Андрей Кураев - Уроки сектоведения. Часть 1.

• Название: Уроки сектоведения. Часть 1.
• Автор: Андрей Кураев
• Жанр: Религия

КАК УЗНАТЬ СЕКТУ? (На примере рериховского движения)

На свободе надо учиться жить. Государство не гарантирует тебе ни качества предоставляемой тебе кем-то информации, ни качества товаров. Просто люди оказались среди людей. А люди – они разные. Бывают образованные и не очень, честные и лукавые, корыстные, одержимые…

И чтобы было поменьше увечий от взаимных соприкосновений – лучше заранее знать, что есть люди, сами искалеченные в некоторых отношениях, и потому способные и другим причинять аналогичные своим травмы.

---

«АУРА (aura) - предвестник эпилептического припадка или приступа мигрени. Эпилептическая аура (epileptic aura) может проявляться в самых разных формах. Мигренозная аура (migrainous aura) может проявляться затуманенностью зрения или появлением ярких мерцающих огоньков перед глазами, а также онемением или слабостью в конечностях» (Медицинский словарь. http://www.neuro.net.ru/bibliot/b007/1_9.html). При этом могут быть и слуховые галлюцинации{414}.

«Нередко (27,0%) тонико-клоническим параксизмам предшествовала сенсорная аура. Появление первых эпилептических пароксизмов у большинства больных (64,8%) наблюдалось в возрасте от нескольких месяцев до 13 лет. Различного рода предэпилептические состояния отмечены у 24,3 % больных. В качестве предэпилептических состояний наиболее часто выступали вегетативно-сосудистые пароксизмы, ночной энурез, мигрень, сомнамбулизм. В постприпадочном состоянии у 51,2% больных наблюдался патологический сон, у 10,8% - сумеречные расстройства сознания, а у 8,1% - состояния злобности и агрессивности» {415}.

«Первый зарегистрированный случай религиозного обращения, напрямую связанный с судорогой, был отмечен Howden (22), чей пациент испытал перемещение в рай во время приступа. Spartling (23) в 1904 зарегистрировал религиозную ауру у 52 из 1325 пациентов с эпилепсией (4%). В начале этого века, Turner (24) и другие предложили, что эпилептики развивают особый характер, среди отличительных черт которого - религиозный энтузиазм… Hughlings Jackson был одним из первых идентифицировавших и охарактеризовавших менее часто встречающиеся "интеллектуальные" ауры ("сноподобные состояния", "ментальные ауры"), в которых переживания немедленности и жизненаполнения окружающей личность реальности являются искаженными (31). интеллектуальные ауры включают деперсонализацию, дереализацию и удвоение сознания. Ауры деперсонализации производят изменения или потерю чувства собственной реальности, часто сопровождающиеся ощущением отделения от окружающих и среды или же действии "под руководством"» {416}.

Характерно, что при "petit mal", т.е. при легкой форме эпилепсии, эпилептической ауры еще нет. Аура характеризует более серьезную стадию болезни - позади уже частичные (парциальные) приступы, впереди - общие "генерализированные". Сначала нарушение функций определенного участка мозга, а потом уже аура с присущими ей слуховыми и зрительными галлюцинациями.

Для понимания внутренних переживаний «матери Агни Йоги» полезно совмещение последней публикации с тем, что сказано об «измененных состояниях сознания» в книге: Годфруа Ж. Что такое психология. т. 1. М. 1992.

Но, может, видения связаны не с физической травмой. Моэет быть, это реализация того риска, с которым связано погружение в мир разбуженного и взбаламученного подсознания. Последнее вполне допустимо, поскольку йогический путь антропологически, архетипически чужд нашей средиземноморской культуре. Европеец, по мысли крупнейшего психолога ХХ века К.-Г. Юнга, может лишь имитировать методы йоги, взращенные в совершенно иных психических условиях, он может заучивать идеи и термины, но в конце концов все равно не сможет выражать свой психический и духовный опыт непосредственно в терминах индийских традиций: “Мы, европейцы, попросту не так устроены, чтобы правильно употреблять эти методы”{417}. Не случайно центры “космического сознания” и “восточных медитаций” стали в сегодняшней России исправными поставщиками больных для психиатрических клиник...[145]

«Медитация и дыхательная гимнастика йогов некоторым помогли стать шизофрениками». Какой воинствующий атеист или церковник это сказал? Да нет, так говорила Шапошникова в былые времена…{418}

Впрочем, помимо всякого увлечения Востоком, в любой человеческой жизни есть область, пограничная между переживанием собственно мистическим и вполне человеческим. Мир религии – это мир не только мысли, но и мир чувства, эмоции. Сильнейшее из человеческих чувств – любовь. Оно и сильнейшее, и наименее поддающееся контролю. Многие развитые религиозные традиции говорят на языке высокого эротизма, уподобляя Божество Жениху, и душу – невесте, которая жаждет «уневеститься», соединиться с предметом своего стремления, слиться с Ним и стать подобным Ему.

На этом пути религиозной любви может быть неудача в сублимации: некие еще не возвышенные, не преображенные составляющие вполне земной, плотской страстности получат в сознании такого человека завышенную оценку: переживая плотские и даже физиологические состояния, он будет убеждать себя, что он вошел в мир высшей духовности…

Задолго до Фейербаха и Фрейда христианская мысль знала, что человек способен сам создавать объекты своего религиозного поклонения. Человек способен спроецировать свои страхи и надежды “вовне”, сделать их отчужденными от самого себя, сублимировать и вознести на “небеса”. Человек может сам спровоцировать в себе такие психические состояния, которые он будет склонен рассматривать как пришедшие к нему извне, как откровение и благодатное посещение. Человек выступает творцом своего религиозного опыта.

В признании этого факта нет ничего странного для религии. Конечно, религиозная деятельность есть деятельность человека и конечно, как и всякая деятельность, она подчинена законам человеческой психики (в том числе и законам бессознательного, и законам социальной психологии). Вопрос в другом - можно ли до конца объяснить всю сферу религиозной жизни человека исключительно человеческим психизмом? Человеческое сознание создает свои образы об ином. Эти образы - человеческие. Но значит ли это, что иное в них никак не присутствует, что все человеческие порождения так и не выводят его за рамки субъективности? Человек обо всем говорит человеческим языком - но значит ли это, что в бытии нет ничего, кроме человеческих слов?

Как и наука и как почти любая философия, богословие полагает, что в человеческом опыте все же есть нечто порождаемое не самим человеком, но внешней по отношению к нему и самобытной реальностью. И вот вопрос: как уловить присутствие не-человеческого в человеческом опыте? Где критерий “объективности”?

Для ответа на этот вопрос философия создала специальную дисциплину - гносеологию (теорию познания). В православном богословии такой методологической дисциплины нет (может быть - еще нет). И, конечно, Отцы «Добротолюбия» не были похожи на Канта и не писали “Критику чистого разума”. Но с другой стороны, для них вопрос об ошибке был вопросом совсем не теоретическим. Не для получения докторской степени, а для выживания и для спасения души нужно было распознать обман и остеречься от ошибки.

И поэтому опытным путем Отцы пришли к некоторым конкретным советам, помогающим отличать опыт чисто человеческий от того опыта, в котором человеческое оказывается пронизано Божественным. Один из этих советов - не заниматься самовозбуждением. Не провоцировать в себе какие-либо острые “религиозные” переживания”. Не искать видений и чудес[146]. Держать в узде воображение. И поэтому во время молитвы рекомендуется строго воздерживаться от того, чтобы представлять себе какие-либо зримые картинки.

В этом предупреждении, как ни странно, обретается общее суждение как православия, так и буддизма. В последнем (по крайней мере в тибетском его варианте) существует следующая практика:

Когда юноша пожелает стать монахом, он приходит в монастырь, в котором и проводит годы своего обучения. Но однажды настает день, когда настоятель вызывает его и говорит: То, чему могли научить тебя наши книги и проповеди – исчерпано. Если ты желаешь идти дальше, ты должен найти себя наставника не из мира людей, но из мира богов. С каким божеством, с каким духом ты пожелаешь установить такую связь – это дело твоего выбора. Ты уже знаешь облики и служения наших богов и демонов. Так что запрись в своей келье и в медитации вызови образ того духа, с которым ты пожелашь общаться впредь…

Жаждущий посвящения послушник удаляется и проводит много месяцев в длительной уединенной медитации в темноте. Он рисует в своем сознании облик искомого божества, именует его, призывает… Постенно темнота его кельи начинает наполняться шорохами, потом – тенями… Тени и блики слагаются в фигуру; шорохи – в слова… Наконец, посвящаемый начинает видеть предмет своего поклонения, может прикоснуться в нему и даже беседовать с ним. Высшая цель — достичь такого контакта, при котором призрак явственно для ученика гуляет с ним по людной площади средь бела дня.

“С некоторыми учениками происходят странные приключения, но среди них бывают и победители, им удается удержать при себе своих почитаемых компаньонов, и те уже покорно сопровождают их, куда бы они ни отправились. — Вы добились своей цели, — заявляет тогда учитель. — Мне нечему больше вас учить. Теперь вы приобрели покровительство более высокого наставника. Некоторые ученики благодарят учителя и, гордые собой, возвращаются в монастырь или же удаляются в пустыню и до конца дней своих забавляются своим призрачным приятелем”{419}.