Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты.

• Название: Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты.
• Автор: Светлана Бондаренко
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 966-696-779-0

В эту книгу, подготовленную многолетним исследователем творчества братьев Стругацких Светланой Бондаренко, вошло множество неизвестных текстов этих мэтров фантастики — черновики и ранние варианты известных произведений, сценарии и рассказы. Все тексты публикуются впервые. Книга дополнена рисунками А. и Б. Стругацких на полях рукописей и снабжена подробными комментариями

---

Мысли о том, что он — плохой разведчик, что он ненавидит реально, хотя должен только жалеть, в рукописи продолжены:

Но почему — в трясину? Что это, собственно, значит? Перестать быть бесстрастным наблюдателем? Дать волю эмоциям?

А если сама идея Эксперимента порочна? Разведчика посылают сюда в уверенности, что он будет работать, как работают на необитаемых планетах. Что он будет наблюдать, постигать, делать выводы. Никаких эмоций. И на Земле он сам в этом уверен. Все необычайно просто. На необитаемую планету посылают люди, которые собираются перестроить ее природу. В инопланетное общество посылают люди, которые собираются перестроить это общество. Вот и вся разница. В обоих случаях от разведчика требуется любовь к делу, большие знания и быстрая реакция. Отличная аналогия. Очень утешительная для тех, кто изучает историю по книгам. Только забывают, что на необитаемой планете не плюют в живую человеческую душу, не льется красная кровь, не глумятся над всем, что нам дорого.

Забывают, что это страшнее самых страшных извержений, землетрясений, ураганов, страшнее самых страшных чудовищ — электрических, кристаллических, химических и какие там есть еще. Забывают, что разведчик — это землянин, коммунар, человек, рожденный для борьбы, для действия, для радости по беды…

ИЗДАНИЯ

Слово „книгочей“ мне всегда казалось придуманным, составленным из двух слов „книга“ и „грамотей“. Причем пренебрежительное значение второго слова удачно ложилось на значение новообразованного — в книге. Замена в издании ТББ в „Библиотеке современной фантастики“ этого слова на „книгочий“ повлекла за собой пересмотр словарей, и в результате обнаружилось странное несоответствие. В словаре Даля есть слово „книгочий“ с двумя значениями: „любитель чтенья, много читающий“ и церковное „книжный, письменный человек, письмовод“. В словаре Ожегова есть слово „книгочей“ со значением „человек, любящий читать, увлекающийся чтением“. В современном словаре русского языка и в словаре Ушакова этого слова ни в том, ни в другом написании нет. Неизвестно, придумали Авторы это слово или взяли его откуда-то, но смысл его в повести отличается от встречающихся. Мало просто читать книги, чтобы быть книгочеем, Кира ведь не книгочей. Ученый, изобретатель, поэт — человек созидающий и глубоко мыслящий — новое значение этого слова, данное Авторами.[94]

Если же говорить об именах и различных названиях в фантастических произведениях, то их появление и употребление в тексте часто весьма любопытны и привлекают исследователей. Выдуманные Стругацкими имена персонажей в ТБ Б интересны не только привязкой к месту {„Румата“ — два японских иероглифа) или прототипом (Берия-Рэбия-Рэба), но и лингвистическими вопросами. К примеру, в рукописи и первых изданиях слово „Рэба“ не склонялось, позже (может быть, став привычным для Авто ров?) стало склоняться. То же произошло у дона Сэры („дона.

Сэра“ в первых изданиях) и брата Абы („брата Аба“). Даже о единице измерения в тексте говорится поначалу как не о децирэбах, а о децирэба.

Издателя любое придуманное слово или словосочетание настораживает. Так и хочется заменить незнакомое, непривычное чем-то известным, употребляемым. Так произошло в издании ТББ в „Библиотеке современной фантастики“, где в одном месте вместо Арканара стоит Анкара. Так в издании „Миров братьев Стругацких“ произошло с действием, отгоняющем нечистого. В ТББ многие жители Арканара для этого ОМАХИВАЮТСЯ большим пальцем. Похоже на „крестятся щепотью“, но отличается от привычного и поэтому добавляет колорит. В „Мирах“ они ОТМАХИВАЮТСЯ. Можно было бы просто попенять на невнимательность, но… попробуйте отмахнуться большим пальцем…

Иногда варианты одного слова ставят не только издателя, но и исследователя в тупик. К примеру, известное стихотворение Гура Сочинителя:

„Велик и славен, словно вечность.
Король, чье имя — Благородство!
И отступила бесконечность.
И уступило первородство!“

В изданиях в последней строке иногда употребляется „уступило“, иногда „уступила“, что меняет смысл, но не меняет сути.

Как хотели сказать Авторы, можно узнать в рукописи. Там именно „уступила“.[95]

Издания начала 80-х годов возмутили любителей творчества Стругацких политическими правками в тексте. Исправление „товарища“ на „мужика“ в диалоге Румата — Кира:

— Барон Пампа — отличный товарищ.

— Как это так: барон — товарищ?“

Стихи УЛЬТРАПАТРИОТИЧЕСКОГО содержания стали стихами ультраарканарского содержания. В фразе: „…И серые люди, стоящие у власти…“ — „серые люди“ исчезли. Полюбившуюся фразу „весь народ, в едином порыве“ заменили на просто „все“.

Вместо „гнева народного“ поставили „правосудие“. Из провозглашаемого доном Тамэо „Я был убежден, что он в конце концов свергнет ничтожного монарха, проложит нам новые пути и откроет сверкающие перспективы“ исчезла вся вторая половина: „Я был убежден, что он в конце концов свергнет ничтожного монарха“.

Изменено было и другое знаменитое высказывание дона Тамэо: в фразе „дабы вонючие мужики“ слово ВОНЮЧИЕ поменяли на ГРЯЗНЫЕ.

В таком виде ТБ Б издавался до конца восьмидесятых, пока не вышло первое собрание сочинений Стругацких в издательстве „Текст“. И там бы оно вышло в таком же переделанном виде (произведения для собрания брались, в основном, по последним изданиям), если бы не настойчивость Алексея Керзина, „людена“- москвича, узнавшего об этом и заставившего возвратить любимые фразы уже при верстке тома.

„Миры братьев Стругацких“ опять внесли свою лепту в текст ТББ. Из эпиграфа Хемингуэя повтор „Ни при каких обстоятельствах“ выпал. В прологе изменено: в лесу было „тихо и томно“ „Миры“ — „тихо и темно“. В ответе Киры („Я не могу думать о других“) на Руматово „Счастлив тот, кто думает о других“, вероятно, смысл не понравился издателю (разве подруга Руматы может так говорить?), поэтому она отвечает: „Я не могу не думать о других“.

И пропуски, пропуски, пропуски… Так же, как в свое время любители ТББ, знающие текст почти наизусть (во всяком случае, „любимые кусочки“), негодовали, видя искажения в изданиях начала 80-х, и здесь современный читатель будет тщетно искать после „Мы знаток и боевых верблюдов“ замечание Руматы на эту тему: „Хорошо, что в Арканаре почти нет верблюдов“. Его там нет. В предложенном Будахом описании системы общества („Внизу крестьяне и ремесленники, над ними дворянство, затем духовенство и, наконец, король“) исчезла средняя часть, получилось обрезано: „Внизу крестьяне и ремесленники, над ними король“.

Впрочем, об этом издании не стоило бы говорить, если бы не его столь многотысячный тираж. Мы знаем, каково оно было, но молодое поколение будет впервые читать ТББ именно в этом издании. Тем более что ТБ Б уже изучают в школах.

ПЬЕСА И КИНОСЦЕНАРИЙ

Почитатели творчества какого-либо писателя обычно настороженно относятся к киноверсиям или театральным постановкам по любимому произведению, даже если киносценарий или пьесу писал тот же самый автор. Любой отступ от канона (сюжета и повествования произведения) раздражает широкую публику. Но по таким изменениям произведения можно понять не только насколько литература отличается от кино или театра, но и, отслеживая конкретные переделки в тексте, узнать, что для самого автора является в его произведении основным (уж это-то он переделывать или выбрасывать не будет), либо увидеть, как изменилось само мировоззрение автора и его отношение к своему детищу, если пьеса или киносценарий писались спустя некоторое существенное время после написания основы — прозаического произведения.

Здесь не будут отслеживаться различия между прозаическим произведением и его кино — или сценоверсиями, так как основные тексты опубликованы и сравнить их может каждый желающий.

Но различные варианты киносценария или пьесы, при наличии материала, будут рассмотрены.

Пьесу „Без оружия“, опубликованную в „Мирах братьев Стругацких“, Авторы считали неудачной. Настолько неудачной, что, формируя состав томов собрания сочинений „Сталкер“, Б.Н. Стругацкий вычеркнул ее из перечня публикуемых пьес и киносценариев, чем подверг некоему сомнению свою же фразу о „наиболее полном собрании сочинений“.

Любитель творчества Стругацких найдет в ней немало интересного, широкий читатель, как всегда, возмутится многочисленными изменениями в сюжете (брат Аба, духовное лицо, превратившийся в серого штурмовика и брата Киры; Будах, приобретший черты и биографию Кабани; сцены бесед доны Оканы и Киры и многое другое), но ведь ставили же эту пьесу в театрах, пусть хотя бы и в любительских! Даже тогда еще, когда пьеса по ТББ не была опубликована, находились почитатели ТББ, которые сами писали пьесу по повести. К примеру, в театре Олди[96] — с песнями и стихами.