Василий Емельяненко - В военном воздухе суровом

• Название: В военном воздухе суровом
• Автор: Василий Емельяненко
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

В Гуляй-Поле расселились по домам. Объявили долгожданный банный день. Горячей воды запасли вдоволь, от пара дух захватывает. Только мыло почему-то совершенно не давало пены. Волосы слиплись так, что некоторым кудлатым после бани пришлось расстаться с шевелюрой - постриглись наголо. Местные жители, оказывается, мылись дождевой водой, а не колодезной.

После ужина завалились на пуховые перины. Фронтовикам - лучшую постель.

А в это время на КП затрещал телефон. Кожуховский схватил трубку.

- Мимоза, Мимоза...

- Мимоза слушает!!

- Говорит Траншея, примите обстановку.

- Давайте! Принимаю! - встрепенулся Кожуховский, зыркнул на дежурившего с ним Ворочилина, зашелестел картой, принял из рук писаря зачиненные цветные карандаши. Значит, связисты уже подключились к линии, и теперь со штаба ВВС Южного фронта обстановку дают. Как в сказке!

На карте у Кожуховского появилась извилистая линия фронта. От Днепропетровска она потянулась на юг вдоль Днепра через Запорожье, Мелитополь до самого Азовского моря. Теперь там наша пехота долбила саперными лопатами твердую землю, спешно зарывалась. Сколько она уже перекопала таких рубежей! Неужели не устоит и на этом?

На карте синий овал: над правым крылом Южного фронта грозно нависала 1-я танковая армия Клейста. Крупные силы противник накапливал и южнее - на Каховском плацдарме. По всему видно, готовился новый мощный удар.

...Дождливый день вдруг сменился нестерпимо жарким. Летчики искали пристанище в тени под скирдой. Солнце ходило вокруг, и они переползали вслед за тенью.

Наносили на карты линию фронта, отыскивали характерные ориентиры, запоминали, где еще есть наши аэродромы, синими кружками обозначали вражеские. "Юнкерсы" и "хейнкели", оказывается, уже сидели на Водопойском аэродроме и в Кировограде, откуда мы с Мишей Ворожбиевым не так давно ехали на грузовике, груженном бомбами. Куда же эвакуировался наш Николаевский аэроклуб имени Леваневского?

Сидя под скирдой, летчики ломали головы: как достичь внезапности нападения при полете над этой лысой земле? В Белоруссии можно было неожиданно для противника выскочить на цель из-за макушек деревьев, а здесь, в безлесой степи, самолеты заметны издалека.

Перед войной при отработке задач на картах командиры в своих решениях упоминали о внезапности. Отдавали ей дань лишь для того, чтобы решение звучало наукообразно, но на "противника" шли с открытым забралом.

Первые месяцы войны убедили в том, что внезапность - душа тактики, а скрытность полета перед нанесением удара - важнейшее средство достижения внезапности. Идти напролом на противника, да еще к тому же сильного, - нельзя.

Сила на войне - это прежде всего численный перенес и качество оружия, помноженные на боевой опыт. В сорок первом в ВВС Южного фронта насчитывалось около 800 самолетов, из которых 80% было устаревших типов, а 4-й воздушный флот противника имел 1600 совершенных по тому времени самолетов. У фашистских летчиков был большой опыт войны в Европе, мы же его только накапливали.

Великое дело - опыт. Вот, к примеру, наш новый сосед, тоже штурмовой полк, воюет не на ИЛах, а на устаревших истребителях И-153, которые именовали тогда "бисами". Но воюют умеючи, потери у них небольшие. Над целью действуют с круга. Один за другим непрерывно штурмуют фрицев, тем и головы не поднять. Да еще научились лихо отбиваться от "мессеров". Рассказывали, что на днях сами двух азартных фрицев "уговорили", когда те нахально пытались влезть в их карусель. "Задний защищает переднего" - такое правило у наших соседей.

Летчики там дружные, неунывающие. Недаром же этот полк называют "Веселые ребята".

Обо всем этом и размышляли летчики нашего полка, сидящие у скирды. Размышляли не только "старички" с солидным довоенным стажем, но мозговал и немногословный, рассудительный комэска Николай Синяков, воспитанник Горьковского аэроклуба.

Синяков, глядя на карту, как-то сказал:

- Здесь нам, братцы, придется применять самый низкий бреющий. Не только лес, но овраги и бугры тоже могут нас укрывать от наблюдения...

Такого термина, как "самый низкий бреющий", до войны не было. Просто бреющий - до высоты 25 метров. А что такое "самый низкий бреющий"? Капитан Холобаев тоже поддержал молодого комэску:

- Надо всем научиться обтекать рельеф и перед целью делать подскок. Лучше бы и подскока этого не делать, но ведь с горизонтального полета из пушек, пулеметов и "эрэсов" в цель не попадешь: стволы приходится на нее наводить наклоном фюзеляжа. "Вот если бы летчик мог их отклонять из кабины", - вспомнил он свои испытательные полеты по отстрелу опытного оружия. Так и не довели тогда подвижного оружия, а идея-то, оказывается, была стоящая.

К летчикам подошел командир полка.

- Из штаба ВВС приказали произвести облет района боевых действий, - сказал он, - полетим с полной боевой зарядкой. Цель для атаки на Каховском плацдарме по выбору ведущего. Ведущим буду я, моим заместителем - капитан Холобаев...

Такой облет был нововведением. Карта картой, но сверху на войне многое выглядит по-иному. На карте значится населенный пункт, а прилетишь туда, там только печные трубы торчат.

Предстоял фактически боевой полет. Придется и бомбить, и штурмовать, увертываться от зениток, а может быть, и отбиваться от "мессеров". Для летчиков, которые еще не воевали, это будет и проверкой.

...Штурмовики низко неслись над землей: то чуть взмывая над пригорками, то снова скрываясь за ними. Мелькнула железная дорога: здесь проходит линия фронта. "Горка" - и самолеты пошли в набор высоты. Вдалеке засверкал Днепр, около самолетов появились темные дымки. Слева по курсу показался большой населенный пункт, улицы запружены автомашинами. Ведущий повернул туда.

Один за другим пошли вниз-атака. Разворот для повторного захода. На улице во многих местах заполыхало. Беснуются зенитки. Ведущий, находясь в развороте, посмотрел на растянувшихся позади ведомых: три, три, еще три, потом только два штурмовика. "А где же третий? Ах, вон он, в стороне от других и много выше дымков, в чистом небе..." Самолет ведущего сильно тряхнуло, он услышал хлопок. Крутнул самолет вправо, влево - снова пошел в атаку - остальные за ним...

С облета вернулись все. В крыльях самолета командира полка было много пробоин.

Летчики стояли перед Гетьманом, выстроившись в шеренгу. Он сделал разбор полета, а потом вдруг спросил:

- Младший лейтенант Иванов, почему вы один болтались в стороне?

- Где, товарищ майор? - Иванов сделал шаг вперед.

- Над целью!

- Так я же... вас защищал, товарищ майор...

- Как?

- Собирался давить зенитку...

- Почему же не подавили?

- Искал, но не нашел...

- А я вам такую задачу ставил, чтоб меня защищать?

- Нет... Но я инициативу проявил.

- Никого так не защищайте, товарищ Иванов! И такой инициативы больше не проявляйте. Надо бить противника!

- Есть! - Иван отступил на шаг, занял место в шеренге. В этот же день батальонный комиссар Рябов внимательно прочитал личное дело младшего лейтенанта Иванова. Уроженец Днепропетровской области, женат, 26 лет. Характеристика из училища положительная - "делу партии Ленина - Сталина предан". Правда, там отмечены плохая успеваемость по политподготовке и факт отстранения от полетов по недисциплинированности. Рябов пригласил Иванова на беседу.

- Ваша семья эвакуировалась?

- Кажется, не успели...

- Тем более: в своих краях воевать надо злее.

- Постараемся...

- Как в училище обстояло дело с политучебой?

- Признаться - не очень, товарищ комиссар. Четвертая глава краткого курса плохо давалась: там об историческом материализме... - запнулся Иванов.

- И диалектическом, - напомнил Рябов.

- Да, вот как раз на этом я и спотыкался...

- А за что от полетов вас отстраняли?

- Вот как раз из-за этого самого материализма...

- Как же можно из-за материализма отстранять?

- А очень просто: получил я как раз "неуд" по четвертой главе... Вызывает меня комиссар училища на беседу, говорит: "Товарищ Иванов, так дело не пойдет! Пока не пересдадите зачет, от полетов вас придется отстранить". Ну а я ему напрямую и сказал: "Неужели из-за четвертой главы я вдруг взлетать и садиться разучился?" Вот после этого и в недисциплинированные попал.

Иванов вытер рукавом гимнастерки пот со лба, а Рябов сказал:

- Тебе, товарищ дорогой, нужно усвоить одну истину: взлететь - это не все. Надо еще уметь правильный курс держать не только по компасу, а вот этим местом, - Рябов ткнул пальцем в грудь.

В Гуляй-Поле несколько раз приземлялись транспортные самолеты ЛИ-2. Посадку совершали к вечеру, заруливали в конец аэродрома, подальше от штурмовиков. Окна всегда были зашторены темными занавесками, двери во время стоянки не открывались. Кроме летчика, штурмана и стрелка-радиста, из самолета никто не выходил. Наш начальник СМЕРШа никому к таким самолетам приближаться почему-то не разрешал.