Геннадий Емельянов - Истины на камне

• Название: Истины на камне
• Автор: Геннадий Емельянов
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Кто тебе рассказывал эту историю?

- Я сон видел и голос слышал,

- Когда?

- Сейчас.

- Но ты же не спал?

- А сон видел. И голос слышал.

- Как же так - не спал и сон видел? И голос слышал?

- Так бывает. - Воин рассеянно пожал плечами.

- А ночь почему была средь бела дня? И огонь почему .был?

- Младший брат Цок опять схватил женщину, а старший не пустил лететь. Огонь - это волосы, они остались в руке Цока.

- Он так ей прическу подпортит. Старший брат, значит, нехороший?

- Нехороший, Пришелец. Он всегда был нехороший.

- Печально,

- Младший брат теперь плачет.

- Драться надо, не плакать! Мужчине не пристало плакать.

- Старший брат сильный, а у младшего есть сердце, потому он и плачет. Ты разве никогда не плакал, Пришелец?

- Никогда! В детстве если... Не помню.

- Легко живешь. Легко? - Воин смотрел на меня пристально, в глазах его, больших, как у коровы, и бездонно черных, была печаль-тоже бездонно черная. И меня волной вдруг окатила боль, я жалел этого парня, в сущности, беззащитного перед смутным ликом Непознанного. Он дышит потому, что я спас его. Ему повезло. Он еще не верит до конца, что имеет право вести новый отсчет дням под этим непрытким солнышком. Он имеет одно великое преимущество передо мной, потому что в самой глубине существа своего каждый час и каждую минуту чувствует бесценность дара, ниспосланного нам только однажды, дара жить. Этот невежественный абориген, в отличие от меня, знает холод и потому ценит тепло, пищу добывает в поте лица, он ведает настоящий страх и испепеляющую душу ненависть, он зверь, но и человек-он не боится крови, но научился видеть красоту и отделяет добро от зла. В нем--мое прошлое; далекое, скупое, безликое. Мое прошлое застыло на желтых страницах книг и воспринимается как набор весьма любопытных сведений, лишенных пульса и красок. Я возвращен силой обстоятельств к истоку вечной реки. Мне, рожденному возле самого ее устья, суждено теперь брести против течения, и каждый мой шаг будет измеряться тысячелетиями.

- Ты жил легко? - повторил Скала, не отводя от меня глаз.

- Да, легко, - ответил я,

- У вас много еды, Пришелец?

- Много.

- У нас мало. А дети просят еды...

- Понимаю.

- И воинов мало у нас. Мне пора.

- Куда это пора?

- Домой.

- А как тебя примут?

- Они не поверят, что я это я, а не дух мой, возвращенный Неизмеримым. Они не пустят меня в деревню- испугаются. - Скала хитро сощурился и протянул к моему лицу раскрытую ладонь. - Ты им скажешь: "Вездесущий не захотел взять воина, великого воина, добывшего сок Белого Цветка. Вездесущий и Неизмеримый уважает храбрых и дарит им волю. Ты им прочитаешь письмо и прочитаешь ответ".

- Ответа же нет еще?

- Мы его напишем.

И мы сварганили хвастливое, я бы сказал, нагловатое послание, адресованное племени Изгнанных. Вездесущий излагал следующее соображение; взятое нами за основу: дескать, Сын Скалы - непревзойденный воитель, таких воителей на Синей еще не рождалось, и вряд ли родятся. В гвардии Вездесущего таких, как Скала, можно смело утверждать, единицы. Однако юноша совершил еще не все подвиги, так пусть он их совершает во благо и процветание племени и пусть изгнанные вернутся в свою плодородную долину у Большой Воды, пусть найдут там Камень, где записаны Истины. Молодой и отважный воин поведет свой народ к Большой Воде. И когда Сын Скалы совершит все эти подвиги, тогда он будет Великим не только на Синей, но и в гвардии Вездесущего, Неизмеримого и Вечного. И лишь тогда воин будет вознесен на небо, чтобы жить среди звезд. Такова отныне судьба Сына Скалы Непревзойденного, предопределенная свыше раз и навсегда.

В древности на подобных бумагах ставили печать: с подлинным, мол, верно. Жаль, что у меня нет такой печати!

- Ты ведь не бросишь меня, Пришелец? - Скала сгорбился, сидя на песке, и поглядел на меня исподлобья, как побитая собака. Настоящей искренности между нами еще не было - абориген не до конца доверился мне, он готов был, чувствовалось, встретить любой подвох, исходящий от меня, с обреченной покорностью; он знал, что я почти" бог, а боги не имеют прочных уз с людьми, и воля богов капризна.

- Я не брошу тебя, мы будем вместе совершать подвиги, предписанные Вездесущим.

Воин поклонился мне, коснувшись лбом травы. Уши его просвечивали и подрагивали, словно крылья бабочки,

ГЛАВА ШЕСТАЯ

1

...Я стою посреди холла. На мне фуфайка особого свойства - она дает прохладу, когда жарко, и греет, когда холодно. На мне мягкие брюки серого цвета и тяжелые ботинки, не имеющие сноса, вечные. На мне пояс с ножом, подаренным казахом, через плечо на мягкой цепочке - "лингвист". Вот и все.

- Пойдем, воин!

- Пойдем, брат мой.

2

Здесь, на Синей, настала короткая благодать: небо было чистое, высокое, и края облаков выделялись над чертой горизонта, там они лежали в несколько слоев и смотрелись на срезе, в самом низу - угольно-черные, выше - фиолетовые и вдруг сразу, без полутонов, оранжевые, лимонные и пурпурные. Эти краски были до того веселые, до того милые сердцу, что я вновь испытал чувство неизбывной симпатии к этой планете с непокладистым норовом. Я обнял Скалу за плечи. От моего отважного воина шибко пахло мылом. Ему нравился этот запах, мне- не очень. Но мне нравятся облака над чертой горизонта. Он манит, горизонт; а что там, дальше и дальше? Какие там живут народы, и какие они думают думы?

- Скала, как вы называете эту речку? - Я ткнул пальцем на воду, текущую перед нами. Там, в глубокой и спокойной воде, опять плавали рыбы со старушечьими лицами и выпученными, словно от натуги, глазами.

Скала ответил, что речка эта без названия, потому как воины его племени сюда не забираются - нечего здесь делать.

- А джунгли? - Я показал рукой за спину. - Разве там нет охоты?

Деревья, нестройные в стволах и невысокие, ветвились во все стороны, сплетались стеной, и через ту живую стену пробиться было невозможно. За стеной царит сырой полумрак, здесь, наверно, место обитания всякой нечисти летающей и ползающей. Над джунглями вздрагивал воздух, выше и дальше перспектива смотрелась как через выпуклую линзу.

- В лесу трудная охота, Пришелец, - ответил Скала. - Опасная охота. Гиблая.

- Итак, вперед?

Скала молча кивнул и перепрыгнул через речку. За нами двинулась танкетка.

- Голова, оставь машину при себе - в сопровождении не нуждаюсь. - Не могу оставить машину при себе.

- Отчего же?

- Устройство автономно и выполняет Космический Устав. Пункт первый Устава гласит: роботы охраняют человека.

- Выходит, от этой каракатицы не избавиться?

- Она автономна, Ло.

- Ну, бог с ней!

Я снял ботинки. Трава покалывала ноги, но идти было приятно. В лицо бежал ветерок, дышалось легко. Впереди тянулись песчаные холмы, попадались кустарниковые рощи с мелкими и твердыми листьями. И ничего примечательного: скучные холмы, трава и песок. Я внушал Скале, идущему рядом, что хочу стать таким, как он, и добывать пищу так, как добывает он. Скала по первости эти слов" принимал за шутку, но, поняв наконец, что намерения мои вполне серьезны, сказал:

- Там, где ты обитаешь, много таких глупых?

- Мало таких глупых, брат.

- И я думаю - мало.

Воин явно забеспокоился, он поднимался на носки, из-под ладони оглядывал места, по которым мы проходили, пока не нашел, что искал: мы остановились перед деревом с черным искореженным стволом. Это дерево свело судорогой, не иначе. Свело и не отпустило. Листьев на этом чуде природы почти не было, на ветвях висел мох, ниспадая будто с головы ведьмы. Тем не менее Скала торжествовал - для начала он пустился в пляс, причмокивая губами, потом нагнулся и стал копать руками яму. Песок струёй хлестал между ног воина и падал за его спиной с шелестом. Я присел неподалеку и надел ботинки-ступни горели, я их с Непривычки натер о жесткую траву. По плоской спине воина уже катился пот, но струя песка не тоньшала и не прерывалась. Скала вырыл окопчик и погрузился в него, наружу торчала лишь голова. Я почему-то устал, руки мои дрожали и ломило плечи.

- Голова, почему я такой слабый?

- На Седьмой кислорода чуть меньше, чем на Земле. Не рекомендую долгой работы и резких движений - нужно определенное время для адаптации.

- Спасибо.

Еще две задачи предстояло решать неотложно: во-первых, я не прочь был пообедать, во-вторых, не прочь был и попить. Проще простого, конечно, кликнуть танкетку, но тогда зачем я дал клятву ступить на тропу предков? Слаб я! Слаб и изнежен.

Брат вылез из окопа с кривым дрыном в руках, белозубо и счастливо скалясь.

"Чему радуется, балбес? - вяло подумал я. - -Откопал кривую палку, и рот до ушей".

Скала вернулся в окоп (помаячила там его круглая голова) и снова прибежал ко мне с корнями поменьше 8 обеих руках, сел рядом и кивнул; бери! Корень покрывала мерзкая слизь, я брезгливо вытер ладонь о траву, искоса посмотрел на воина, который катал в зубах, мусолил, жевал только что отрытую, добычу и сыто урчал. Мутный сок стекал с его подбородка. Я вспомнил про пустой желудок и жажду, мучившую меня, и сунул свою порцию в рот. Сперва я не почувствовал никакого вкуса, холодная влага хлынула в горло и тоже потекла по подбородку. Я жадно пил сок ведьминского дерева, и мне чудилось, что где-то и когда-то я уже пробовал это несладкое зелье. Где-то и когда-то... Но я нигде и никогда не пил ничего подобного. Жидкость -не имела вкуса, я не мог ее ни с чем сравнить. В жаркий день, когда есть выбор, на такое пойло не позаришься, но здесь, посреди пустыни, я наслаждался до тех пор, пока Скала не вырвал скользкую палку у меня изо рта.