Андрей Белый - Полное собрание стихотворений

• Название: Полное собрание стихотворений
• Автор: Андрей Белый
• Жанр: Поэзия

«Для меня Белый ― это импрессионист слова. Никто другой не может так точно „нарисовать“ происходящее всего несколькими штрихами. Всего пара предложений ― а ты уже видишь все вокруг, слышишь звуки, чувствуешь запахи, даже ощущаешь на себе чьи-то взгляды. Мистика ― в стихах передавать смысл без слов…»

Без противоречивой, судорожной, вдохновенной фигуры Андрея Белого невозможно представить атмосферу эпохи, предшествовавшей революции. Ее он призывал вместе с Блоком как возмездие, которое заслужил разваливавшийся царский строй. Вряд ли представлял, на чьи головы обрушатся руины. Обладал необычайным импровизационным дарованием, но без предвидения. Во всех своих подчас ребяческих, наивных порывах, причудливо соединявшихся с глубокой образованностью, Андрей Белый был беззащитно искренен и чем-то напоминал в литературе рыцаря Печального Образа.

---

Июнь 1914

Арлесгейм

Антропософам

С любовью и благодарностью М.В. Сабашниковой

Мы взметаем в мирах неразвеянный прах,
Угрожаем обвалами дремлющих лет;
В просиявших пирах, в набежавших мирах
Мы – летящая стая хвостатых комет.

Пролетаем в воздушно-излученный круг.
Засветясь, закрутясь, заплетайся в нем, —
Лебединый, родимый, ликующий звук
Дуновеньем души лебединой поймем.

Завиваем из дали спирали планет;
Проницаем туманы судьбин и годин;
Мы – серебряный, зреющий, веющий свет
Среди синих, любимых, таимых глубин.

Февраль 1913

Москва

Младенцу

Играй, безумное дитя,
Блистай летающей стихией:
Вольнолюбивым светом «Я»,
Явись, осуществись, – Россия.

Ждем: гробовая пелена
Падет мелькающими мглами;
Уже Небесная Жена
Нежней звездеет глубинами, —

И, оперяясь из весны,
В лазури льются иерархии;
Из легких крыльев лик Жены
Смеется радостной России.

Март 1918

Москва

Родине

Рыдай, буревая стихия,
В столбах громового огня!
Россия, Россия, Россия, —
Безумствуй, сжигая меня!

В твои роковые разрухи,
В глухие твои глубины, —
Струят крылорукие духи
Свои светозарные сны.

Не плачьте, склоните колени
Туда – в ураганы огней,
В грома серафических пении,
В потоки космических дней!

Сухие пустыни позора,
Моря неизливные слез —
Лучом безглагольного взора
Согреет сошедший Христос

Пусть в небе – и кольца Сатурна,
И млечных путей серебро,
Кипи фосфорически бурно,
Земли огневое ядро!

И ты, огневая стихия,
Безумствуй, сжигая меня
Россия, Россия, Россия —
Мессия грядущего дня!

Август 1917

Поворовка

Голубь

Вестью овеяны,
Души прострем —
В светом содеянный
Радостный гром.

В неописуемый,
В огненный год, —
Духом взыскуемый
Голубь сойдет.

Март 1918

Москва

Чаша времен

Открылось!
Весть весенняя!
Удар молниеносный!
Разорванный, пылающий, блистающий покров:

В грядущие,
Громовые
Блистающие весны,
Как в радуги прозрачные, спускается – Христос.

И голос
Поднимается
Из огненного облака:
«Вот чаща благодатная, исполненная дней!»

И огненные
Голуби
Из огненного воздуха
Раскидывают светочи, как два крыла, над ней.

Июнь 1914

Арлесгейм

Антропософии

Из родников проговорившей ночи
В моем окне
Нежданные, мерцающие очи
Восходят мне.

Блистает луч из звездной рукояти,
Как резвый меч;
Мой бедный ум к ногам смущенных братии
Слетает с плеч.

Я – обезглавлен в набежавшем свете
Лучистых глаз
Меж нами – Он, Неузнанный и Третий:
Не бойтесь нас.

Мы – вспыхнули, но для земли – погасли.
Мы – тихий стих.
Мы – образуем солнечные ясли.
Младенец – в них.

Слепую мглу бунтующей стихии
Преобрази.
Я не боюсь: влекут, Христософия,
Твои стези.

Ты снилась мне, светясь… когда-то, где-то…
Сестра моя!
Люблю Тебя: Ты – персикова цвета
Цветущая заря.

Как вешний вихрь, гласят неумолимо —
Гласят в голубизне —
Твои слова, пронесшиеся мимо,
Но сказанные мне.

В свои глаза – сплошные синероды
Меня возьми;
Минувшие, глаголющие годы
Мои уйми.

В Твоих глазах блистают: воды, суши,
Бросаюсь в них:
Из глаз Твоих я просияю в души,
Как тихий стих.

И сердце – обезумевшая птица —
В немой мольбе
Пусть из груди – разорванной темницы —
Летит к Тебе.

Мы – вспыхнувшие, вспыхнувшие дети —
В нежданный час:
Меж нами – Он, Неузнанный и Третий:
Не бойтесь нас!

Март 1918

Москва

Христиану Моргенштерну

От Ницше – Ты, от Соловьева – Я:
Мы в Штейнере перекрестились оба…
Ты – весь живой звездою бытия
Мерцаешь мне из… кубового гроба.

Свергается стремительно звезда,
Сверкая в ослепительном убранстве: —
За ней в обетованный край, – туда —
Пустынями сорокалетних странствий!

Расплавлены карбункул и сапфир
Над лопнувшей трубою телескопа…
Тысячекрылый, огнекрылый мир!
Под ним – испепеленная Европа!..

Взлетаем над обманами песков,
Блистаем над туманами пустыни…
Антропософия, Владимир Соловьев
И Фридрих Ницше – связаны: отныне…

От Ницше – Ты, от Соловьева – Я;
Отныне будем в космосе безмерном:
Tы – первозванным светом бытия,
Я – белым «Христианом Моргенштерном».

Октябрь 1918

Москва

После разлуки Берлинский песенник

Вечер

Точно взглядами, полными смысла
Просияли, —
Мне ядом горя, —
Просияли
И тихо повисли
Облаков златокарих края…

И взгонят беспризорные выси
Перелетным
Болотным глазком;
И – зарыскают быстрые рыси
Над болотным, —
Над черным – леском.

Где в шершавые, ржавые травы
Исчирикался летом
Сверчок, —
Просвещается злой и лукавый,
Угрожающий светом
Зрачок.

И – вспылает
Сквозное болото;
Проиграет
Сквозным серебром;
И – за тучами примется кто-то
Перекатывать медленный гром.

Слышу – желтые хохоты рыси.
Подползет; и – окрысится: «Брысь!»…
И проискрится в хмурые
Выси
Желто-черною шкурою
Рысь.

1922

Цоссен

Поется под гитару

Я —
Словами так немощно
Нем:
Изречения мои – маски…
И —
Рассказываю
Вам всем —
– Рассказываю
Сказки, —
– Потому что —
Мне так суждено,
А почему —
Не понимаю; —
– Потому что —
Все давно ушло во тьму,
Потому что – все равно:
Не знаю, или знаю…
Потому что мне скучно – везде…
Потому что сказка – изумрудная,
Где —
Все – иное…
Потому что так хочется в брызнь
Утех;
Потому что: трудная
Жизнь
у всех —
– С одною развязкою…
Потому что, —
– Наконец, —
– Зачем
Этот ад?

Потому что —
– Один конец
Всем…
И во мне подымается смех
Над
Судьбою
Всех —
– И —
– Над
Собою!..

1922

Цоссен

Опять гитара

Заманя,
Помаргивает светляками
На нас —
– Скат…
На меня
Вздрагивают глаз —
Твоих —
– Умерки…

И —
тенеет: малиново-апельсинный
Закат —
В малиново-апельсинные
Сумерки…

Отуманенная, остуженная, серебряная
Вода
Под ногами, под нами —
Там…

Что-то, под гору замирающее
В хрусте…

Там —
Под нами, под ногами —
Вниз убегающие
Года,
Поднимающие
Туманами —
Серебряные
Грусти…

«Мертвых слов не говори,
Не тверди, —
Дорогая!..»

И мигнуло —
– Над —
– Беспризорными
Проблесками
Зари, —
– В тверди
Призорочной
Перегорая, —
– «Тебе одна дорога, а мне —
Другая!»

1922

Цоссен

Нет

Ты, вставая, сказала, что – «нет»;
И какие-то призраки мы:
Не осиливает свет —
Не Осиливает: тьмы!..

Солнце легкое, – красный фазан,
Месяц матовый, – легкий опал…
Солнце, падая, – пало: в туман;
Месяц – в просерень матово встал.

Прошли – остывающие струи —
К теневым берегам —
Облака – золотые ладьи
Парусами вишневыми: там.

Растворен глубиной голубой,
Озарен лазулитами лет,
Преклонен – пред Тобой и под Тобой…
Но – Ты выговорила. «Нет!»

И холодный вечерний туман
Над сырыми лугами вставал.
Постигаю навсегда, что ты – обман.
Поникаю, поникаю: пал!

Ты ушла… Между нами года —
Проливаемая куда? —
Проливаемая – вода:
Не увижу – Тебя – Никогда!

Капли точат камень: пусть!
Капли падают тысячи лет…
Моя в веках перегорающая грусть —
Свет!

Из годов – с теневых берегов —
Восстают к голубым глубинам
Золотые ладьи облаков
Парусами крылатыми – там.

Растворен глубиной голубой,
Озарен лазулитам лет.
В этом пении где-то – в кипении
В этом пении света – Видение —
Мне:
Что – с Тобой!

1901–1922

Москва – Цоссен

Пророк

Завечерел туман ползущий
В вечеровую тень огней;
Тусклы оливковые кущи.
И – светит месяц из теней.

Он, Серебристый, волей рока
Бросает в зримый наш позор, —
Как ясноокого пророка
Неизъяснимо грустный взор.

В тысячелетние разгулы
Он поднимает ясный жар:
И бронзорозовые скулы,
И взора горнего загар.

Струя исчисленного смысла,
Как трепетание крыла
Переливного коромысла,
От ясноротого чела —

Взметает пепельные кучи
Неистлевающих волос,
И из-под них – на нас текучий,
Слезой сияющий вопрос;

Переливной игрою линий
Топазы сыплются из глаз;
И расширяет блеск павлиний
Переливной его атлас;

И в нас стремительно забьется
Наш ослепительный ответ;
И ослепительно взорвется
Из волосатой груди свет

И, точно взвизгнувшие диски,
Взорвут кипящие слова
И волоса, как василиски,
Взовьет горящая глава.

В переливных браслетах света
Его воздушные персты
Воспламененный знак завета
Взогнят из тихой высоты.

Май 1922