Владимир Грызун - Как Виктор Суворов сочинял историю

• Название: Как Виктор Суворов сочинял историю
• Автор: Владимир Грызун
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: История
• Год: 2004

Книга представляет собой научно-популярное сочинение с элементами сатиры на псевдоисторические концепции начала Великой Отечественной войны и задумывалась как опровержение идей В.Суворова, но в ходе работы авторы пришли к убеждению, что без освещения реальной картины хода событий тех лет выполнить задачу невозможно. Поэтому особенностью издания является то, что серьезные исторические проблемы излагаются в доступной широкому читателю, не чуждой юмора форме.

Прокомментированы все известные на данный момент издания этого скандального автора, посвященные началу Великой Отечественной войны: «Ледокол», «День „М“», «Последняя республика», «Самоубийство», «Очищение».

Кроме того, данный труд отличается глубиной проработки материала.

Авторы не ограничиваются критикой общих положений Суворова-Резуна, в книге выдвигаются контраргументы к каждому из приводимых Суворовым доводов, обнажающие всю нищету его доказательной базы.

С этой целью в книге имеются специальные подглавы, где в юмористической форме наглядно отображается применяемый Суворовым механизм введения читателя в заблуждение.

---

Армию чистки затронули чуть ли не в самую последнюю очередь, когда «на гражданке» аресты уже бушевали вовсю. Все общество, лишившись в первую и вторую волну репрессий самых заметных людей, каждый раз заново «очищалось» от наиболее заметных среди оставшихся. Повсюду, таким образом, происходила культивация серости, «Дарвин наоборот», под лозунгом: «Выживает среднейший». Просто в армии, до поры бывшей оазисом спокойствия, это выразилось отстрелом командиров и комиссаров. А в обществе…

Для примера предлагаю взять НКТП — Наркомат тяжелой промышленности. В первую очередь потому, что история его руководителя — Серго Орджоникидзе, отлично осознававшего пагубность проводящейся чистки для функционирования отрасли[834] и потому пытавшегося затормозить «очищение» своих работников, — выделяется на фоне смирившихся соратников Сталина.

Начнем с предыстории. Был у нас, если помните, такой шахтер — Стаханов, в честь которого было названо движение ударников, перевыполнявших план. Кроме сомнительного экономического эффекта этого явления, политическое руководство СССР с удовольствием начало использовать его, помимо, разумеется, возбуждения энтузиазма и как материала пропагандистских кампаний, для организации новой волны «спецеедства». Было заявлено, что в экономических проблемах виноваты инженерно-технические работники и хозяйственники — «специалисты», «зажимающие» простых работяг, которые практически каждый, что твой Стаханов, дай только развернуться. Сталин заявлял, что главным тормозом развития стахановского движения является саботаж инженерно-технических работников и хозяйственников, и требовал беспощадно ломать его.

Подобная политика в течение нескольких месяцев нанесла промышленности огромный урон. Это, с одной стороны, заставило несколько отступить Сталина, а с другой, сделало более решительными хозяйственных руководителей. Хорошо зная о реальных причинах многочисленных провалов и неувязок в экономике, истинную цену обвинениям во вредительстве и саботаже, они начали возмущаться, обращаясь, разумеется, к своему начальству — наркому тяжелой промышленности С.Орджоникидзе.

«Основная причина невыполнения нашим трестом производственной программы, — заявил управляющий трестом „Сталинуголь“ А.М.Хачатурьянц, — это неудовлетворительная работа командного состава… Командный состав не работает интенсивно вследствие обвинений, которые без разбора предъявлялись к нему… Вместо того чтобы думать, каким образом ввести те или иные новшества… инженеры, боясь попасть в положение саботажников или консерваторов, старались все делать по букве закона»… Орджоникидзе поддержал такие выступления. Он назвал обвинения инженерно-технических работников в саботаже «чепухой». «Какие саботажники! За 19 лет существования Советской власти мы… выпустили 100 с лишним тысяч инженеров и такое же количество техников. Если все они, а также и старые инженеры, которых мы перевоспитали, оказались в 1936 г. саботажниками, то поздравьте себя с таким успехом. Какие там саботажники! Не саботажники, а хорошие люди — наши сыновья, братья, наши товарищи, которые целиком и полностью за Советскую власть», — заявил Орджоникидзе и был поддержан «бурными и продолжительными аплодисментами».[835]

Орджоникидзе слыл человеком упрямым и с тяжелым характером, поэтому, несмотря на постепенно усиливавшиеся репрессии (на дворе был 1936 год), он все время предпринимал попытки защитить своих подчиненных, причем в ряде случаев нарком добивался своего. Есть несколько получивших широкую огласку случаев прекращения гонений нескольких директоров крупных промышленных предприятий благодаря личному вмешательству Орджоникидзе. Так, например, были оставлены в покое директоры Криворожского металлургического комбината, Саткинского завода «Магнезит» в Челябинской области и Кыштымского электролитного завода (тоже Челябинской области).

Типичной, в своем роде, была история начальника доменного цеха «Запорожстали» М.Я. Горлова: «Я прошу Вас, товарищ Орджоникидзе, вмешаться лично, или через товарища Ежова и выяснить мою непричастность к такому тяжелому обвинению — троцкизм».[836] Нарком заступился и в этом случае.

Однако обратите внимание, что больше всего волновало сталинских «любителей чистоты». Справляется ли начальник домны Горлов с работой? Выполняет ли план? Качественно ли ведет плавку? Ничего подобного! Все производственные качества начальника Горлова и его таланты руководителя отходят на второй план перед важнейшим вопросом — а не троцкист ли этот Горлов? И в случае его ареста кто заступит на освободившийся пост? Лучший металлург? Или более осторожный в своих действиях, идеологически подкованный, скользкий товарищ?

Однако уже осенью 1936 года возможности Орджоникидзе по защите своих работников сильно сократились, поскольку был арестован один из ближайших сотрудников наркома — Пятаков, и родной брат Орджоникидзе — Папулия. В такой же ситуации оказался в то же время и нарком путей сообщения Л.М.Каганович, тоже сопротивлявшийся «очищению» советских железных дорог, у которого были арестованы несколько ближайших сотрудников. Разной была их реакция на акцию устрашения со стороны Сталина — Каганович испугался, и стал служить вождю еще более преданно, плюнув на потерю кадров в своем наркомате и связанную с этим дезорганизацию работы НКПС. Орджоникидзе не смирился:

«Отбиваясь от наседавших со всех сторон неприятностей, Орджоникидзе был ограничен в своих возможностях приостановить репрессии. Единственно, на что он надеялся, — это доказать Сталину, что усиление террора неоправданно. И, чтобы не раздражать вождя, избрал при этом такую тактику: НКВД уже разоблачил основную массу врагов, и главная задача состоит в том, чтобы добросовестным трудом восполнить последствия вредительства. Эту мысль Орджоникидзе повторял во всех своих последних речах».[837]

Даже в своем докладе о вредительстве в тяжелой промышленности на Пленуме ЦК ВКП(б) он упомянул об этом самом вредительстве только «для галочки».[838]

Более того, после арестов еще нескольких работников тяжелой промышленности, в числе которых были, к примеру, начальник Уралвагонстроя, начальник строительства Кемеровского химкомбината, начальник «Средуралмедьстроя», на основе выбитых из вновь арестованных сотрудников НКТП и директоров предприятий показаний, Орджоникидзе не опустил руки. Он разослал комиссии на объекты, руководимые арестованными, с тем, чтобы те беспристрастно и профессионально разобрались с каждым конкретным пунктом обвинения, решив, было ли вредительство вообще. Глава отправленной в Кемерово комиссии получил из уст наркома следующее напутствие: «Вы подойдите к этому делу как техник, постарайтесь отличить сознательное вредительство от непроизвольной ошибки — в этом главная ваша задача».[839] То есть было поручено найти оправдательные материалы на арестованных руководителей, потому что в реальность их вредительства никто не верил. Наркому требовалось не подтверждение «компромата» от НКВД, а его техническая и экономическая экспертиза. Именно отсутствие вредительской деятельности и было установлено во всех случаях. Конечно, имели место отдельные недостатки, но, в частности, дела на «Уралвагонзаводе» обстояли даже лучше, чем на других аналогичных стройках региона. Обо всем этом нарком был оповещен по телефону.

Вооруженный этими известиями, Орджоникидзе, не дожидаясь прибытия в Москву своих эмиссаров, отправился к Сталину, намереваясь с фактами в руках доказать пагубность продолжения репрессий среди работников его наркомата и руководителей предприятий тяжелой промышленности.

Однако в ходе прошедшего разговора выяснилось, что Сталин не пойдет на изменение своей политики, после чего Орджоникидзе пришел к себе домой и застрелился.

Как полагают современные исследователи, это был «последний аргумент» для вождя и учителя, не желавшего осознать, что проводимое им уничтожение научно-технической и хозяйственной элиты страны самым печальным образом сказывается на работе тяжелой промышленности.

А что такое для СССР тяжелая промышленность? Это в первую очередь производитель вооружения. Точнее — это единственный источник оружия для РККА, поскольку за границей нам продадут только явное старье и только втридорога. Обратите внимание на названия предприятий, мелькавших в тексте — среди них исключительно гиганты индустрии, в том числе «Уралвагонзавод» и Криворожский металлургический комбинат! Напомню, что первый завод в войну получил известность как «Танкоград», то есть это та самая кузница, откуда вышла большая часть советских танков, воевавших на фронтах Великой Отечественной, а второе предприятие — один из крупнейших в СССР производителей броневой стали.[840]