Нэнси Прайс - Женщина ночи

• Название: Женщина ночи
• Автор: Нэнси Прайс
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-134-0

В романе «Женщина ночи» прозаик и поэтесса Нэнси Прайс рисует драму незаурядной женщины, жертвующей всем ради семьи. Талантливая романистка, она уступает авторство душевнобольному мужу, оберегая его покой. Гибель мужа в автокатастрофе рождает надежды на новую жизнь – с заслуженным признанием и славой. Но этим надеждам не дано исполниться.

---

– Мне было девятнадцать. Рэндел был в армии во время второй мировой войны. Мы поженились в 1948 году.

Мэри вспомнила маленькую церковь, где их венчали, свадебную вуаль, которая развевалась вокруг нее. Они взяли ее напрокат…

– Рэндел воевал в Италии. – Мэри посмотрела на Джин и пожала плечами. – Он так долго был на войне.

Джин ничего не сказала. До Мэри снова донесся запах мочи. В камине, неподалеку от них, валялись обрывки картона и бумаги. В кухне кто-то открыл кран.

Деньги за предыдущую книгу полностью уйдут на лечение, их получит Джин, доктор. Повязка на руке Рэндела – тоже деньги за книгу.

– Вы приезжали сюда после войны? – спросила Джин.

– Да. Мы приезжали сюда во время нашего медового месяца. Параллельно мы собирали материал для докторской диссертации Рэндела.

Мэри вспомнила ту зиму в Лондоне: в квартире в Хампстеде было так холодно, что изо рта шел пар. Они готовили на лампе горячий шоколад и согревались, лежа под пледом на кровати, где занимались любовью.

– Он защитил диссертацию? – спросила Джин.

– Да. Он нашел работу, и мы купили большой старый дом в городе, откуда мы были родом.

Мэри попыталась вспомнить, в каком месте на лужайке находилась табличка «Продается», но не смогла. Она увидела фасад родного дома, колонны, которые она сама отремонтировала и покрасила, чистый двор и порядок внутри дома…

Когда она открыла глаза, то вспомнила, что находится в маленькой гостиной на лондонской окраине, которая называется Доллис-Грин. Молодая женщина по имени Джин отхлебывала кофе в другом углу дивана, старого и грязного, а в комнату входил доктор Бун. За ним шла Пегги со своим рыжим сеттером.

Роб поднялся наверх и привел Рэндела, в халате и домашних туфлях. Мэри не могла заставить себя посмотреть на Рэндела. Она продолжала держать в руках чашку кофе, такую же пустую, какой была сейчас сама.

ГЛАВА 10

– О чем мы будем говорить, Рэндел? – спросил доктор Бун. «Наверное, приятно находиться в центре всеобщего внимания, – подумала Мэри. – Может быть, именно по этой причине люди прикалывают к руке бумажные цветы».

. – О насилии, – сказал Рэндел.

– Рэндел помочился на эти книжки и журналы, – произнес доктор Бун приятельским тоном, показывая на мокрые бумаги на ковре. Он сказал это так, как будто Рэндел полил комнатные растения в горшках. – Он хочет, чтобы вы купили Пегги новые альбомы и цветные мелки, потому что эти намокли.

– Запиши все это, – рявкнул Рэндел, вскакивая со стула. Он взял из мокрой кучи блокнот и протянул его Мэри. – Есть здесь у кого-нибудь карандаш?

Блокнот в руках у Мэри был влажным и вонял.

– Вот, пожалуйста, – сказал Роб, протягивая Рэнделу ручку. Руки Рэндела тряслись, когда он передавал ее Мэри.

Пегги сказала Мэри, какие ей нужны альбомы и мелки, и Мэри все это записала.

– Считай время, – сказал Рэндел. – Записывай каждую минуту, каждую секунду. – Он дал ей свои часы. – Сейчас два часа семнадцать минут и двадцать девять секунд. Запиши это.

Мэри положила влажную записную книжку на колени. Сейчас она могла бы находиться в Греции с Джеем и Бет, вместо того чтобы разыгрывать здесь роль послушного секретаря.

– Записывай все! – сказал Рэндел. Он всерьез собрался обсуждать вопрос насилия. «Что за чушь», – подумала Мэри. Доктор спросил, какого рода насилие предполагал Рэндел, помочившись на бумаги. Мэри, записывая все, что говорил каждый из присутствующих, периодически отмечая время, подумала, что никогда не увидит Грецию, потому что Рэнделу Элиоту, английскому профессору, захотелось помочиться внутри гостиной.

Рэндел крутился вокруг Мэри, нависая над ней, следя за ее записями. Он с таким вниманием наблюдал за тем, что она пишет, как будто никогда не давал ей ворох испещренной каракулями бумаги со словами: «Перепечатай мой роман».

Доктор Бун, Джин, Роб и Рэндел обсуждали заданную тему. Рэнделу хотелось говорить об атомной войне. Скоро все они умрут, – сказал он.

«Помирай сам, если хочешь, – подумала Мэри. – А я отправлюсь в Грецию». Рэндел опять подбежал, чтобы убедиться, что она отмечает время в вонючей и влажной записной книжке. Вот это надо исправить… Это ты обязательно напечатаешь…

Книжка воняла у нее на коленях, а ручка скользила и не писала на мокрых желтых пятнах. Рэндел был доктором философских наук и часто насмехался над ней: «У тебя есть только диплом колледжа. Ты не знаешь, что такое настоящее образование. Ты никогда ничего не напишешь – ты слишком ленива для этого».

Под конец Рэндел вырвал из записной книжки один лист, забрал у нее свои часы и, неся вонючий листок словно драгоценный документ, направился к лестнице.

Мэри последовала за доктором Буном в заднюю комнату, заполненную книгами. Войдя, она закрыла за собой дверь.

– Не грозит ли Рэнделу опасность, когда он один выходит из дома?

– Да, но видите ли вы альтернативу? Вы думаете, ему станет лучше, если мы накачаем его лекарствами и закроем в комнате? Что с ним делали раньше? – спросил доктор Бун.

– Его изолировали и давали ему лекарства, – ответила Мэри.

– Наши методы несколько иные, – сказал доктор Бун. – Я согласен, что в этом есть элемент риска. Но он всегда должен говорить нам, куда идет, – таковы наши правила. Если его не будет долго, мы найдем его.

Сидя на стуле в маленькой комнате с книгами, Мэри вспомнила, как часто ей приходилось давать согласие в письменном виде на изоляцию и лечение Рэндела шоковой терапией.

– Я всегда считала, что надо следовать рекомендациям и советам его врачей, – сказала Мэри. – Что я еще могу сделать?

Доктор Бун вкратце перечислил свои регалии, рассказал о своем опыте и о методе лечения. «Как будто это убережет Рэндела на лондонских улицах», – подумала Мэри, с тяжелым сердцем слушая доктора. Она представила себе, что заберет его отсюда. Что тогда? Долгая дорога домой, квартира, где она не сможет оставить его, звонки другим докторам, потом поездка с Рэнделом в другую клинику…

– Мы попытаемся сопровождать вашего мужа на улице, если это успокоит вас, – донесся до нее голос доктора Буна.

– Да, в таком случае я буду чувствовать себя гораздо спокойнее.

– Он сказал, что он писатель.

– Он издал четыре романа, – сказала Мэри.

– Ага, – задумчиво произнес доктор Бун и потом, словно этот вопрос логически следовал из предыдущего, спросил: – Так что мы сделаем с оплатой?

– В Штатах у нас есть страховка, – сказала Мэри. – Мне надо позвонить в наш университет. – Она посмотрела на часы. – Сейчас у нас около девяти утра.

– Вы можете позвонить отсюда, – сказал доктор Бун, переставляя телефон к ней поближе. Мэри достала книжечку с телефонами, набрала номер и услышала знакомый акцент в родном Небраске. Она говорила спокойно и твердо. Да, она за границей. У нее возникли кое-какие проблемы… Доктор Бун напряженно ее слушал. Сделав кое-какие пометки в записной книжке и закончив разговор, Мэри повесила трубку.

Доктор Бун спросил, не может ли она заплатить несколько сотен долларов заранее? Она ответила, что может, и выписала чек. Потом она помыла руки над раковиной в кухне и, попрощавшись, покинула дом, где оставался Рэндел.

Никто не знал, куда она собирается идти. Она и сама пока этого не решила. Никто не ждет ее дома. Никому в этом городе до нее нет дела.

Такое никогда с ней не случалось. Мэри нашла в автобусе свободное место и села, рассматривая в окне проносившиеся мимо афиши и плакаты, витрины магазинов и людей, спокойно дожидающихся транспорта или куда-то спешащих. За сорок семь лет жизни с ней ни разу не случалось такого – ее никто не ждал, и никто не знал, где она и куда направляется.

Она достала из кармана карту автобусных маршрутов и, стараясь, чтобы люди вокруг не заметили этого, заглянула в нее. Проехали Ноттинг-Хилл-Гейт… Найтс-бридж… Гайд-Парк-Корнер… Она вспомнила, как родители приучили ее к тому, чтобы она предупреждала их о том, где она бывает и куда направляется. Даже тогда, когда она уже училась в колледже и работала. После них этого от нее требовал и Рэндел: куда она идет, когда будет дома…

На Чаринг-Кросс-Роуд она смешалась с толпой и пошла мимо билетных касс, сувенирных магазинов, кинотеатров. Из открытых дверей вырывались звуки современной музыки. Она знала короткую дорогу до билетного киоска в парке, под деревьями. Под рукой, в подкладке пальто, у нее находился потайной карман; у киоска она встала в очередь и пробежала глазами перечень спектаклей и шоу, которые можно увидеть сегодня вечером.

«Сказки Гофмана». Музыка и танцы. Купив билет, она положила его в тот же надежный карман и решила зайти в знакомую лавку неподалеку, где продавали репродукции известных художников. Картины висели здесь всюду – от пола до потолка. Времени у нее было достаточно. Она не спеша рассматривала репродукции, пока не выбрала те, которые ей больше всех пришлись по душе. Она купила репродукцию прекрасного дерева над водой Моне и танцующую пару с сигаретными окурками и фиалками под ногами Ренуара. Картина была светлая и красочная.