Виталий Забирко - Пришествие цивилизации (сборник)

• Название: Пришествие цивилизации (сборник)
• Автор: Виталий Забирко
• Издательство: Отечество
• Жанр: Научная Фантастика
• ISBN: ISBN: 5-7707-7404-5

---

«Вот и вторые похороны за сегодняшний день, — подумал Кирилл. — Меня хоронить будет некому… Я не знаю, в каком точно веке жил каждый из вас и какие тогда существовали обряды погребения — в этой области истории я не больно-то силен, — но похороню я вас по-земному. В земле».

Он начал укладывать тела на дне рытвины, лицом вверх, складывая руки на груди. И тут подумал, что хоронить их в щебне — это, в общем-то, не совсем по-земному. Но большего для них он сделать не мог.

Он уложил людей, рядом с ними пинов и опустошенно опустился на щебень у изголовья пока еще открытой братской могилы. Один. Вот он и остался один. Он вдруг почувствовал, что боится их засыпать. Их соседство, пусть мертвых: лиц, рук, тел — создавало ирреальное, призрачное чувство, что он не одинок в этом чужом, ненавистном мире. Когда же он их засыплет…

Кирилл поднял голову и, переводя взгляд с одного на другого, стал прощаться. И вдруг заметил, что губы одного из пинов, сильно вытянутые вперед, чем-то похожие на раструб василиска, чуть заметно подрагивают. Благоговейный ужас захлестнул Кирилла — он оцепенел, волосы на голове зашевелились, лицо оросила холодная испарина. Мгновение он сидел, наблюдая за подергивающимся телом пина, затем бросился, буквально прыгнул к нему.

— Пин, пинчик, миленький, родненький! — кричал он, тормоша пина и чувствуя его слабое дыхание. — Ну приди же в себя, ну приди в себя, ну очнись, ну что же ты?!.

Пин тихо постанывал, еле слышно дышал, конвульсивно дергался, но в себя не приходил. Кирилл бросился к другим, к людям, к пинам, тоже попытался их тормошить, но их тела уже были холодны и тверды, и он понял, что все они уже мертвы, мертвы безвозвратно, кроме этого пина. И тогда Кирилл снова вернулся к нему и принялся теребить его, яростно и немилосердно.

— Ну вставай же ты! — бил его Кирилл по губам. — Вставай! Мать твою… Ва… Василек! — Кирилл узнал пина. — Василек, вставай! Ну, хватит тебе! Ну?

Но пин не приходил в себя. Кирилл, наконец, оставил тело в покое и обессиленно сел на гравий.

«Василек… Василек! Ведь он тоже курил с нами там, у Ручья!» — внезапно пронеслось в голове. Кирилл лихорадочно зашарил по карманам, вытащил трубку, непослушными прыгающими пальцами набил ее сухим листом, даже не растирая его, не шелуша, и принялся раскуривать, часто и глубоко затягиваясь. Трубка раскуривалась плохо, но затем зашипела, затрещала, у Кирилла даже закружилась голова, и тогда он сунул трубку в рот пину. Первая затяжка сразу оказала действие. Пин задергался, засучил лапками, открыл глаза, увернулся от трубки и с силой отпихнул от себя Кирилла.

Затем вскочил и, сильно покачиваясь, стал ошарашенно оглядываться. Кирилл схватил его в охапку, усадил рядом и, захлебываясь нервным восторгом, принялся щебетать ему что-то умильное и глупое и не мог остановиться.

Первое время Василек настороженно слушал его, пытаясь хоть что-нибудь понять в околесице Кирилла, но, так ничего и не уразумев, снова стал оглядываться. Наконец он освободился из объятий Кирилла и сипло спросил:

— Что с ними? Что здесь произошло?

Блаженная улыбка сползла с лица Кирилла.

— Погибли все, Василек… — тяжело роняя слова, еле выговорил он.

Василек вскочил, его затрясло, он не знал, что делать. В лихорадочном возбуждении пробежал вдоль тел, затем назад и с хриплым стоном снова сел на щебень. И застыл. Вид у него был взъерошенный и жалкий. Его трясло. Кирилл смотрел на него и ничего не мог сказать в утешение. У него не было слов.

Постепенно дрожь у пина стихла, и Кирилл услышал тихий тоскливый свист, словно заунывную песню далекого ветра. Василек пел прощальную песню и тихонько покачивался.

Кирилл опустил голову.

— Ничего, Василек, — процедил он сквозь зубы, — мы за них посчитаемся…

Свист оборвался, и пин, шатаясь, встал на ноги.

— Нет, — прошелестел пин, глядя куда-то в сторону. — Я не смогу. Ты прости меня, Кирилл…

Он повернулся и побрел прочь. По пути он споткнулся о василиск, нагнулся, подхватил его за ремень и поволок за собой по щебню.

Кирилл недоуменно уставился ему вслед. Пин уже почти добрался до леса, и только тогда Кирилл словно очнулся, и его охватила неудержимая яростная злоба.

— Ах ты, тварь! Предатель! Гнили же в лагере вместе!..

Он вскочил на ноги, в руках у него откуда-то очутился василиск, поднял ствол… и опустил его. Ярость схлынула так же внезапно, как и появилась.

«Что же это я? Как я смог поднять на него василиск? Ведь он же свой. Такой же, как я, как они… Как все в лагере…»

Кирилл понурил голову. Вольному — воля. И тут его мозг озарила яркая вспышка.

— Василек! — закричал он и, отбросив василиск в сторону, стремглав побежал за пином. — Василек, обожди!

Василек остановился и обернулся. Кирилл подбежал к нему и, запыхавшись, принялся судорожно рыться в карманах.

— Вот, на… это тебе… — Он совал пину в лапы сухие листья, затем вытащил трубку и тоже отдал. — Кури! Обязательно кури! Тогда смержи с тобой ничего сделать не смогут. А вот этим — прикуривай…

И он отдал пину высокотемпературный резак Льоша.

— А ты?

— А я… У Портиша есть кресало — я возьму. — Кирилл перевел дух. — А может быть, все-таки…

Пин отвернулся.

— Нет, — прошелестел он. — Я не смогу… Извини меня, Кирилл.

И побрел в лес. Кирилл постоял немного, вздохнул и зашагал назад.

Он собрал все василиски, перенес их в лес и спрятал, оставив себе один. Затем он взял у каждого все, что мог, все, что могло пригодиться. У Лары — две иголки, у Портиша — кресало, у Испанца — сапоги и остро отточенный, выправленный нож — очевидно, Испанец им брился, у Льоша — куртку. У Микчу же и у пинов ничего, кроме «сырных» наростов, не было, но он их взял тоже.

— Вы меня простите, — говорил он, засыпая могилу. — Я не мародер. Вы бы меня поняли…

Затем он долго стоял над могилой — простым холмом щебня — и не мог заставить себя уйти. Был бы у него в руках обыкновенный земной автомат — он разрядил бы его весь без остатка в небо с ненавистью и болью. А так… Даже нечего было положить на этот скорбный холм, а крестов на братских могилах не ставят…

Солнце уже садилось за лес, когда Кирилл, так ничего и не сказав над могилой, ушел с поляны. Ночевал он у еще одного ручья с такой же железистой, насыщенной углекислотой водой — идти ночью по лесу он не решился, опасаясь попасть в паучью ловушку. Спал он плохо, все боялся пропустить рассвет, а когда утро серым туманом поползло по лесу, быстро вскочил на ноги, ополоснул лицо, съел два «сырных» нароста, запил водой и пошел дальше, на ходу свертывая самокрутку.

На Слепую дорогу он наткнулся буквально через несколько шагов. Оказывается, он и ночевал-то невдалеке от нее, метрах в двадцати. Кирилл приблизился к обочине, выглянул на дорогу, затем выбросил окурок и затушил его сапогом. Рядом в траве лежал какой-то слизняк, коричневый, длинный и плоский. Кирилл тронул его носком сапога, но тот даже не пошевелился, и Кирилл отшвырнул его ногой в глубь леса. Слизняк вдруг ожил и, складываясь поперек, как гусеница, быстро пополз прочь.

«Ага, — хмыкнул Кирилл. — Теперь на меня Слепая дорога уже не действует». Но на всякий случай свернул еще одну самокрутку и, закурив, вышел на дорогу.

Вдоль Слепой дороги телеграфными столбами стояли стволы огромных лопухов, широченными листьями закрывая ее сверху. «Значит, вот в чем тут дело», — понял Кирилл и поднял василиск. Но тотчас передумал и опустил раструб. Не стоило пока выдавать смержам свое присутствие.

Он прошел немного по дороге, увидел на противоположной стороне густые заросли кустарника и забрался в них.

«Здесь я и буду ждать», — решил он, устраиваясь поудобнее. Он примостил василиск на развилку ветки и улегся.

Ждать пришлось долго. Глядя на встающее над лесом солнце, Кирилл минута за минутой прокручивал в голове лагерный распорядок: утреннюю поверку, затем час свободного времени, когда, сидя за бараками, можно было поболтать, побриться, постирать одежду или просто поспать; потом раздачу похлебки и, наконец, отправку в Головомойку.

Все это время он нервно курил одну самокрутку за другой, морщась от усиливающейся рези в желудке. Все-таки прав был Льош насчет этих самых листьев. Да и вообще он во всем был прав, что вначале просто-таки бесило Кирилла. И смержи жестоко просчитались, выудив Льоша с Земли, — недаром людей из более далекого будущего нет в лагере. Боятся их смержи, ох как боятся! Но и на Льоше они споткнулись. И пусть он погиб, пусть они сумели с ним в конце концов справиться, но он сделал свое дело. Теперь смержам на этой планете спокойно не будет! И он, Кирилл, об этом позаботится!

Издалека послышался рокот драйгеров, и Кирилл, отбросив в сторону окурок, прильнул к прикладу василиска. Теперь только не спешить, пропустить пару драйгеров…