комары над рисовым полем. Вину за поджог валили то на непокорных туркмен-йомудов, то, на кара-кипчаков, то на беглых каторжан, неведомо как очутившихся на территории ханства. Промышленники ходили как в воду опущенные: сорок с лишним груженных прессованным волокном каюков сгорели дотла. А тут еще поступили сообщения из Кипчака, Шарлаука и Дарган-Ата, что той же ночью вспыхнули готовые к отправке баржи и каюки с хлопком, пшеницей и рисом. Кое-что, правда, удалось спасти, но о том, чтобы сбыть попорченный огнем и водой товар, не могло быть и речи.

— Лихо поработали, Дюммель! — похвалил Симмонс. — Признаюсь, не ожидал такой прыти. Ей-богу, из вас бы неплохой Стенька Разин получился. Или Робин Гуд. Петля по вас плачет.

У немца густо побагровели отвислые щеки.

— Ну что вы зарделись? Привыкайте к комплимено там, барон, не век же мне на вас собак вешать.

Глава акционерного общества одарил патрона испепеляющим взглядом. Тот ухмыльнулся.

— Право, Зигфрид, я вас иногда даже побаиваюсь, Есть что-то в вас инквизиторское. А ну как во вкус войдете? Так ведь вы и меня с Эльсинорой в один прекрасный день подожжете, а?

— Оставьте неуместные шутки, герр Симмонс! — вспылил немец.

— Ну, полно, полно! — Симмонс похлопал барона по упругому брюшку. — Уж и пошутить нельзя. Мы с вами цивилизованные люди, должны понимать юмор. Сядьте, дорогуша. Потолкуем, что дальше делать. С поджигателями, кстати, рассчитались?

Дюммель угрюмо кивнул.

— Что-то вас угнетает, барон. Открылись бы, а? Как на духу. И вообще мой вам добрый совет: не держать от меня секретов. Боком выйдет. Так что выкладывай все без лишней скромности.

— Не учли… — Немец вздохнул.

— Чего же это? — полюбопытствовал шеф.

— Мнение общества.

— Вот как? Да телитесь вы, Дюммель. Что мне — каждое слово из вас клещами вытягивать?

Немец пожевал губами, собираясь с духом.

— Вы умный человек, шеф…

— Благодарю. Поближе к делу нельзя?

— … а допустили оплошность. — Дюммель сделал многозначительную паузу. В поросячьих глазках засветилось злорадство.

— Любопытно. Какую же?

— Нельзя было поджигать каюки всех конкурентен сразу.

— Что же вы меня раньше не надоумили? Составили бы график: сегодня Петров погорелец, завтра — Юсупи, послезавтра — Тер-Григорян.

— Напрасно смеетесь. Люди не дураки. Поймут, что к чему, когда обнаружится, что единственный, кто не пострадал — это наше акционерное общество.

— Браво, браво! — похлопал в ладоши Симмонс. — Только кто вам сказал, что «Дюммель и Компания» не пострадали?

— А разве не так? — насторожился барон.

— Пострадали, — скорбно вздохнул патрон. — Мы с вами, голубчик, потеряли «Диану».

— «Диану»? — ахнул немец. — Лучший наш пароход!

— Увы! — страдальчески покивал Симмонс. — С пятью баржами отборной пшеницы.

— Вы шутите, repp Симмонс! — взмолился барон.

— Какие уж тут шутки. Сгорели дотла.

Дюммель ошалело выпучил глаза, откинулся на спинку кресла. Шеф наблюдал за ним с нескрываемым любопытством.

— Не получится из вас деловой человек, Дюммель. Хватка не та. Мелко плаваете, барон. Беру свои комплименты обратно. Никакой вы не Робин Гуд. И Стенька Разин из вас не выйдет. У тех размах был, удаль молодецкая. А вам только бы медяки считать. Вот в Гобсеки вы, пожалуй, подошли бы. Из-за какой-то паршивой лохани этакую истерику закатить! К тому же она ведь застрахована, эта ваша посудина?

— Вы… — Дюммель задохнулся. — Страшный вы человек, герр Симмонс!

— Так уж и страшный, — Симмонс взял со стола бутылку французского коньяка, поглядел на свет. Одобрчтельно хмыкнул. — Умеют фильтровать, шельмецы! О чем, бишь, мы толковали? А, да! Так вот, зарубите себе на носу, Дюммель: хотите преуспевать в делах, — не скупитесь, рискуйте! «Без копейки рупь не рупь!», «Береженого бог бережет», — все эти заповеди для мелких лавочников. Настоящий делец обязан рисковать. С умом, разумеется. Масштабно. Ваши тевтонские предки это еще когда поняли. На всю Русь замахнулись разом. А уж они, уверяю вас, сами мелочью не довольствовались. Это вам не татаро-монголом быть голу!

— Оставьте моих предков в покое! — взвился барон.

— Эк вас за живое задело! — Симмонс смерил его откровенно любопытствующим взглядом, словно увидел впервые.

— А ведь вы, батенька, до мозга костей реваншист. Неужто это еще от тевтонов повелось?.. Послушайте, барон, а что если нам с вами на Ледовое побоище махнуть? Подсобим малость крестоносцам. Глядишь, для ваших земляков-современников что-то к лучшему переменится. Дойчланд юбер аллее! А? Как вы на это смотрите?

— Гениально! — Дюммель просиял. — Дойчланд юбер аллее! Это вы сами придумали, шеф?

— Где уж мне, — отмахнулся Симмонс. — Ваш потомок Адольф Шикльгрубер. В двадцатом веке. Мировую войну, сукин сын, затеял под этим девизом.

— Да? — загорелся Дюммель. — И мы победили?

Симмонс отрицательно качнул головой.

— Нет, Зигфрид. Полное фиаско. Германию разгромили, а Гитлер, то бишь Адольф Шикльгрубер, отравился крысиным ядом.

На немца страшно было смотреть: вытаращенные, налитые кровью глаза, казалось, вот-вот выпрыгнут из орбит, в уголках трясущихся губ проступила пена. Он рухнул лицом в ладони и глухо зарычал.

— Бедная Германия! — прорвалось сквозь зубовный скрежет. — Несчастная Германия!

Внезапно барон рывком вскинул голову. Яростно сверкнули глаза.

— Пусть так! — громовые раскаты голоса оглушительно гремели в комнате. — Йа! Пусть поражение! Все равно Дойчланд юбер аллее! Придет и наш звездный час!

Симмонс зябко передернул плечами.

— А теперь к делу. Наставлений я вам больше делать не намерен. По крайней мере пока. Общее направление, надеюсь, вы себе усвоили. А дальше шевелите мозгами сами. У меня своих дел невпроворот..

Он встал и прошелся по кабинету, ощущая на себе затравленный взгляд Дюммеля. «Черт меня дернул про Ледовое побоищо ляпнуть, — с досадой подумал Симмонс. — Не отстанет ведь теперь, немчура проклятый».

— Герр Симмонс! — Дюммель стоял рядом с креслом, вытянув руки по швам. «Началось!» Симмонс резко оглянулся.

— Ну, что еще?

— В ваших руках судьба великой немецкой нации, герр Симмонс.

— Ну это вы бросьте! Нашли фюрера!

— Само провидение…

— Бросьте, вам говорят! — жестко оборвал Симмонс. Немец замолк, но продолжал есть шефа глазами. — Знаю, куда вы гнете. Так вот: не родился еще на свет человек, который заставил бы меня сделать что-то против моей воли.

— Но я…

— Молчать! — рявкнул Симмонс. — И не смейте ставить меня в один ряд с вашим плюгавым ефрейтором!

— К-к-каким ефрейтором? — оторопел Дюммель.

— Прекрасно знаете, каким! — забылся Симмонс. — С Гитлером! Великая нация, видишь ли! Стадо безмозглых баранов, с которым психопат Шикльгрубер развязал мировую войну!

— В-вы несп-п-праведливы, герр…

— Молчать, вам говорят! Тоже мне, Зигфрид-завоеватель!

«Все в одну кучу! — Симмонс мысленно усмехнулся. — Представляю, какой у него сейчас ералаш в башке. Осталось еще по самолюбию пройтись и, пожалуй, хватит».

— Вы, барон, в бухгалтерские книги почаще заглядывайте. Отрезвляет, знаете ли. А еще лучше принесите-ка их сюда.