Катерина Грачёва - Пароль — «Эврика!»

• Название: Пароль — «Эврика!»
• Автор: Катерина Грачёва
• Жанр: Детская проза

Писалась для среднего школьного возраста, получилась — для детей младше восьмидесяти и взрослых старше семи лет.

Пессимистичный папа шестиклассника Костика Филимонова не сомневается, что сын его влюблен в дочку того самого областного начальника, который без конца его «пропесочивает». А жизнерадостный папа пятиклассницы Светы с первого взгляда называет Костика заговорщиком. Кто из них прав? Да и знает ли ответ сам Костик, объявивший себя главой тайной повстанческой организации «Эврика»? Цель у повстанцев не так себе — они должны спасти планету.

А для этого, несомненно, начать следует с перевоспитания взрослых. Ох и не легко приходится воспитуемым! Светин папа, конечно же, не может ударить в грязь лицом перед сыном «этого разнесчастного Филимонова», а Света как будто рождена для того, чтобы топить лед в филимоновских сердцах. Правда, от причиненных ей обид она едва не падает духом, но ей на помощь приходит малыш Яшка, который мечтает хотя бы сто раз умереть, но все-таки научить людей любви…

---

А второе изобретение моё такое. У нас дома всё время споры идут, кто будет мыть туалет, потому что никто не любит. Мама недавно купила мыльце такое специальное, ты воду сдёргиваешь — оно пенится и само немного унитаз отмывает. Так я что придумал. Мама же стирает часто, и у нее мыльная вода течет из стиральной машины. Она сразу в канализацию течёт. А что, если шланг прицепить к бачку? Тогда мыльная вода потечёт в бачок! И когда мы будем воду из бачка спускать, она сама будет мыть… ну, унитаз. И маме такая идея понравилась, и она так и сделала. У нас там шланги съёмные, их можно менять. Вот так. Граф Яшка, твоя очередь! Какие ты там великие дела натворил?

— Никаких, — виновато сказал Яшка. — Я только думал, думал, думал…

— Граф он и есть граф! — крикнул Костик, и все стали смеяться, а Игорь Рудольфович спросил:

— А о чём ты думал-то?

— Ну это долго объяснять… У нас была генеральная уборка. Мама велела нам с сестрой вымыть пол. Сестре досталась комната, а мне коридор. И вот я стал его мыть, а там у нас всякое барахло лежит в коридоре под шкафом. Какие-то баночки, коробочки, газетки, тапки рваные… И вот я очень долго возился с этим мусором. Потому что чтобы вымыть там пол, надо было всё вынуть, а потом всё обратно сложить. Вот я пока складывал, я там целую кучу мусора выкинул. И там стало свободнее. А если бы этот мусор раньше выкинули, это я бы какое время сэкономил! И вот с тех пор я стал думать. Что такое энергосбережение? Это когда ты бережёшь силы. А когда ты бережёшь силы? Когда у тебя всё в порядке. А что такое порядок? Это когда нет ничего лишнего, которое ты не знаешь, куда засунуть. Я думал, думал и надумал, что у меня очень много вещей, которые мне нужны. Но они попадаются мне под руку, я на них смотрю, я о них думаю, и у меня тратятся силы. И я понял, почему Светин папа со всех спрашивает ТЭО. И зачем мой дедушка всякие документы подписывает. Потому что ТЭО и документы — это порядок. Это когда ты чётко знаешь, что надо делать. И тогда будет энергосбережение. И будут силы для великих дел. А иначе получится кто в лес, кто по дрова. Вот что я понял.

— Ну, если думать и мечтать — это работа, тогда я тоже кое-что намечтал, — сказал Олег. — Я вот мечтаю: если бы изобрести такой суперприбор, который бы мог напоминать мне, что надо выключить свет и плотно закрыть воду. Который бы даже регулировал напор воды, и всякое такое. А я бы носил в кармане маленький датчик, который бы соединялся по спутниковой связи с этим прибором, и датчик бы мне всё сигнализировал, что надо. Вот бы такой изобрести.

— У меня есть такой прибор, и даже гораздо более мощный и даже самообучающийся, — насмешливо заметил Яшка. — И главное, энергии мало потребляет.

— У тебя? Где это — у тебя? Что ж ты до сих пор молчишь?! Такого даже в интернете нет! Где ты его купил?! — взбудоражился Олег.

— Здесь, — сказал Яшка и себя по голове постучал. — Мне его Бог подарил. Бесплатно.

— Сказал тоже! — обиделся Олег. — Таких приборов хоть пруд пруди, да только практика показывает, что они плохо работают.

— У кого как, — возразил Яшка. — Я на свой не жалуюсь.

Между тем Игорь Рудольфович очень старательно записал то, что они говорили, и сказал:

— Ну, братцы, с такими делами мы точно ещё один кружок сможем организовать. И пригласим в него многих ребят. Вместе мы сила, правда? Я тут подумаю, что из этого можно сделать, и на другой раз вам расскажу.

На том все закончилось, и они отправились по домам.

— Не нравится мне это, — почему-то наморщился Костя, когда они вышли. — Этак получится, что это не мы восстание заготовили, а он нас в кружок организовал. Он будет зарплату получать, наберёт каких-то там детей, вовсе не тех, кого мы ищем… Вот сейчас мы все заодно, и поэтому мы сила. А если нас будет двадцать, тогда какой порядок и какое энергосбережение? Каждый в свою сторону начнёт тянуть.

— Но наша-то тайная организация будет продолжать существовать, только уже под прикрытием, — сказала Света.

— А в чем её тайность-то? — спросил Олег. — Наоборот надо громче кричать!

— Действовать надо, а не кричать, — недовольно сказал Костик. И домой ушёл, а Олег к бабушке поехал. А Света с Яшкой не торопились и пошли по улице погулять.

— У меня плохая идея про порядок? — спросил Яшка.

— Я думаю, что хорошая, — ответила Света. — Я помню, что папа как-то жаловался: «Они даже не знают, сколько у них котельных в районе, какое уж тут энергосбережение!» Так что думаю, что ты прав.

— А тебе смешно, что я рождён для великих дел? — опять спросил Яшка.

— Немножко смешно, но это здорово, — сказала Света.

— Они тоже так думают, что они великие, но они это скрывают, потому и смеются. А я не скрываю. Я думаю, что каждый человек рождён для великих дел! Почему мы вместо этого мелкими делами занимаемся? Складываем тапки с баночками под шкаф… Ой, смотри, какие хитрые качели во дворе! Пойдём покачаемся? Я никогда на таких не качался!

Качели в самом деле были хитрые — вместо одного сиденья там была такая лодочка, что в неё два человека могут забраться. Света подсадила Яшку, потом сама забралась, только ей пришлось сидеть не на сиденье, а на бортике лодочки поближе к середине, чтоб лодочка не перевернулась, а то Яшка маленький был и не весил ничего. Потом они с горки покатались и на карусели повертелись, устали и на лавочку сели.

— Хороший двор, у нас не такой, — сказал Яшка. — И ты хорошая, а моя сестра не такая. Она бы только и кричала: «Яша, не перевернись! Яша, осторожнее! Яша, не лезь! Яша, отвяжись!».. А я ужасно одинокий человек. Меня никто не понимает.

— Ничего-ничего, я тебя понимаю, — успокоила его Света.

— Да как ты можешь понимать меня, когда я сам себя не понимаю? Ах, как мне хочется великих дел! Не просто больших, а самых-самых великих. Я бы всё отдал, только бы понять, что для всего мира надо. Вот ты говоришь, что закроешь кран — рыбку спасёшь, закроешь ещё раз — ещё одну рыбку спасёшь… А мне этого мало.

— Яшка, но ведь все великие дела складываются из маленьких, — ответила Света. — Вот сразу академиком не станешь, а если учиться каждый день, то через двадцать лет станешь.

— Нет, ты меня не понимаешь. Всё это я знаю. Мне надо то знать, зачем мне рыбок спасать и зачем быть академиком. Самое главное надо знать. А может быть, академики не нужны, а надо стать бродячим музыкантом, пойти по дороге и песни петь, и на скрипке играть, и это лучше будет. Ты смотрела фильм про скрипача Паганини? «Дорога без конца, дорога без начала и конца. Свисти, как птица, и не жди награды…» Ай, пойдём, я тебе покажу! — он соскочил с лавочки и побежал, Света за ним.

Яшка прибежал к большому гастроному, и Света увидела, что сверху на гастрономе идёт бортик, а под бортиком живут воробьи, они оттуда вылетали по одному — по два. А когда Яшка подбежал ближе, они вдруг вылетели оттуда целой стаей, как будто поток водопада из-под крыши вылился, полетели через широкий тротуар и уселись по другую его сторону на куст боярышника. Это было очень красиво, как они вылетели. Света так и замерла от восхищения. А Яшка достал из кармана булку и начал крошить, и тогда все воробьи (и с ними ещё несколько других подлетевших маленьких птичек) слетелись с куста к нему. Они совсем Яшку не боялись, они сидели у него под ногами, на плечах, на ладошках, они летали вокруг него, как будто он был какой-то волшебный. А Яшка смеялся и крошил булку.

— Я их всё время кормлю, почти каждый день, они меня знают, — улыбаясь, звонко говорил он, оборачиваясь к Свете. — Смотри, какой я им дружок! А если бы мы все так дружили, все со всеми, ах, какая была бы красота!

А прохожие шли и оглядывались на мальчика-короля в воробьиной мантии. Улыбались и показывали на него своим спутникам, качали головой. Но вдруг из арки вышел какой-то серый господин в пальто и с палочкой и пошёл мимо Яшки. Воробьи разлетелись в разные стороны, а господин потряс палочкой и сердито сказал:

— Давайте, давайте, кормите! Мышей ещё только нет! — и ушёл.

Воробьи больше не вылетали, только один-два остались на кусте. Яшка докрошил булку, а в глазах у него стояли слёзы.

— За что они такие злые? — заплакал он и ткнулся Свете в плечо. — За что? За что? Какое энергосбережение, когда люди такие злые? Какие академики? Они любить никого не умеют! Ах, если бы знать, как научить людей любить, я бы сто раз умер, чтобы их научить! Сестра говорит, что я ещё маленький, а когда я вырасту, я перестану быть такой глупый; тогда — как я не хочу вырастать, как я не хочу вырастать! Лучше бы я умер, чем стать таким серым и с палкой!

— Нет-нет, ты ни за что не станешь таким серым, ведь это же от тебя зависит, каким ты станешь, — пыталась успокоить его Света.

— Света, я не стану таким, но я всё равно стану взрослым! У меня будут взрослые мысли и заботы, я буду работать, я буду папой, я же не смогу больше кормить воробьёв, валяться в траве, я не смогу! Света, я в этом году узнал, что в траве валяться нельзя, потому что там бывают клещи, и человек может умереть от укуса, причем не сразу умереть, а даже хуже, у него мозги заболят, и он на всю жизнь станет дураком. Как же я теперь смогу в траве валяться? Я ведь раньше думал, что каждый дядя, каждая тётя — хорошие, они мои друзья, я их любил, я их всех любил, а теперь я их не могу любить, потому что я знаю — они злые! Я думал, мои мама и папа — самые умные в мире, и учительница — самая чудесная, а потом так получилось, что мама и учительница стали спорить, а я-то в коридоре был, я всё слышал, и я понял, я вдруг понял, что взрослые сами ничего не знают, как жить! Они не знают! Я ведь думал: я мало знаю, но они-то меня научат. А теперь я не верю, что они научат меня. Они научат меня быть взрослым, а я не хочу быть взрослым. Я хочу, чтобы всё-всё вокруг радовалось. А ещё… а ещё я тебе вот что скажу, пойдём, — Яшка вытер слёзы и побежал к большим газонам посередине проспекта, на которые дворники снег сбрасывали. Перебрался через потемневшие глыбы слежавшегося снега, спрятался там внизу, и снаружи его стало не видно. Света тоже к нему туда забралась.