Брайан Стэблфорд - Центр не удержать

• Название: Центр не удержать
• Автор: Брайан Стэблфорд
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1998
• ISBN: 5-237-00738-4

Далекая планета Асгард живет будничной жизнью — межпланетное сообщество ученых ведет неспешные научные разработки, одинокие искатели торят новые пути в неизведанное, галактические гангстеры не забывают о своем куске пирога. Бесшабашный космический старатель Майк Руссо по своей и по чужой воле отправляется к центру планеты — и обнаруживает внезапно, что где-то там, далеко внизу, горит свет еще не известной жизни. А по пятам следует опасность, и она подбирается все ближе и ближе.

---

На море снова поднималось волнение. Оно не имело ничего общего с тем беспорядочным движением, какое вызывает крепчающий ветер. Оттуда, где неистово-красная арка касалась поды, исходила некая сила, вздымающая огромные гребни и валы. Корабль заплясал на этих валах, ныряя носом, а затем стремительно взлетая ввысь. Потом раздался звук, словно в предсмертной муке одиночества кричало неведомое создание, — слабый, глухой, безнадежный стон, разнесшийся над всей водой.

Я не отрываясь смотрел на концы арки, под которой мы должны были пройти. Они все утолщались, словно втягивая в себя туман. Теперь мне показалось, что они напоминают огромные вращающиеся колонны, сужающиеся книзу. Они походили на исполинские смерчи, качающиеся из стороны в сторону, вбирающие в себя покрытые рябью воды.

— Они выбирают воду, — заорал я, осознав происходившее, — это смерчи!

Корабль качался на волнах все сильнее, и я перебрался от борта поближе к рулю, в который мертвой хваткой вцепился Мирлин, Они не напустили на нас монстров, падающих с небес или поднимающихся из пучин, но бросили против нас саму природу, которую мы создали, они атаковали нас бурей, чтобы растерзать нас и создавшую нас программу.

— Сохраняйте спокойствие, — прокричала богиня, одетая в золото. Держитесь, и мы прорвемся. Нас нельзя утопить!

Как бы мне хотелось верить этому обещанию! Море вокруг нас кипело, словно огромный котел, и в лицо нам неистовыми порывами дул ветер, напоминая голос разгневанного божества, а туман все сгущался. И казалось, что наш корабль вот-вот будет разбит в щепки, а наши тела разорвет в клочья.

Не в силах выдержать натиска ветра, секущего со всех сторон, я упал на колени, не разжимая рук, схватившихся за поручень. Я сжался в комок, пытаясь сделаться невидимым, заползти в уголок, образованный палубой и перилами.

Поскольку я не видел, что творилось вокруг, мне было уже не так страшно, да и шторм, как почудилось, стал стихать. Но корабль все еще швыряло из стороны в сторону, вверх и вниз, и щупальца тумана все еще впивались в меня, силясь не то придушить меня, не то разорвать в клочья, и я знал, что ни мечом, ни руками мне не справиться с этим ощущением. Я вытянул ноги, пытаясь зацепиться ими за небольшие проемы в деревянном лице Горгоны. Лук и колчан, еще не послужившие мне, висели сзади и впивались своими нелепыми формами в спину, когда я попытался лечь на палубу.

Я видел, что Мирлин стоит, все так же вцепившись в штурвал, не давая ветру повергнуть себя. Я не видел богини, но в краткий момент затишья услышал ее голос, полный гнева, обращенный к буре. Хотя неистовый шум ветра и старался обрести былую мощь после недолгого перерыва, она боролась с ним, черпая силу для своего голоса в его неукротимом реве.

Я поднял голову, убедив себя, что негоже прятаться. Я подумал, не смогу ли сам побороться со стихией, если с ней нужно бороться силой голоса. Но не успел я открыть рот, как могучий порыв ветра словно выдул из меня все слова, готовые лететь на битву с ним. Но я не собирался молчать и закричал во всю силу своих легких, и мне показалось, что они опустели от этого крика и ветер сейчас задушит меня. Но голос мой был такой силы, что не хватило лишь малости, чтобы одолеть вопль ветра. Собравшись с силами, я закричал снова, и это был победный клич, ведь я понял, что и Мирлин кричит во все горло. Его могучий голос Стентора <Стентор — глашатай в Илиаде.> поддержал и ободрил меня. И мы ткали ковер из наших криков, на которых плясал голос нашей богини, и чем громче становились наши вопли, тем яснее слышались ее заклятия на старом, давно забытом языке, незнакомом мне, но не ветру. И ветер, пытавшийся извести нас, слышал в нем угрозу.

Всепоглощающее чувство радости охватило меня, когда я понял, какую силу обрел. Здесь действовала магия. Пусть я не знал, как ее использовать, необходимость всегда рождает способность к импровизации. Я мог защищать себя не только странным мечом, но одной только силой мысли или слова.

Впервые за всю мою жизнь я почувствовал себя абсолютно свободным, подлинным хозяином положения.

Корабль миновал центр бури, пройдя под аркой розовеющего огня, и вырвался из густого красного тумана в мерцающую легкую дымку.

Когда мы проходили под смерчами, вздымающими воду вверх, она обрушилась на нас, но смерчи не могли сомкнуться над нашим судном и не могли сломать наших весел, а вода была только водой и не причинила нам ни малейшего вреда.

Наши гневные вопли сами собой перешли в ликующие победные крики. Встав на ноги, я понял, что мы втроем смотрим назад, на исчезающую позади нас арку. Теперь она уничтожала сама себя — красный цвет сменился нежным розовым и растаял в серебристой мгле.

— Что я говорила, — заметила она, когда мы перестали орать и перевели дыхание. Ее голос был надтреснутым, и теперь каждое слово давалось ей с трудом. Однако в ее слонах слышалось торжество, эта победа принесла ей радость. Теперь мы знали, что, недооценив врага, мы могли недооценить и себя, и это внушало надежду. Она повернулась к нам, а я встал рядом с Мирлином, и мы оба, навалившись на штурвал, смотрели, как буря отдаляется от нас, как успокаивается море.

Я жадно вдохнул и собирался присоединиться к ликованию, когда заметил, что торжествующее выражение на лице богини начало меркнуть. Она открыла рот и хотела сказать что-то еще, но так и осталась стоять, и я понял, что онемела она не от радости и не оттого, что ей не хватило воздуха.

Я резко повернулся, держась за штурвал, чтобы сохранить равновесие, и посмотрел вдаль — на то, что снова преграждало наш путь. Если бы я не видел этого чудовищного видения раньше, оно повергло бы меня в дрожь. Но я знал его по моим снам.

Прямо на нас из дымки шел другой корабль, вчетверо больше и вдвое выше нашего. Казалось, он столкнется с нами и разрежет пополам.

Его корпус был сделан из странно переплетающихся полос, о природе которых я нипочем бы не догадался, не приснись он мне. Но в том сне я не догадывался я знал, что это было.

Это был корабль мертвых, чьи борта были сколочены из ногтей мертвецов, которые продолжали расти после того, как тела уснули вечным сном в могилах. Корабль мертвых, чьи белые паруса были сотканы из волос, принадлежавших усопшим. И на палубе стоял экипаж — кости воскресших мертвецов, скелеты и сухожилия, безглазые, бессердечные, но вооруженные и горящие страстью к битве.

Само по себе зрелище было ужасным, а когда я понял, что это был плод моей фантазии, кошмар, возникший из давно прочитанных и забытых старинных преданий, меня и вовсе охватила паника. Такие образы отбирались и культивировались паразитом, проникшим в мое сознание, но теперь они стали доступны другим врагам, пытавшимся уничтожить меня. Минуту назад я чувствовал такое могущество, что возомнил себя богом. Сейчас же я вспомнил, что Сумерки богов предвещали восставшим гибель от рук гигантов и их мрачных армий.

Своей могучей рукой Мирлин отбросил меня и попытался изменить курс, но было уже чересчур поздно. Он развернул корабль под возможно большим углом, но столкновение, хоть и мимолетное, все же произошло. Наш блестящий нос едва поцарапал борт другого судна. Голова Горгоны зловеще уставилась на фигуру, сидящую на носу вражеского корабля. Но враги не имели глаз, в которых можно было прочитать свидетельство их силы или бессилия.

И когда борт нашего доблестного корабля царапнул о жуткий борт другого, воины-скелеты уже раскручивали веревки из седых волос и по ним спускались на нашу хрупкую палубу, словно мириады чудовищных насекомых.

Глава 17

Через тринадцать часов езды по мертвому миру мы достигли следующего спуска. Я надеялся, что нам предстоит долгий путь вниз, поскольку путешествие по горизонтали не радовало, оно не приближало нас к цели. Если всякий раз, чтобы проехать вниз километр-другой, мы будем проделывать по тысяче километров, то доберемся до Центра глубокими стариками.

Во мне жила надежда, что сущность, поселившаяся в мозгу Тульяра, знала расположение шахты и могла доставить нас к цели за один долгий спуск. С другой стороны, я пробыл на Асгарде слишком долго, чтобы надеяться на существование сплошного пути сверху донизу или хотя бы половины такого пути. Нам предстояло пересечь еще три или четыре мира, а это долгая дорога. Если еще и платформы будут закрыты для нас, то число миров может вырасти до десяти, двадцати, а то и до сотни.

Я думал и том, что же вселилось и мозг Тульяра. Любопытно: эта гадость полностью завладела телом тетронца, или он все же понимал, что с ним происходит, пытался обрести контроль над своим разумом. Жуткая планида, да я и сам не застрахован от подобной участи. В любой момент я мог перестать быть собой и превратиться в воина, участвующего в сражении, длящемся с незапамятных времен. Чтобы подбодрить себя, я стал думать о Джоне Финне, который сейчас сидит рядышком с лже-Тульяром и понимает, как его провели — ведь даже Военно-космические силы позаботились бы о нем лучше, чем его нынешние товарищи по оружию. Но я не чувствовал жалости к нему — было легче считать, что он получил по заслугам, что худший из всех жребий выпал на его долю не случайно.