Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты.

• Название: Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты.
• Автор: Светлана Бондаренко
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 966-696-779-0

В эту книгу, подготовленную многолетним исследователем творчества братьев Стругацких Светланой Бондаренко, вошло множество неизвестных текстов этих мэтров фантастики — черновики и ранние варианты известных произведений, сценарии и рассказы. Все тексты публикуются впервые. Книга дополнена рисунками А. и Б. Стругацких на полях рукописей и снабжена подробными комментариями

---

Он уж и кричать перестал. Не могу я так, не вернусь, лучше убей меня!

Пауза. Румата берет со стола колокольчик, звонит. Входит Myга.

Румата. Эта дама будет жить у меня. Отведешь ее в угловой покой. Переоденешь в мужское платье. Жить будет подвидом моего пажа… имя ей будет Уно. (Подходит к Муге вплотную.) Если болтать за воротами станешь — язык вырву, понял?

(Возвращается к Кире.) Ступай, маленькая, переоденься, прическу перемени и приходи сюда, будем завтракать.

Кира хватает его руку, целует и убегает из залы. Myга невозмутимо следует за нею.

(Ему вслед.) Да никого в дом не пускать! Хоть король, хоть черт, хоть сам дон Рэба!..

Оставшись один, Румата принимается расхаживать по зале, опустив голову. Останавливается. Пулемет бы сюда, пулемет!.. Свинцом по серой сволочи, по бледненькой роже дона Рэбы, по окнам его прокисшей от крови канцелярии!.. Это было бы сладостно. Это было бы настоящее дело. Но вот потом… (Он с силой трет ладонями лицо.) Ах, они в Институте правы. Прав дон Кондор, дорогой Александр Васильевич. Потом — кровавый хаос в стране. Орды баронских наемников, отлученных всеми церквами, насильников, убийц, растлителей… Огромные толпы слепых от ужаса крестьян и горожан, бегущих в леса, горы, пустыни… и твои сторонники — веселые люди, смелые люди! — которые будут резаться в жесточайшей борьбе за власть и за твой пулемет после твоей неизбежно насильственной смерти…

Размышления Руматы прерываются негодующими криками Муги и благодушным басистым ревом за сценой.

— Пошел, пошел, старый хрыч, отдавлю уши!

— Не велено, говорят вам!

— Брысь, не путайся под ногами!

— Да не велено же… Ох!

В залу вваливается Будах, волоча за собой вцепившегося в него Мугу.

Румата. Отец Будах! Как вы очутились в городе, дружище? Муга, оставь отца Будаха в покое…

Будах. На редкость въедливая старая песочница… (Приближается к Румате с распростертыми объятиями.) Но верен, верен, ничего не скажешь… Дайте мне обнять вас! (Они обнимаются.) Я вижу, вы совершенно трезвы, мой друг. Впрочем, вы всегда трезвы. Счастливец!

Румата. Садитесь, мой друг. Муга, подавай завтрак! И скажи, чтобы… э… Уно шел сюда.

Муга. Ученый человек, а дерется. Срам какой.

Будах. Па-шел, старый черт, делай, что тебе хозяин велел… Да принеси пива! Я вспотел, мне нужно возместить потерю жидкости!

Муга, ворча что-то под нос, удаляется. Румата и Будах усаживаются за стол.

Румата. Как вы здесь оказались, отец Будах? Ведь вам опасно появляться в городе, дон Рэба ищет вас.

Будах. А, вздор! Мне надоело сидеть в Пьяной Берлоге.

Захотелось проветриться… Между прочим, вчера ночью мне удалось установить интереснейшую вещь. Хотя боюсь, для вас это будет не совсем…

Румата. Ничего, ничего, я с удовольствием выслушаю вас…

Входит Myга с подносом, принимается накрывать на стол.

Будах. Вы представляете себе треугольник, у которого один угол равен четверти окружности?

Румата. Гм… Представляю.

Будах с сомнением глядит на него.

Будах. Ну, хорошо. Так вот, мне удалось доказать, что сумма численных выражений коротких сторон такого треугольника, помноженных сами на себя… Вы следите за моим рассуждением?

Румата. Самым внимательным образом.

Будах. Так вот, эта сумма в точности равна численному выражению длинной стороны, тоже помноженной на саму себя! А?

Румата (с искренним восхищением). Вы молодец, отец Будах!

Будах. Значит, вы меня все-таки поняли? В жизни еще не встречал такого толкового дворянина. Как правило, все вы — непроходимое дубьё. Впрочем, вы с самого начала показались мне личностью незаурядной… Кстати, как ваша рана?

Румата. Зажила как на собаке.

Будах. Как на собаке… Оригинальное выражение. Разрешите, мой друг… (Берет кувшин, наливает Румате и себе пиво, одним глотком осушает свой стакан и наливает снова.) Недурное пиво… О чем бишь я?

Румата. Вы говорили…

Входит Кира в костюме пажа, волосы подобраны под берет с пером. Румата машинально вскакивает, но сейчас же снова садится.

Позвольте представить вам, мой друг, этого мальчика. Мой родственник, прибыл вчера из Эстора. Зовут его… э… Уно. Я взял его к себе пажом. Уно, это отец Будах, знаменитый поэт, механик, астролог и математик… Муга, можешь идти, нам будет прислуживать Уно.

Муга уходит. Уно-Кира подходит к столу и принимается было прислуживать, но Румата останавливает ее.

Я думаю, отцу Будаху приятнее есть и пить без посторонней помощи. Садись и завтракай с нами.

Кира. Благодарю вас, господин мой… (Садится.)

Будах с благожелательным любопытством разглядывает ее.

Будах. Превосходный цвет лица. Впрочем, у вас тоже, дон Румата. Видимо, это фамильное…

Румата. Несомненно. Еще пива, отец Будах?

Будах. Охотно… Кстати, мне припомнился анекдотец… игривого такого свойства историйка…

Румата. (поспешно). Простите, мой друг, я забыл спросить вас…

Будах. Да?

Румата. Э-э… Как это… Ага, вот. Меня страшно интересует состав мази, которой вы столь блистательно залечили мою рану…

Будах. Я непременно напишу рецепт и вручу его вам, мой друг. Так вот, анекдот…

Кира. Разрешите обратиться к вам с вопросом, высоко ученый отец Будах…

Будах. Пожалуйста, дитя мое.

Кира. Как сочиняют стихи?

Будах (удивленно). М-м? Как сочиняют стихи? Ты что — грамотен? Удивительное семейство! Но с таким вопросом тебе уместнее было бы обратиться к твоему родственнику. После того как дон Румата прочел мне несколько своих стихотворений, я не позволяю себе именоваться поэтом в его присутствии.

Румата. Отец Будах, вы смущаете меня, друг мой!

Б уд ах. Но это так, мой друг! Возьмите, например, это ваше…

Белеет парус одинокий.
В тумане моря голубом.
Что ищет он в стране далекой…

За сценой вдруг слышится шум, возня, затем из-за кулис вылетает в залу как бы от сильного толчка старый Myга, падает и катится по полу. Все вскакивают. В залу стремительно входит с обнаженной шпагой в руке командир серых штурмовиков Цупик — в узком сером мундире при белой нарукавной повязке с треххвостой свастикой. За ним вваливаются два здоровенных штурмовика с топорами наизготовку.

Румата. Какой приятный сюрприз! Никак это Цупик, бакалейщик с улицы Святого Мики?

Цупик (злобно). Придет время, я поднесу вам сюрприз еще приятнее, дон Румата. В прошлый раз я промахнулся, но уж в следующий — не промахнусь… Но хватит болтать… (Поворачивается к Будаху.) Опасный книгочей, колдун и шпион Будах, ты арестован!

Будах (с невыносимым презрением). Арестован? Я? Ах ты серая шпана, как ты смеешь так со мной разговаривать?

Он медленно надвигается на Цупика, тот пятится, выставив перед собой шпагу.

Цупик. Ну-ну-ну! Без этих… безо всяких… Проткну как кабана!

Румата, опершись ладонями на стол, с интересом наблюдает эту сцену. Кира прячется за его спину. Муга проворно отползает в другой угол залы. Штурмовики начинают обходить Будаха сзади.

Будах (продолжая надвигаться). Я тебе проткну, сукин сын… Я тебя на мыло пущу, мокрица ты мокрая…

Обходя Будаха, штурмовики оказались между ним и столом спиной к Румате. Румата хватает их сзади за загривок и со страшной силой бьет друг о друга головами. Пороняв топоры штурмовики валятся на пол. В ту же секунду Цупик делает выпад. Будах с неожиданной ловкостью отбивает шпагу левой рукой, а правой закатывает Цупику оглушительную затрещину.

Цупик кубарем катится по полу. Будах подбирает шпагу, досматривает ее.

(Презрительно.) Тупая… Тоже мне вояка! (Бросает шпагу под ноги Цупику, который уже поднялся на ноги и, пошатываясь, очумело оглядывается по сторонам.)

Румата. У вас все, господин бакалейщик? Можете идти, вы свободны.

Цупик уже пришел в себя. Он молча подбирает шпагу, сует ее в ножны и, ни на кого не глядя, идет к выходу. Штурмовики тоже поднимаются и, поддерживая друг друга, бредут за ним. На пороге Цупик останавливается и обводит всех холодным пристальным взглядом.

Цупик. Мы еще встретимся, благородные доны. Клянусь спиной святого Мики, мы еще встретимся, я надеюсь всласть побеседовать с вами, и это будет очень скоро…

Будах. Ползи, ползи отсюда, лишай серый!

Румата. Муга, вынеси им эти… инструменты, отдай с вежливостью.

Муга неохотно подбирает топоры штурмовиков и выносит их.

Будах. Ну вот, теперь настало время как следует выпить и закусить! (Возвращается к столу.)

Румата. А не кажется ли вам, мой добрый друг, что настало вам время бежать из города и скрыться?

Будах (разливая пиво). Вздор, мой друг. Я знаю этих лавочников. Пока они соберутся, да пока решатся…

Румата. Однако ваши мастерские они взяли одним ударом…

Будах. Это потому, что я их не ждал… и меня захватили сонного, а то я бы напек из них пампушек… Полно, мой благородный друг, уж не испугались ли вы их?