Никита Елисеев - Судьба драконов в послевоенной галактике

• Название: Судьба драконов в послевоенной галактике
• Автор: Никита Елисеев
• Жанр: Научная Фантастика

---

Я промолчал, потому что не хотелось врать начальнику школ, а объяснять ему все, все, все - означало признаваться ему в преступлениях и тем делать его или соучастником, или следователем, вызнавшим важную тайну.

- Но у вас, - продолжил он, - влиятельные покровители. Вам повезло... только...

Я едва успел уклониться, стек рассек одеяло и матрац, как до того воздух.

Я перепрыгнул, перевалился через кровать, готовый бежать или драться, смотря по обстоятельствам.

- Стареете, - сказал я, надеясь обратить странный поступок начальника школ в шутку, - стареете, коллега начальник школ.

Начальник школ сидел, вжав голову в плечи, словно это его ударили и попали, а не он ударил и не попал.

- Я не старею, - начальник школ поднял голову и поглядел на меня, - я не старею... Нет... Я схожу с ума. Мне нужно наверх, на воздух, под небо... понимаете?

- Попроситесь на другую планету, - по-дурацки предложил я, - вас отпустят.

Начальник школ с трудом оторвал стек от кровати, поглядел на тонкую длинную палку с едва заметным хлыстиком на конце.

- Тоже не выход, - тихо произнес он, - боюсь там, на другой-то планете, вконец озверею... раз-драконюсь... Нет, - начальник школ перевел взгляд на меня, - нет, Джек, убийца со стажем, мне ничего не осталось, кроме как ждать... ждать... А там... или в "вонючие", или...

Я осторожно присел на край кровати, предварительно спросил:

- Драться не будете?

- Нет, - усмехнулся начальник школ, - выплеснулся. Садись. Отдыхай...

Некоторое время мы молчали. Я осматривал свою палату. Потолок ее круглился белым куполом, в центре которого плескался желтоватый, чуть выпуклый свет небольшой, но яркой лампы.

- Тебе, - с некоторым усилием проговорил начальник школ, увольнительная. За твои подвиги тебе полагается не увольнительная, а месяцок-другой в пещерах... но... координатор так решил... Выздоровеешь иди, гуляй...

Мне, собственно, давно об этом хотелось спросить, да все некого было... Не Жанну же спрашивать об этом?

Поэтому я спросил у начальника школ:

- С женой?

Начальник школ зажал стек между колен, с наслаждением почесал лопатку и кивнул:

- С женой и мамой. Женщины твои уже познакомились и даже подружились... над постелью, - начальник школ усмехнулся, - умирающего...

Я обиделся:

- Что же, не умирающего?

- Да как сказать, - начальник школ поиграл стеком, - конечно, хлестнуло тебя напоследок крепко, чтоб не баловал, но не до смерти... Я хочу, чтоб ты понял, отдал себе отчет: твоей вины... Впрочем, - он прервал себя, сцепил пальцы в замок и потряс сцепленными руками в воздухе (стек торчал внизу, зажатый между коленями), - у нас здесь у всех - вина с виной - такой клубочек, не пошерстишь, не переберешь... Только Джорджи вспомнишь, до чего же мудрый был мужик! Поближе к старичку всю планетную шваль загнал, чтобы грызли друг друга... Вот в чем его план.

- Вы считаете? - тихо спросил я. - Вы считаете, в этом его план? А может, он надеялся, что вся эта планетная шваль перегрызет горло старичку?

- Нет, - покачал головой начальник школ. - Он идеалистом не был. Смел он был необычайно. Умен изумительно, при всей своей невзрачной внешности, но идеалистом - не был... Не было этого у него славного качества.

Некоторое время мы молчали, а потом начальник школ подмигнул мне:

- Ну, хорошо, сбудется такая фантастика - перегрызет кто-то горло дракону, хотя это невозможно... Невозможно - намека даже на это не было. Ну, перегрызет - что дальше? Ты представляешь, какая скука наступит?

- Для меня не наступит, - быстро ответил я, - я найду, чем заняться.

- Ты-то да, - кивнул начальник школ, - хотя теперь вряд ли. Теперь ты сам себя не знаешь, ну, допустим, тебе найдется дело, а всей этой гопе? Всем подземным бандитам, умеющим только одно - убивать? Им чем заняться? Ты представляешь: вся эта банда выхлестнет наружу. Кто с ней справится? Только на другие планеты рассылать. Только... Да, впрочем, это все фантазии. Никогда дракоше горло не перервут. Не было такого... прецедента.

- Отчего же не было, - возразил я, - еще как было... на других планетах...

- На других планетах - да, а на этой?

- А на этой, - я высказал свою давнюю затаенную мысль, - кто-то же ведь загнал его вглубь, в подземелье, кто-то ведь, вооруженный так, как мы, заставил его подчиниться? Значит?

- Ничего не значит. - вздохнул начальник школ, - ровно ничего это не значит. А вот что я вам совершенно серьезно говорю, что, действительно, значит... отрываться вам надо, Джек... Отрываться.

- Куда? - не понял я.

- Куда угодно, - объяснил мне начальник школ, - в карантин - сержантом, в начальники школ, в лабораторию - кем угодно и как угодно, но... отрываться... Плохо для вас дело окончится, ох, плохо... с такими мыслями хоть в "псы"... честное слово.

...Через два дня после этого я встретился с мамой.

Свиданьице с начальником школ, свист стека, рассекающего постельное белье, удачный прыжок через кровать, славная напряженая беседа как-то оздоровили, подтянули меня...

Да и мама была все такой же молодой, красивой, умной.

Увидев ее, я снова захотел туда, вверх, в нашу комнату, откуда выволокли три года тому назад, но снова вспомнились плоские экраны, тускло мерцающие по углам комнаты... нет... нет, нет. Мэлори... Мэлори... Мэло...

Мама обняла меня. Я расспросил ее про отца. Мы шли по тоннелю к эскалатору. В кармане гимнастерки у меня покоилась увольнительная.

- Джек, - сказала мама, - я встретилась с твоей женой. Ты - молодец. Ты выбрал себе хорошую женщину.

Я поморщился, повертел пальцами в воздухе, будто ощупывал невидимый круглый предмет, потом сказал:

- Да... ничего... у нас с ней были некоторые сложности... Кстати, вы с ней нормально общались? Говорит она неплохо?

- О, - мама всплеснула руками, - что ты... Я не понимаю, какие сложности... Выговор почти чистый. А словарный запас!

- Я не о языковых сложностях говорю, - криво усмехнулся я, - языковые сложности побоку... У нас были другие... неурядицы... И если бы она была с нашей планеты, я бы давно ее...

- Так ведь, - мама взяла меня за руку, - и сложностей этих, языковых и не-языковых, не было бы, если бы она была не с другой планеты.

Я остановился:

- Откуда ты знаешь? - идиотски спросил я.

- Мне рассказала твоя жена, - объяснила мама, - все рассказала. И я прекрасно поняла и ее, и тебя.

Я мотнул головой, осторожно высвободил свои пальцы из маминой ладони.

- Не знаю, - сказал я, - как это можно понять и ее, и меня. Она хоть бы раз пришла навестить, - я хмыкнул, - умирающего мужа.

Мама потянула меня за собой:

- Пойдем. Или ты не хочешь наверх? Время-то идет!

Мы пошли, и мама постаралась растолковать мне:

- После всего, что случилось, она боялась тебя. Боялась, что ты ее прогонишь...

- Ну, сейчас, - я пожал плечами, - куда ее гнать? В ракету и к папе-ренивцу? Она тебе рассказывала о том, какой прием нам устроил ее папа после моих подвигов?

- Я же тебе говорю, - улыбнулась мама, - она мне все рассказывала...

А наверху мне не понравилось. Если бы я сидел только в подземелье, я бы, наверное, хряснулся в обморок. Но меня было уже не удивить открытым чистым небом и спокойно веющим ветерком, ожившим, зашевелившимся воздухом.

В конце концов, все это я видел и на других планетах, но вот глаза, глаза дракона, тусклые, плоские, понапиханные где только можно... Кажется, их стало больше.

Мы сидели с мамой в кафе, и я обратил ее внимание на это.

- Нет, - засмеялась мама, - тебе кажется. Мне ли этого не знать. Просто отвык...

Я показал пальцем в направлении одного экрана:

- Смотри - прежде эта штука висела только в одном углу, а теперь, - я ткнул рукой себе за спину, - их развесили по всем четырем...

Экраны слабо, слабо замерцали.

В кафе никто не обратил на это внимания, но мама все же попросила:

- Джек, ты бы показал увольнительную. И знаешь, не демонстративно, мол, жри, гадина, а интеллигентно, ненавязчиво, чтобы никто, кроме него, не обратил внимания...

Я подумал, вынул из кармана увольнительную, разгладил ее на столе.

- Так? - спросил я.

- Приблизительно, - улыбнулась мама, - знаешь, если бы это касалось только тебя или только тебя и меня... но люди, собравшиеся здесь, в этом кафе, ни в чем не виноваты.

- Виноваты, - ответил я, - виноваты. Раз живут на этой планете, то все виноваты. Невиновных нет. От координатора до последнего забулдыги, от начальника школ до самого распоследнего рабочего "столовой", от затурканного "младенца" в какой-нибудь роте до ветерана-"отпетого" - все виновны.

- Но если все виновны, то, стало быть, и виноватых нет? перед кем виниться-то, если все? Ты об этом подумал?

- Подумал, - ответил я, - все перед всеми виноваты, кто больше, кто меньше, но есть еще много-много тех, перед кем все виноваты абсолютно... Понимаешь? Полностью.

- Ну, и кто же это?

- Во-первых, это все превращенные, все в подземельях и лабиринтах рептилии, когда-то бывшие людьми; во-вторых, "вонючие", те, что хотели освободить эту гадскую планету и оказались втоптаны не в грязь даже... в дерьмо.