Вирджиния Эндрюс - Все, что блестит

• Название: Все, что блестит
• Автор: Вирджиния Эндрюс
• Издательство: Новости
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-7020-1076-0

Жизнь Руби Дюма была окружена тайной с самого рождения. С большим трудом она вернула себе свое законное имя, чтобы затем добровольно отказаться от него во имя любви. И вот теперь, стоя у края могилы среди убитых горем родных, уверенных, что хоронят они ее, Руби, она, живая и невредимая, с ужасом думала о своем решении выдать себя за умершую сестру. Только трое посвящены были в это. Но горящий ненавистью взгляд свекрови говорил – она тоже знает и не простит никогда.

---

– Кухня находится в задней части дома, – сказал Поль. – Я оборудовал ее самой современной техникой. Любой повар будет на седьмом небе, работая здесь. Может быть, ты сможешь разузнать, куда уехала твоя Нина Джексон, и уговорить ее переехать сюда, – добавил он.

Он знал, как я любила Нину, повариху моего отца. Все считали ее колдуньей, а она привязалась ко мне с первого дня, как только я приехала в Новый Орлеан. Уж она-то знала, что кем-кем, а зомби меня не назовешь, в отличие от Жизель, вот так.

– Даже не представляю, чем можно выманить Нину из Нового Орлеана, – сказала я.

– Тем хуже для нее, – быстро ответил Поль. Он ревниво относился к богатым креолам, воспринимая любое сравнение как критику нашего мира кейджунов.[3]

– Она живет в своем мистическом мире, Поль, – сказала я.

Он кивнул.

– Хочу показать тебе верхний этаж.

Мы поднялись вверх по лестнице и увидели четыре просторные спальни, с будуарами и встроенными шкафами. Две центральные спальни, несомненно, проектировал сам Поль в надежде, что его предложение о браке будет принято. Окнами они выходили на болото и соединялись общей дверью.

– Ну? – Он взволнованно ждал ответа, пытаясь поймать мой взгляд.

– Великолепный дом, Поль.

– Я оставил лучшее напоследок, – ответил он с лукавинкой в глазах. – Иди за мной.

Он открыл дверь, выходящую на наружную лестницу. Я не видела ее, подъезжая к дому, потому что она находилась на его противоположной стороне. Лестница привела нас на большую мансарду с кипарисовыми стропилами, украшенными резьбой. Огромные окна смотрели на поля и каналы, не было видно ни одной нефтяной вышки. Свет, льющийся сквозь стеклянную крышу, делал мансарду сияющей и просторной.

– Ты знаешь, что это такое? – спросил он, не в силах сдержать ликующей улыбки. – Это будет твоя студия!

Я широко открыла глаза, потрясенная открывающимися возможностями.

– Посмотри, Руби, на этот потрясающий вид. – Он взял на руки Перл и подошел к окну. – Посмотри, что ты сможешь нарисовать. Этот мир, который мы так любим, наш мир, несомненно, вдохновит тебя, разбудит твой замечательный талант, ты напишешь здесь такие картины, что твои богатые друзья передерутся за право обладать ими…

Он стоял у окна и прижимал к себе Перл. Она была очарована открывающимся пейзажем. Ветер доносил до нас голоса и смех строительных рабочих. Каналы, петляя по болотам, уходили вдаль, в Хоуму, и мой дом, моя хибара, казался нереальным, игрушечным. Я видела порхающих с дерева на дерево птиц, бредущего домой ловца устриц с дневной добычей. Это был настоящий кладезь сюжетов и идей, любой художник мог удовлетворить здесь свое воображение, черпая из этого неиссякаемого источника.

– Разве ты не можешь быть счастлива здесь, Руби? – спросил Поль, умоляюще глядя на меня.

– Кто не был бы здесь счастлив, Поль? Нечего даже говорить. Но ты ведь знаешь, что меня останавливает, – сказала я тихо.

– И ты знаешь, что я все тщательно продумал и нашел способ быть вместе и не чувствовать себя грешниками. О Руби, мы не виноваты, что наши родители создали нас с этой отметиной на лбу. Единственное, чего я хочу, – это обеспечить тебя и Перл, заботиться о вашем счастье и безопасности до конца своих дней.

– А как насчет… Поль, есть еще часть жизни, которой ты не должен лишать себя, – напомнила я ему. – Ты – мужчина, красивый, здоровый, молодой мужчина.

– Я готов пойти на это, – сказал он быстро. Я опустила глаза. Я не могла скрывать от него свои истинные чувства.

– Я не знаю, готова ли я к этому, Поль. Ты знаешь, что я любила, страстно любила и побывала на верху блаженства, испытав счастье любить и быть любимой.

– Я знаю, – сказал он печально. – Но я не прошу тебя отказываться от этого блаженства.

Я вскинула на него глаза.

– Что ты имеешь в виду?

– Давай договоримся, что, если один из нас найдет человека, с которым сможет обрести свое счастье, другой не встанет на его пути, даже если это будет означать… расставание. А пока, Руби, вложи свою страсть в искусство. А мой удел – работа и честолюбие ради всех нас. Позволь подарить тебе мир, полный любви, позволь дать Перл безопасность и комфорт, оградить ее от несчастий, которые, мы это видели, выпадают на долю многим детям в так называемых нормальных семьях, – просил он.

Перл посмотрела на меня своими мягкими и спокойными сапфировыми глазами, как будто присоединяясь к его мольбе.

– Поль, я просто не знаю.

– Мы будем поддерживать друг друга…Мы будем заботиться друг о друге… всегда. Ты пережила такую трагедию, горе, непосильное для твоих лет. Ты выдержала, но повзрослела раньше срока. Пусть мудрость заменит страсть. Пусть верность, преданность и истинная доброта станут основой нашей жизни. Мы вместе создадим наш собственный особый монастырь.

Я пристально смотрела в его глаза и чувствовала, что он не лукавит со мной. Его искренность покоряла, его преданность, этот чудесный дом, возможность спокойной и счастливой жизни после того несчастья, о котором он вспомнил.

– А как же твои родители, Поль? – спросила я, чувствуя, что сдаюсь.

– А причем здесь они? – возразил он резко. – Они воспитали меня в обмане. Мой отец примет то, что я решу, а если нет… что из того? У меня теперь есть свое собственное состояние, – добавил он, сузив глаза, и взор его потемнел.

Я с сомнением покачала головой. Я помнила суровое предупреждение бабушки Кэтрин об изгнании кейджуна из его семьи. Казалось, Поль услышал мои мысли и смягчился.

– Послушай, я поговорю со своим отцом и заставлю его понять, почему это хорошее решение для нас обоих. Он увидит, что мы делаем доброе дело, он поймет.

Я прикусила губу и покачала головой.

– Не отвечай пока ничего, – быстро проговорил он. – Обещай, что ты еще подумаешь, серьезно подумаешь об этом. Я буду преследовать тебя, Руби Дюма, до тех пор, пока ты не станешь Руби Тейт, – сказал он и повернулся, чтобы показать Перл открывающийся из окна вид.

Я смотрела на них и думала, каким он был бы прекрасным отцом. Может быть, следует принять решение, исходя прежде всего из интересов Перл, а не из своих собственных сомнений и тревог.

Я обвела взглядом мансарду, представляя, как расставила бы свои столы и полки в этой замечательной студии. Когда я повернулась, и он, и Перл смотрели на меня.

Он все понял по моему лицу.

– Да, наконец? – спросил он.

Я кивнула, и он зацеловал смеющееся личико Перл.

На бухту опустились сумерки, когда мы отправились назад ко мне домой. Испанская насыпь под кипарисами и виноградными лозами казалась мягкой и волнистой. Мы плыли сквозь тени, отбрасываемые раскидистыми ивами, и плавное скольжение лодки по волнам укачало Перл. Я думала о том, как здесь красиво, о доме, в котором буду жить с Полем по нашему с ним соглашению, о том, что это, возможно, и есть судьба, уготованная мне и Перл.

– Мне нужно вернуться домой к ужину, – сказал Поль, когда мы причалили к верфи и он помог нам выйти из лодки. – Из Флориды приехал дядя Джон, брат моей матери, и я обещал быть, – сказал он, извиняясь.

– Хорошо, я устала и хочу сегодня лечь пораньше.

– Я приеду завтра, как только смогу. А сегодня постараюсь остаться наедине с отцом и расскажу ему о нашем решении, – твердо сказал он.

Сердце у меня застучало. Одно дело рассуждать теоретически, но совершенно иное – предпринять реальные шаги для того, чтобы стать мужем и женой.

– Надеюсь, это правильное решение, Поль, – сказала я.

– Конечно, перестань волноваться, мы будем счастливы. – Он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку. – Кроме того, Бог задолжал нам немного счастья и успеха, – добавил он с улыбкой.

Я помахала ему на прощанье, когда он отчаливал в своей лодке. Покормив Перл и уложив ее спать, я съела немного гамбо, почитала при свете бутанового фонаря и отправилась спать, моля судьбу о мудрости, чтобы принять правильное решение.

Утро начиналось для меня теперь так же, как и раньше, когда я жила здесь с бабушкой Кэтрин. Разложив одеяла, корзины и шляпы «пальметта», которые я плела в своей рабочей комнате, я усаживала Перл в ее коляску в тени придорожного лотка и шила в ожидании туристов-заказчиков. Было тихое утро, машины останавливались одна за другой, и к обеду я продала большую часть своих одеял и корзин и немного гамбо. Над бухтой медленно тянулся безмятежный жаркий день. Когда насекомые начали досаждать Перл, я решила, что пора передохнуть, отнесла ее в хибару и уложила спать. Я думала, что Поль вернется к обеду, но день склонился к вечеру, а он так и не приехал.

Я приготовила себе холодный лимонад, села на террасе и задумалась о прошлом. В кармане у меня лежало недавно полученное письмо от моей сестры-близнеца Жизель. Она училась в престижном частном колледже в Новом Орлеане, который напоминал скорее клуб для избалованных богатых молодых людей, чем высшее учебное заведение. Учителя, судя по письму, не утруждали ее домашними заданиями и работой в классе. Она хвасталась, как часто сбегает с уроков, не получая за это даже замечания.