Василий Емельяненко - В военном воздухе суровом

• Название: В военном воздухе суровом
• Автор: Василий Емельяненко
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

...Несемся на бреющем. Позади осталась станица Прохладная. Скоро должны быть Ачалуки, где нас ждут друзья... Одна за другой взвиваются красные ракеты. Становимся в круг, а там, где лежат белые полотнища, уже полыхает огонь. Переусердствовал дежурный по полетам: от ракет загорелась пересохшая трава. Но не ждать же нам, пока выгорит полоса: горючего мало.

"Восьмерка", а вслед за ней и "девятка", сбивая винтами пламя, мягко катятся по земле.

Вечером полк выстроился в дне шеренги.

На левом фланге Дремлюк со знаменем. Перед строем, лицом ко всем, - мы с Талыковым. Он в вылинявшей, почти белой, гимнастерке, которую уже успела простирнуть в арыке его сероглазая Ксения. Пилотка сдвинута на правую бровь, на бронзовой шее - белый подворотничок...

Командир полка сам читает приказ, в котором говорится о действиях пары штурмовиков при налете на прочноокопский мост.

Нам с Талыковым - благодарность. Дружно отвечаем:

- Служу трудовому народу!

Леня Букреев рассказывает...

В Ачалуках командир полка решил отметить окончание второго "тура" торжественным ужином. Кроме каши, которая "шептала" в большом котле, должно быть еще и вино. Небольшой бочонок, неведомо кем и где раздобытый по такому случаю, дожидался своего часа около дверей сакли.

Перед ужином к нам на У-2 наведался начальник политотдела дивизии.

- Что в бочонке? - спросил он, ткнув его каблуком хромового сапога.

- Вино.

- Значит, так осмыслили приказ 227? Решили победу отпраздновать? - Не дожидаясь ответа, он вытащил дамский кольт-браунинг, висевший у него на крутом бедре, пальнул в бочонок и улетел.

Так наш бочонок без суда и следствия угодил под расстрел. Но не все из него вытекло - прицел был взят высоковато. Смекалистые ребята принялись из лужиц черпать красную влагу ложками, собранное фильтровали через бинт. Так что на небольшую компанию этого должно было хватить.

Константин Холобаев уселся по-татарски на полу сакли, усадил вокруг летчиков. Консервная банка с вином пошла по кругу.

Не успела она снова вернуться к командиру, как в дверях в комбинезоне, в летном шлеме появился... сержант Леня Букреев! Почти две педели прошло с тех пор, как он полетел на Дон бить переправу и не вернулся в Кагальницкую. Его считали погибшим, а он подоспел на торжественный ужин.

Командир расцеловал Букреева, усадил возле себя, поднес ему банку с вином.

- Выпей, кашей закуси, а потом рассказывай все по порядку. Леня вначале набросился на кашу, а потом выпил и начал свой рассказ:

- ...Взлетели мы тогда звеном часов в одиннадцать. На мост зашли с противоположного берега. Зенитка так била, что небо потемнело.

На ближнем берегу я заметил вспышки - стреляло зенитное орудие. Прицелился по нему - послал одну, второю, третью очередь - не замолкает. Совсем уже снизился, вижу орудийный расчет, но фрицы от моих трасс не разбегаются. Значит, это смертники, которых к пушкам цепями приковывают.

Зенитка скрылась под крыло, начал целиться в мост, чтобы попасть бомбами наверняка, как у Белой Калитвы... На этот раз подвел самолет еще ниже, нажал на кнопку да рычагом аварийного сброса продублировал. Самолет швырнуло взрывной волной, в кабине бензиновый туман, масло хлещет - дышать нечем...

Через форточку увидел на берегу скопление машин с пехотой. Решил: "Врежусь туда, как капитан Гастелло!" Но в это время сильно ударило в крыло, штурмовик накренился. С трудом его выровнял и оказался не над колонной, а над плавнями. Мотор заглох. Не успел опомниться, как плюхнулся в камыши - только брызги во все стороны.

Выскочил из кабины - очутился по пояс в воде. Глянул на самолет - одно крыло к самому хвосту вывернуло. Такое зло взяло: хотел ведь вспыхнуть факелом, а оказался, как лягушка, в болоте. Вскарабкался на крыло, выхватил планшет с картой, саданул сапогом по приборной доске - стекла со звоном посыпались. По часам ткнул пистолетом - ба-бах! - он оказался взведенным. Противник близко, наверное, услышал. Подался я по камышам дальше. Выбрался на сухое. Мотоциклы тарахтят - дорога поблизости. Увидел двух немецких мотоциклистов, упал в высокую траву - не дышу. А при мне ведь секретная карта, ее уничтожить надо. Скомкал, спичку поднес - дым вверх пошел. "Что ж я делаю? Заметят!" Навалился грудью, погасил. Разорвал ее на мелкие кусочки, разбросал. А мотоциклисты меня не заметили, покатили мимо.

Перебежал дорогу, подался на юг. Километров пять гнал по зарослям без передыху. Широкую протоку надо переплывать. Только стянул сапог, а по другую сторону из-за кустов вышел здоровенный фриц: голый по пояс, загорелый, живого барана на горбу прет. "Неужели и сюда просочились? Надо брать правее..."

Вскоре увидел стадо. Подкрался поближе - там два пастушка.

- Что за село виднеется? - спросил я. Хутор Титов. А вы, дяденька, летчик? Летчик... Там немцы есть?

- Не-е...

- А от Титова дорога на Маныч есть?

- Есть, дяденька, есть...

Подхожу к Титову с опаской. У крайней хаты женщины лясы точат, заметили меня - разговор смолк. Я остановился.

- Немцы есть? - кричу издалека, чтобы в случае чего успеть скрыться и кустарнике.

- Подь ближе! манит руками. - Немцы там! - показывают в сторону Николаевской.

Пригласили и сенцы, табуретку поставили. Присел я, мне черпак холодной воды подали. Выпил залпом, еще попросил, на меня почему-то боязно смотрят. А я, оказывается, одной рукой черпак принял, а в другой все еще держу пистолет. Забыл я о нем, неловко стало.

Допивал я второй ковш, в сенцы вбежали два подростка.

- Дяденька летчик, а вам куды?

- На Веселый.

- Айда с нами. У нас и кони есть.

Вышел - во дворе стоят три лошади. Вместо седел - ватные одеяла сыромятными ремнями к спинам привязаны. Пацаны уже уселись верхом, взрослые взвалили лошадям на холки по мешку.

- Чьи лошади? - спрашиваю.

- Приблудные.

- А что в мешках?

- Сахар.

- Где взяли?

- На Дону наши пароход подорвали. Добра там потонуло! А капитан к нашей Анютке в примаки пошел, понарошку. Гутарють, что он партизанить собирается.

- А сахар кому повезете?

- Дедушке, за Маныч.

Тронулись. Дорога вела через хутор Дурновский. По бокам лесочек. Услышал я шелест в кустах - кто-то к дороге пробирался. Выхватил пистолет, крикнул с коня:

- Стой, руки вверх!

- Ты что, спятил? - недовольно проворчал солдат с винтовкой на шее и с ремнем в зубах.

- Где ваша часть? - спросил его строго.

У меня под комбинезоном знаков различия не видно, однако шлем с очками что-то значит. Солдат проворно справился с пуговицами на штанах, затянул потуже ремень, одернул гимнастерку, принял стоику "смирно".

- Извиняюсь, товарищ командир... Наша часть стоит сразу же за Дурновским направо. На бугре против Константиновской оборону держим...

- Почему здесь один болтаешься?

- В разведке, товарищ командир.

За Дурновским действительно был 6угор. За каждым кустом стояли забросанные ветками пушки.

- Где командир? - спросил лейтенанта.

- Командир бригады? - уточнил тот и козырнул.

- Да.

- На том пригорке.

Передал я повод пацанам, пошел на пригорок. В окопе увидел троих с биноклями: в сторону Дона поглядывают. Командир бригады - подполковник, Радичевым назвался. С ним рядом комиссар и начальник штаба. Расспрашивают:

- Штурмовики, значит, работают только днем? А по ночам у нас "кукурузники" тоже жужжат. Где летит - не видно, потом и звук пропадает. Вот тут и берегись: засвистят бомбы - бац, бац! Страху на фрицев нагоняют и нам тоже ночью дремать не дают.

- Пленный фриц нам сказал, что на "кукурузниках" ведьмы летают. В самом деле на них женский персонал? - спросил комиссар.

- Весь женский: и командир, и комиссар, и начальник штаба.

- И что ж, все они в летах, раз ведьмами окрестили?

- Да нет, все молодые, красивые!

- А ты их видел?

- А как же! От самого Донбасса вместе...

- Вот чертяки!.. - довольно улыбнулся комиссар. - Привет им наш казачий передай. А на Веселый тебе лучше вон той дорогой, что правее. Левее вчера фрицы прорыв предпринимали, как бы на них не нарваться.

Сели верхом, поехали дальше. Под вечер заметили у леска дымок. Это была полевая кухня. В стороне сарай, домик. "Не мешает и подзаправиться", - подумал я. Пацаны тоже проголодались, мешки продырявили, сахар сыплют в рот пригоршнями.

Подъехали к кухне, повар оглянулся - бросил черпак, хвать свой карабин, на меня наставил:

- Слезай, да руки повыше! - А сам другому солдату команды подает: Пистолет - сюда, коней вяжи, мешки сваливай, а их в штаб на проверку... Там разберутся, что к чему.

Всех, кто шел тогда от Дона, без разбора задерживали заградотряды. Какой-то зачуханный поваришка мигом меня обезоружил, на гумно под конвоем повели. Закрыли в сарай, звякнули засовом.

- Пусть вызовут в штаб! - крикнул я.

А часовой в ответ:

- Не шуми, придет черед - вызовут.

В сарае сумрак. Казачата прилегли на солому, шепчут:

- Дяденька, а как же мы к дедушке без коней, без сахара?