Оксана Аболина - Конкурс Мэйл.Ру

• Название: Конкурс Мэйл.Ру
• Автор: Оксана Аболина
• Жанр: Научная Фантастика

---

Затем я раскрыл ноутбук, включил его и бегло просмотрел список файлов. Большинство наименований было неведомой мне, но, вероятно, хорошо понятной Длинноухому, аббревиатурой. Только несколько файлов были названы понятными мне русскими и английскими именами. Среди них я заметил «Дневник». Сердце мое замерло. «Только бы файл не был запаролен или зашифрован», — подумал я и открыл его.

Передо мной выстроился длинный ряд записей, следующих в хронологическом порядке. Я посмотрел последнюю. Она была сделана 27-ого вечером, за несколько часов до появления в нашей квартире SolaAvisa.

«Папочка, — писал Длинноухий, — я хочу с тобой попрощаться. Я люблю тебя. И я знаю, ты любишь меня, хотя ты никогда мне этого не говорил».

Я ошалело смотрел в экран. Неужели Длинноухий предчувствовал свою гибель? Или, может быть, он просто поверил дневнику свои сокровенные мысли?

Я мотнул лист вниз. Несколько записей проскочило мимо.

25 сентября 2050 г. Мне никогда не стать взрослым. Но это не так уж и плохо. Совсем не хочется быть взрослым.

Я быстро прокрутил до 15-ого числа. Тот день, когда все началось. Начало Конкурса Мэйл.Ру. Мой День Рождения.

15 сентября 2050 г. Это наступило раньше, чем я думал. Теперь мы все погибнем.

Последний счастливый день моей жизни — 14 сентября. Как же я раньше не понимал, насколько я счастлив? Как я был так слеп? Я просто ничего не видел вокруг себя, да и в самом себе тоже…

14 сентября 2050 г. Устрою папе настоящую днюху, пускай он немножко почувствует себя счастливым.

Я стал лихорадочно проглядывать записи, в глазах моих стояли слезы. Я вдруг увидел такого Длинноухого, какого никогда не знал. И сейчас только мне предстояло познакомиться со своим сыном — сейчас, когда я уже ничего не мог ему сказать…

8 сентября 2050 г. Хотел бы увидеть своего ангела. Интересно, он тоже мальчик?

6 сентября 2050 г. Папа надеется, что на своих плечах вынесет все, и не понимает, что это гордость.

3 сентября 2050 г. Смотрел новостную ленту. Я убежден, что президент Антарктиды — антихрист. Я живу в самое интересное время, это здорово, только бывает очень страшно — потому что людям больно, а я слишком маленький, чтобы кому-то помочь.

1 сентября 2050 г. Папа и мама прячутся от жизни, надеясь этим спасти меня и Цыпленка. Может быть, это аморально, что я не пытаюсь помочь им понять, что они ошибаются?

Ниже записей не было, они все автоматически ушли в архив.

Я достал из кармана семейные фотографии, которые собирался взять с собой, отсканировал их и положил снимки в свой Мир. К той записи, где прощался со всеми. Теперь можно было не бояться, что наши фотографии кто-то увидит. Теперь я мог совсем ничего не бояться.

ЧАСТЬ СЕМЬДЕСЯТ ВТОРАЯ

К 8 утра я вытряхнул на пол содержимое обоих рюкзаков, которые Дашка приготовила к тому еще дню, когда мы собирались уехать с Хиппой в неизвестном направлении. В кармашке одного из них я нашел аккуратно завернутые в пластик — чтобы не промокли, если попадут под дождь — наши документы: паспорта взрослых и свидетельства о рождении детей. Я перевел на Дашкин счет три тысячи евро, присланных Феей, и положил документы в карман, вспомнил про деньги, отложенные для поездки в Чумной форт, их тоже взял. В общем-то, я решил, что отдам паспорт Дашки Цыпочке. Конечно, до Перми ей лучше не пользоваться им — добираться придется автостопом. Но от Перми на восток она сможет двигаться уже свободно. Насколько мне известно, идентификаторы личности там еще не в ходу.

Я позвонил в храм, но никто не взял трубку. Я подождал 15 гудков и позвонил отцу Сергию на мобильный, он оказался отключен, как и Машин. Тогда я оделся и потихоньку двинулся в сторону храма на Каменном острове.

Было прохладно, но совершенно безветренно. Я давно не выходил на улицу и освежающий воздух защипал мне лицо и горло, с непривычки закружилась голова. Я брел себе потихоньку, стараясь думать сейчас о самом насущном и необходимом — о том, как я снаряжу в путь Цыпочку, какие дам ей указания, предостережения, советы — девчонка ведь еще совсем. Я перешел Каменноостровский мост, но еще не сойдя с него, увидел, что окна в церковном доме выбиты, а стены измазаны антихристианскими лозунгами. Я встревожился и пошел дальше чуть быстрее. Издалека храм не было видно — его загораживали деревья. Что случилась беда, я сначала даже не увидел, а услышал: мимо меня с сиреной пронесся милицейский козлик. Когда до храма оставалось метров тридцать, я уже видел его очертания, но видел также и пожарную машину, и несколько скорых, приткнувшихся к тротуару. Из дверей санитары выносили носилки с закрытыми простынями людьми. Близко меня не подпустили менты, я спросил, остался ли жив священник, или еще кто. Милиционер ответил, что в церкви ночевали несколько человек, вероятно, не соблюдали правила пожарной безопасности — свечи не погасили или лампады, следователи выяснят — в любом случае, начался пожар, все погибли. Храм собирались закрывать через неделю-две, но теперь уже ждать нечего, можно сегодня же опечатывать. Я отошел немного вглубь парка, закурил. Стоял и размышлял о том, что мне делать дальше. Вдруг я вспомнил, что у меня остались в кармане свечи, которые я хотел взять в Форт, для обряда крещения Одинокой Птицы. Я вытащил их, сел на корточки, и воткнув в землю, зажег. Я встал на колени и прочитал заупокойную молитву за отца Сергия, Машу, Цыпочку, а когда свечи прогорели, встал и тихонько побрел обратно домой.

Пустота, образовавшаяся внутри, как черная дыра, высасывала силы, и только пышная осень, с ее желтыми листьями, застывшими на деревьях, отвлекала мое внимание. Такая красота — а мы просидели все это время дома, запертые в четырех стенах — как жаль, что Дашка этого уже никогда не увидит. «Она вчера видела», — толкнуло меня изнутри. Мне стало очень больно, но в то же время какое-то спокойствие сходило на меня, заботливо окружало, обволакивало нежностью и любовью. Я не заметил, когда это началось, кажется, когда я зажег свечи около храма, но, может быть, и раньше. Оно было ненавязчиво, но оно было всюду, только плотнее концентрировалось вокруг меня. Я сопротивлялся ему изо всей силы, не чувствуя себя вправе радоваться, но оно было сильнее меня. Со мной раньше никогда не было такого: меня раздирало изнутри, но то, что спускалось сверху, бесконечно доброе и милостивое, было таким огромным, что поглощало мою боль. В одно и то же время я испытывал счастье, безмятежность и покой и тут же — отчаяние, которому сам не позволял отступать, боясь, что если оно уйдет, то этим я предам Длинноухого, Дашку, Цыпленка, Ветра, Хиппу, Одинокую Птицу, отца Иллариона, отца Сергия, Цыпочку, Машу. Но к тому моменту, когда я вернулся домой, я совершенно успокоился и столько радости было во мне, что я чувствовал, как она не только остается во мне, но проходит через меня и переходит в окружающее пространство. «Наверное, это то, что называется благодатью», — подумал я.

Я сел за ноутбук Длинноухого. Проверил, не могу ли отослать деньги обратно Фее — нет, к сожалению, их нельзя было снять с Дашкиного счета. Зря я поторопился их положить на него.

Я открыл главную страницу Мэйла. Первое место списка занимал Скиталец. Второе место занимал неизвестный мне человек, а третье — Фея. «Прости меня, Фея, — сказал я. — и спасибо тебе». Внизу страницы печаталась текущая информация, я проглядел ее. Администрация Мэйл.Ру с прискорбием сообщала, что несколько претендентов на первое место, освободили свое место для других участников конкурса. Местный аналитик писал, что это вполне объяснимое явление: ведь лидируют в конкурсе «Смерть» самые деструктивные элементы, отщепенцы, которых отвергает само общество. Так, например, выяснилось, что один из бывших претендентов на первое место, Ветер, в самом деле умер не от сердечного приступа, а в результате передозировки наркотиков; Цыпочка, так долго продержавшаяся впереди, профессиональная шлюха, которая, подтасовав факты, пыталась шантажировать молодежного кумира — Валентинова, а SolaAvis — как оказалось, известный террорист, и слава богам, что с помощью президента Антарктической республики Александра Блейка, он, как и многие другие преступники, был обезврежен.

Я заглянул в новостную ленту. Продолжали говорить про Чумной форт и другие взорванные склады, восхваляя проницательность и активную миротворческую деятельность Антарктического правительства. О сибирской переписи тоже было несколько слов, скупо сообщалось, что христиане изгнаны из резерваций, как религиозное меньшинство, которое занимается проповедью устаревших истин. Православные назывались источником всех современных бед. Местному населению запрещалось оказывать им какую-либо помощь под угрозой изгнания. Лента заканчивалась огромной красной надписью: «МИР И БЕЗОПАСНОСТЬ».

Я выключил ноутбук и пошел в ванную. Посмотрел в зеркало на свою обросшую физиономию и не узнал самого себя. Я разделся, стянул с плеча бинты, залез в горячую ванну. Удивительно, вчера еще рана сильно кровоточила, а сегодня вовсю затянулась. Целый час я с великим блаженством отмокал от всего того зла, которое накопилось во мне. И когда вытащил пробку в ванной, мне показалось, что вода забрала с собой все плохое и грязное, что было в моей душе.