Стивен Кинг - Полицейский из библиотеки

• Название: Полицейский из библиотеки
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

— Не так много, как знал бы, если бы все время не напивался до чертиков, но больше, чем мне хотелось бы знать. Тот последний период, я даже не уверен как долго он длился. Думаю, месяца четыре, но может быть шесть или даже восемь. К тому времени я почти не отличал времена года. Когда такой пьяница, как я, начинает скатываться вниз, Сэм, единственная погода, которая его интересует, это погода внутри бутылки. Хотя я знаю две вещи и только они имеют какое-то значение. Кто-то действительно начал понимать ее, и это первое. И ей пора было залечь на дно, уснуть. Переменить — обличье. Это второе.

Я помню одну ночь в ее доме — она никогда не приходила ко мне несколько раз она сказала мне: «Мне хочется спать, Дейв. Мне теперь все время хочется спать. Скоро пора будет как следует отдохнуть. Когда это наступит, я хочу, чтобы ты спал рядом со мной. Знаешь, я привязалась к тебе.»

Конечно же я был пьян, но от того, что она сказала, по спине прошел холодок. Мне показалось, я понял, о чем она говорит, но когда я спросил ее, она только засмеялась.

«Нет, совсем не то», — сказала она и бросила на меня язвительный и довольный взгляд. «Я говорю о сне, а не о смерти. Но тебе нужно будет кормиться вместе со мной».

От этого я сразу протрезвел. Она думала, что я не знаю, о чем она говорит. Но я знал. Я же все видел.

После этого она начала задавать мне вопросы о детях. О тех, что мне не нравились, кого я считал ябедами, кто слишком много шумел, кто были самые озорные.

«Они — Плохие дети — и не заслуживают того, чтобы жить», — бывало скажет она. «Они грубые, все кругом ломают, возвращают книги с карандашными пометками и порванными страницами. А как ты думаешь, Дейви, кто из них заслуживает смерти?»

Вот тогда-то я и понял, что надо держаться от нее подальше, и если единственный выход — покончить с собой, мне придется им воспользоваться. С ней что-то происходило. Ее волосы теряли блеск, а кожа, которая всегда была у нее просто изумительной, начала портиться. И было что-то еще — я видел у нее вот это самое, то, во что превращался ее рот — постоянно, прямо где-то под кожей. Но все это приобретало вид подгрудка, в складках и покрытого прожилками, как будто паутиной. Однажды, когда мы лежали в постели, она увидела, что я смотрю на ее волосы и сказала: «Ты замечаешь, что я изменилась, да, Дейви?» И похлопала меня по щеке. — «Это нормально; это совершенно естественно. Это всегда так бывает, когда я готовлюсь опять уснуть. Мне скоро придется сделать это, и, если ты собираешься быть там вместе со мной, тебе скоро придется взять одного из детей. Или двух. Или трех. Чем больше людей, тем веселее!» И она засмеялась своим безумным смехом, а когда взглянула на меня, ее глаза уже опять были красными. — «Так или иначе, я не собираюсь оставлять тебя здесь. Кроме того, это было бы небезопасно. Ведь ты знаешь это?»

Я сказал, что знаю.

«Так если ты не хочешь умирать, Дэйви, это надо сделать скоро. Очень скоро. А если ты решил не делать этого, ты должен мне сказать об этом прямо сейчас. Мы вместе можем покончить со всем приятно и безболезненно, сегодня вечером».

Она склонилась надо мной, и я почувствовал ее дыхание. Оно отдавало испорченной едой для собак, и мне не верилось, что я когда-то целовал эти губы, из которых сейчас исходил этот запах, будучи трезвым или пьяным. Но во мне оставалась какая-то часть — частица меня — которая, должно быть, все еще хотела жить, потому что я сказал ей, что я, конечно, хочу быть там с ней, но мне нужно еще немного времени, чтобы подготовиться, настроиться на это.

«Ты имеешь в виду напиться, — сказала она. — Ты должен падать передо мной на колени и благодарить свои несчастные, невезучие звезды за то, что есть я, Дейв Дункан. Если б не я, через год или два ты бы сдох в канаве. А со мной ты можешь жить почти вечно.»

И на какую-то секунду ее рот вытянулся, вытянулся настолько, что коснулся моей щеки. Но я как-то сдержался и не закричал.

Дейв посмотрел на них. В его взгляде отражались тревожные воспоминания. Потом он улыбнулся. Сэму Пиблзу навсегда запомнилась таинственная сила той улыбки; с тех пор она всегда преследовала его.

«Все нормально», — сказал он. — «Но с тех пор что-то глубоко во мне пронзительно кричит.»

7

Мне хотелось бы сказать, что в конце я избавился от ее влияния, но это было бы неправдой. Это было чистой случайностью — или что люди называют властью свыше. Вы должны понять, что к I960 я был полностью отрезан от всех остальных в городе. Помните, я говорил вам, что одно время был членом Ротари Клаб, Сэм? Ну, так в феврале, 1960, те ребята уже не желали нанимать меня чистить унитазы в их сортире. А что касается Джанкшн сити, то здесь я просто был еще одним Плохим Ребенком, который жил жизнью пьяницы и бездельника. Люди, которых я знал всю жизнь, обычно переходили на другую сторону улицы, чтобы не встретиться со мной, если они видели, что я иду. В те дни я был крепкий как орел, но пьянство все равно подтачивало меня, а то, чего не лишало меня пьянство, забирала Аделия Лортц.

Я не раз задавал себе вопрос, не хочет ли она получить то, что ей нужно от меня, но нет, этого не было. Возможно, для этого я ей не очень подходил….но я думаю, дело было не в этом. Я не думаю, что она любила меня — я не думаю, что Аделия могла любить кого-либо — но я уверен, что она была одинока. Я думаю, она прожила очень долгую жизнь, если это можно назвать жизнью, и что она…

Но Дейв не стал продолжать. Его искривленные пальцы нервно забарабанили по коленям, его взгляд опять устремилея куда-то вдаль в поисках зерноэлеватора, как бы ища успокоения и поддержки.

Партнеры — вот, кажется, наиболее подходящее слово. Думаю, что за ее долгую жизнь у нее было несколько партнеров, но мне кажется, что после приезда в Джанкшн Сити у нее не было ни одного. Не спрашивайте, что она такое говорила мне, если я почувствовал это, потому что я просто не помню. Все это ушло в прошлое, как и многое другое. Но я почти уверен, что это так. Для этого она и держала меня при себе.

И я почти уверен, что ушел бы вместе с ней, если бы ее не вывели на чистую воду.

— А кто вывел ее на чистую воду, Дейв? — спросила Нейоми, наклонившись вперед.

— Кто?

— Помощник шерифа Джон Пауэр. В те дни шерифом округа Хоумстед был Норман Бимэн, и сильным аргументом Норма, как мне известно, было то, что он был против того, чтобы шерифов назначали, а не избирали. Избиратели выбрали его на эту должность, когда он вернулся в Джанкшн Сити в 1945 с полным чемоданом наград, которые он получил, когда армия Паттона входила в Германию. Вояка он был что надо, но вот как шериф округа он гроша ломаного не стоил. А вот что у него было, так это белозубая улыбка во весь рот и полно дерьма, которого хватило бы на двоих. И, конечно, он был республиканцем. А в округе Хоумстед это всегда было самым главным. Мне кажется, Норма и сейчас выбирали бы, если бы его не прикончил удар в парикмахерской Хьюи летом 1963. Вот это я помню отчетливо; прошло некоторое время с тех пор, как Аделии не было со мной, и я стал немного приходить в себя.

Было два ключа к успеху Норма — я имею в виду помимо его широкой улыбки и дерьма в кишках. Во-первых, он был честным. Насколько я знаю, он и гроша чужого не брал. Во-вторых, обязательно хоть у одного из помощников шерифа, которые пдчинялись ему, хорошо работала голова, но при этом он не стремился занять его высокую должность. С такими ребятами он всегда был квит — каждый получал очень солидную рекомендацию, если хотел уйти и продвинуться по службе. Норм сам относился очень бережно к своей репутации. Мне кажется, если посмотреть, то можно было найти шесть-восемь шефов городской полиции и полковников из Государственной службы полиции в разных концах Среднезападной части, которые проведи здесь, в Джанкшн Сити, два-три года, вкалывая на Норма Бимэна. Всех, кроме Джона Пауэра. Его нет в живых. Если бы вы посмотрели на некролог, вы бы увидели, что он умер от сердечного приступа, хотя ему не было и тридцати, и он не имел никаких вредных привычек, от которых некоторые загибаются довольно рано. Я- то знаю правду — никакой не сердечный приступ свалил Норма, у него был такой же «сердечный приступ», что и у Лэвина. Это она убила его.

— А откуда ты знаешь, Дэйв? — спросил Сэм.

— Я знаю, потому что в тот последний день в библиотеке предполагалось убить трех детей.

Голос Дейва был, по-прежнему, спокойным, но Сэму в нем послышался тот ужасный страх, в котором этот человек так долго жил, как бы находясь чуть ниже поверхности, как низковольтный электрический заряд. Если даже предположить, что лишь половина из рассказанного Дейвом сегодня днем правда, то все эти последние тридцать лет он должен был жить под гнетом такого страха, который Сэму невозможно было даже вообразить. Неудивительно, что он пристрастился к бутылке, чтобы не давать выход самому страшному.

«Двое все-таки умерли — Патси Харриган и Том Гибсон. Смертью третьего я должен был бы расплатиться за то, что буду допущен в тот цирк, в котором Аделия Лортц была инспектором манежа. Ей нужен был третий, потому что эта третья направила свет прожектора на Аделию как раз тогда, когда та больше всего хотела действовать в темноте. Эта третья и должна была стать моей, так как ей больше не разрешалось посещать библиотеку, и Аделия сомневалась, что сможет оказаться поблизости от нее. Тем третьим „Плохим беби“ была Тэнси Пауэр, дочь помощника шерифа».