Иоахим Гофман - Сталинская истребительная война (1941-1945 годы)

• Название: Сталинская истребительная война (1941-1945 годы)
• Автор: Иоахим Гофман
• Издательство: F.A. Verlagsbuchhandlung GmbH,
• Жанр: Публицистика

Настоящее издание представляет собой перевод с немецкого оригинального издания «Stalins Vernichtungskrieg 1941–1945», опубликованного в 1999 г. F.A. Verlagsbuchhandlung GmbH, München.

Работа Гофмана — взгляд крупного западногерманского историка на политику Советского Союза накануне и во время Второй мировой войны.

В центре книги находится Сталин. На основе неизвестных документов и результатов новейших исследований автор приводит доказательства того, что Сталин готовил наступательную войну против Германии при подавляющем превосходстве сил, которую лишь ненамного опередило нападение Гитлера на СССР. Сталин в 1941 году провозгласил истребительную войну. Свои намерения он выразил словами: «Каждый распространяет свою собственную систему настолько далеко, насколько может продвинуться его армия. По-другому и быть не может»

Временное открытие советских архивов вскрыло источники, исходя из которых сегодня с несомненностью подтверждается подготовка Советского Союза к наступательной войне с против Германского рейха при подавляющем превосходстве сил.

Исходя из неоспоримой документальной основы, привлекая результаты новейших международных исследований, автор, который несколько десятилетий был экспертом по проблемам Красной Армии в Исследовательском центре Бундесвера по военной истории во Фрайбурге, доказывает, что Гитлер 22 июня 1941 г. своей собственной захватнической войной лишь ненамного опередил захватническую войну, готовившуюся Сталиным. Террор и пропаганда гнали советских солдат под огонь. Это может служить и объяснением превознесенного позднее пропагандой «советского патриотизма» и «массового героизма», которого в Красной Армии в такой форме не существовало.

6 ноября 1941 г. Сталин призвал к «истребительной войне» против немцев и потребовал «истребить до единого всех немецких оккупантов, пробравшихся на нашу Родину для ее порабощения». Советская пропаганда ненависти, разожженная под предводительством Ильи Эренбурга, с 1941 года имела чрезвычайно трагичные последствия для немецких военнопленных, а с 1944 года — и для немецкого гражданского населения.

Так сегодня рушится под тяжестью доказательств сталинистская пропагандистская фраза о мнимой «освободительной миссии» Красной Армии. Ведь, как заявил Сталин в 1945 г. доверенному лицу Тито и югославскому партизанскому лидеру Джиласу: «Кто оккупирует территорию, тот навязывает ей свою собственную социальную систему. Каждый навязывает свою собственную систему настолько далеко, насколько может продвинуться его армия. По-другому и быть не может».

---

В пропаганде Советский Союз, как минимум, с 3 июля 1941 г. представлял позицию, что он был неподготовлен в военном отношении и не знал о предстоящем немецком нападении, а посему ведет чисто оборонительную войну и не преследует целей экспансии. Доказано, что историческая легенда о «вероломном фашистском нападении на ни о чем не подозревавший, миролюбивый Советский Союз» является неправдой, и сегодня она больше не имеет опоры. Поэтому из большого набора пропагандистской лжи приведем в качестве примера лишь кое-что — так, Эренбург утверждал 23 ноября 1944 г.: «Нам не нужно “жизненного пространства”», или 30 ноября 1944 г.: «Мир смотрит на Красную Армию, как на Освободительницу… (Советский Союз) никому не навязывает своих идей», или 11 января 1945 г.: «Мы не хотим никому навязывать наших идей, наших обычаев», или 24 мая 1945 г., после достижения победы: «Мы выиграли войну потому, что мы ненавидели захватническую войну».

Однако по мере того, как война приближалась к своему концу и Красная Армия глубоко внедрялась в сердце Европы, к чисто оборонительным оправданиям все больше примешивались наступательные тона. Советы, сознавая свою огромную силу, начали заявлять политические требования, выдвинув и представив мировой общественности пропагандистскую формулу о великой «освободительной миссии» Красной Армии. В октябре 1944 г., когда советские войска пересекли границу Рейха в Восточной Пруссии, у Эренбурга появились первые соответствующие пассажи — так, 12 октября 1944 г. он писал: «Мы спасли европейскую культуру… Наш народ позитивно заинтересован в судьбе европейской культуры. Советская страна не порождает изоляционистов». 12 апреля 1945 г. это звучало уже яснее: «Пора констатировать, что победы Красной Армии являются победами советской системы. Мы обращаем внимание на тот факт, что именно наш народ спас Европу и мир от фашизма». А 17 мая 1945 г. почти в форме китча: «Мы спасли всечеловеческую культуру, древние камни Европы и ее колыбели, ее тружеников, ее музеи, ее книги. Если суждено Англии породить нового Шекспира, если будут во Франции новые энциклопедисты… если воплотятся в жизнь мечты о золотом веке, то это потому, что солдаты свободы прошли тысячи верст и над городом тьмы водрузили знамя вольности, братства, света… Вот почему имя Сталина не только у нас, во всем мире связано с концом ночи, с первым утром счастья». И под датой 12 июля 1945 г. мы читаем в том же тоне: «Советский Союз спас народы Европы. Сталин пробудил совесть каждого… Мы любим Сталина».[118]

Советский Союз, который, якобы, решил судьбу даже Праги, Парижа и Рима, отныне стал в сознании народов, согласно словам Эренбурга от 10 января 1946 г., «не только географическим, политическим, но и нравственным понятием», то есть, иными словами, в результате военных побед он стал примером для всех государств, из чего он сам затем сделал вывод, что вправе, со своей стороны, и вмешиваться в дела других стран. Сталин не думает «нападать на другие страны», он думает о том, чтобы «создать новый мир», писал Эренбург 8 февраля 1942 г. Теперь, поскольку победа была завоевана, Сталин мог начать реализовать свои мечты о «новом мире», «новой Европе», Европе, в которой, как тотчас пояснил Эренбург, будут ликвидированы все «микробы фашизма». А кто были «микробы фашизма»? «Фашистами» отныне считались не только немцы, сторонники Гитлера, но и все те, кто по самым разным мотивам противостоял планам Советов относительно господства и большевизации, все те, кто воспринимал понятия о «правлении, реформе и прогрессе» иначе, чем коммунисты, прежде всего ненавистная буржуазия всех оттенков, сторонники правового государства на основе западной традиции, весь «духовный осадок порядочных с виду людей». Сталин указал политическую цель, Эренбург и ему подобные принялись пропагандировать ее в привычной манере.

Через несколько дней после безоговорочной капитуляции германского Вермахта, 17 мая 1945 г., Ермашев писал: «Крах гитлеровского Рейха не освобождает человечество автоматически от всех тех опасностей, которыми могут угрожать миру темные силы фашизма и реакции» — слова, указывающие путь в будущее и ни в коей мере не малосущественные. Ведь здесь оглашалось важное стремление советского руководства, а именно настоятельное желание увидеть «фашистских преступников», «военных преступников» наказанными строжайшим образом. Организацией международного показательного процесса по испытанным образцам, при ведущем участии Советского Союза должно было быть достигнуто устрашающее воздействие на все силы «реакции», провоглашенные «последователями Гитлера и Муссолини», то есть на потенциальных противников сталинистских претензий на господство.

Уже упомянутый историк профессор Тарле 8 февраля 1945 г. мотивировал претензии Сталина на право формировать «будущее миролюбивых и свободолюбивых народов» мнимым опытом прошлого и изложил их вызывающим языком в следующих словах: «Однако великая роль советского народа не исчерпывается тем, что он освобождает человечество от смертоносного немецкого кошмара. Пятая колонна, временно загнанная в подполье, еще живет на свете. Нацисты и полунацисты все еще существуют и готовятся вновь взяться за работу, которой они так долго и успешно занимались в Европе и за ее пределами. В грядущие годы европейские — и не только европейские — демократии окажутся перед необходимостью очень, очень экстренной борьбы, ведь у фашизма нет ни малейшего намерения уходить… Однако здесь он вновь натолкнется на то же непреодолимое препятствие — Советский Союз, советский народ. Победа Советского Союза в Великой Отечественной войне создает твердую основу для торжества мировой демократии. Бессмертная заслуга сталинской стратегии и бойцов Красной Армии состоит в том, что они спасли мировую цивилизацию. Те, кто понимают, что борьба за свободу и демократию должна быть продолжена и после поражения гитлеровской военной машины, вплоть до полного морального и политического разгрома фашизма, с глубоким доверием смотрят на СССР».

Едва ли экспансионистские планы Сталина нуждались в более ясном изложении. Здесь имелось в виду продолжение агрессий, которые начались пактом с Гитлером 23 августа 1939 г. и теперь в третий раз приобретали иную форму. «Как вытекает из многочисленных заявлений Сталина, — с однозначной ясностью пишет Стефэн Куртуа, издатель «Черной книги коммунизма», — его твердая воля и его идея состояли в том, чтобы продвинуться до Атлантического океана. Сталин уже в 1947 г. сказал Морису Торезу, тогдашнему генеральному секретарю ФКП, что он бы еще охотнее увидел Красную Армию в Париже, нежели в Берлине.» Тем самым находит блестящее подтверждение вывод, сделанный в 1985 г. профессором Эрнстом Топичем в его книге «Сталинская война» (Stalins Krieg). Однако продвижение до Атлантики всегда означало и установление ленинско-сталинской системы власти. Ведь тот, «кто оккупирует территорию, тот навязывает ей свою собственную социальную систему, — открыл Сталин Джиласу, доверенному лицу Тито и партизанскому вождю, в 1945 г. — Каждый навязывает свою собственную систему настолько далеко, насколько может продвинуться его армия. По-другому и быть не может.» Вторжение англо-американских экспедиционных сил в 1944 г. поначалу пресекло амбиции Сталина. Однако лозунг борьбы против «фашизма», являющийся для активистов и духовных пособников «социализма» актуальным вплоть до наших дней, следует воспринимать так, как его понимали Советы: в смысле пропагандистской подготовки к расширению власти, от которого они никогда не отказывались. Итак, тот, кто противостоит агрессивным планам советского империализма, является, согласно этому определению, именно «фашистом» или «нацистом», для борьбы с которым годится любое средство. Сталинское понятие фашизма пережило даже Советский Союз и находит, к примеру, сегодня в ФРГ всеобщее применение в роли клеветнического термина, направленного против политически инакомыслящих. И тому, кто, скажем, захотел бы здесь в стране использовать боевое большевистское слово «антифашизм» иначе, чем сталинисты, их апологеты и наследники, больше не следует удивляться соответствующим репрессиям.

Правда, в реальности влияние советской пропаганды стало выходить за пределы территорий, оккупированных Красной Армией, уже весной 1945 г. Едва ли кто-то понял это яснее, чем Уинстон Черчилль, который в своей знаменитой фултонской речи в марте 1946 г. предостерегающе указал на то, что «далеко от России действует пятая колонна коммунизма», представляющая «растущую угрозу» для мира и всей «христианской цивилизации».

Глава 7. Ответственность и ответственные. Зверства с обеих сторон

Весомый аргумент в советской военной пропаганде представляли собой зверства, действительно или только якобы совершенные с немецкой стороны. Выдвигался растущий поток обвинений, оправданных и неоправданных. Чтобы установить должный масштаб, их следует рассмотреть на фоне гигантских советских преступлений против человечества. Так, нужно отделить зерна от плевел, расследовать на выделяющихся примерах оправданность советских обвинений и изучить, какие политические намерения скрывались за пропагандистской кампанией. Ведь прежде чем немцы могли совершить в Советском Союзе или на аннексированных им территориях хотя бы одно злодеяние, большевики, со своей стороны, уже уничтожили миллионы и миллионы невинных людей. Террор, как постоянное учреждение советской системы власти, вступил в действие сразу же после Октябрьской революции и имел целью не только социальную, но во многих случаях и физическую ликвидацию целых классов, искоренение дворянства, духовенства, буржуазии, а также сторонников небольшевистских социалистических партий — меньшевиков и эсеров, не говоря уже о сторонниках таких буржуазных партий, как, например, презренные конституционные демократы («кадеты»). «Рабочие, — сказано в партийном органе «Правда» 31 августа 1918 г., — настал час уничтожения буржуазии.» Лозунг был претворен в жизнь, и нарком внутренних дел Петровский призвал в государственном органе «Известия» 4 сентября 1918 г. «при малейшем сопротивлении… производить массовые казни… При введении массового террора не должны быть терпимы никакая слабость и никакое колебание». Лацис, шеф[?] ЧК, 1 ноября 1918 г. дал своему аппарату указание уничтожить «буржуазию как класс». Беспощадная классовая борьба против целых частей населения и профессиональных сословий, как подчеркивает и Николас Верт (Werth) в «Черной книге коммунизма», приобрела черты геноцида. Ведь начавшееся в 1920 г. искоренение казачества (расказачивание), как и начатое позднее искоренение крестьянства (раскулачивание), по своей целевой направленности и осуществлению соответствовали определению геноцида.