Никита Елисеев - Судьба драконов в послевоенной галактике

• Название: Судьба драконов в послевоенной галактике
• Автор: Никита Елисеев
• Жанр: Научная Фантастика

---

Ложа была обита красным бархатом и казалась совсем неуместной в этом, без каких-либо украшений, конструктивистском белом кинозале, заполненном серой солдатней.

Я смотрел на начальника школ. Он сидел, глубоко откинувшись в кресле; руки у него были заведены за голову, пальцы, по всей видимости, сцеплены в замок. Стек, зажатый в руке, торчал немного вбок и вверх, словно тонкий рог или прочная антенна.

Свита начальника школ сидела не так вальяжно.

Свет погас. Экран зажил, зашевелился. И сразу сделалось тихо.

На нас смотрел дракон.

Он был лыс. Его голова занимала все пространство экрана.

Голова жевала, медленно, старательно, вдумчиво.

Сначала кое-где вспыхнул надменной искрой хохоток, потом притух, стало видно, кого (или что?) и как жевала и жует, жует вот сейчас, в эту самую минуту голова.

Дракон лопал непрерывно двигающуюся, мертвую, замороженную, замершую, замерзшую груду человеческих тел.

И от понимания того, что и тебе, пусть ничего не чувствующему, предстоит быть сжеванным гигантской гологоловой рептилией, делалось не просто жутко...

Голова глядела на всех нас равнодушно, отстраненно. Меня поразили длинные, девичьи какие-то ресницы дракона. Он не часто моргал. Но движение его век было подобно издевательскому землетрясению.

Я привстал, потому что увидел Мэлори.

- Сядь, - сержант потянул меня за рукав, - сядь... ты задним мешаешь смотреть.

Я отшиб его руку, но уселся, постарался успокоиться.

- Андромеда, - тихо сказал сержант. - видал, какая краля? Королева! Да?

Дракон перестал жевать и глядел на Мэлори.

Мэлори шла навстречу этой жабье пасти, этой ящериной человекообразной башке.

Из пасти дракона вышмыгнул, выстрелил напряженный и длинный, мгновенный, словно полет, раздвоенный язык.

Жало? Нет, он был слишком мускулист и огромен для жала.

Тут уж поднялся с места не один я.

Дракон остановивишимимся, широко распахнутыми глазами смотрел на обвитую, пронзенную его языком, вопящую от боли Мэлори, уже перестающую быть, из женщины раздавливаемую в...

Вопль какого-то воспитанника быстро захлебнулся.

Дракон смотрел и на нас.

Он нас мерил, раздевал своим взглядом. Он убивал на наших глазах, хотел бы и убивал еще чаще, еще злее, еще отвратительнее.

- Пейте кровь дракона! - грянуло сверху.

Зажегся свет, потом распахнулись двери из кинозала на площадь.

И мы услышали шипение и шкворчание, словно на площади перед кинозалом жарилось сразу сорок тысяч яичниц.

Мы выходили из дверей кинозала и замирали у стен, потому что на площади шипели и шкворчали, лаяли и постанывали, извивались и скалились, выстреливали узкими жалами - сорок? больше? меньше? тысяч драконов. Маленьких. В наш рост. Бей - не хочу. Дави. Уничтожай. Рви.

Вот они - не успевшие вырасти до нужных кондиций, маааленькие... крохотные, но дай им волю, оставь им дыхание - и из каждого вылупится такой же, такой же, такой же, какого мы видели только что, недавно, на белом экране в глубине кинозала.

Давиии!

Как получилось? Как вышло, что разом, не сговариваясь, не оглядываясь друг на друга, мы пошли от стен кинозала на гадов, гаденышей, жаб, на змей, у которых выросли лапы?

Как получилось, что мы забыли о том, что у нас нет ни огнеметов, ни хлыстов, забыли все то, чему нас учили, все те удары, ожоги, которые получили сами в пещерах и коридорах, норах и туннелях?

Как вышло, что мы забыли элементарную брезгливость, каковая долгодолго мешала нам нормально работать с самыми мудрыми и расположенными к нам тренажерами - с "борцами"?

Как случилось, что ненависть и чувство нашего единства - мы - люди, а они - нет, оказались сильнее благоразумия, брезгливости, осторожности?

И как получилось, что, когда наши руки коснулись их горл, все то, чему нас учили, проснулось, пробудилось в нас, протолокалось сквозь застящую глаза пелену ненависти, и вело, упасало нас от ядовитой слюны, пронзительного жала, раздирающих кожу когтей?

Их было много. И они были сильнее. И мы были для них столь же отвратительны и столь же опасны, как и мы для них, но их ничему не учили. Их кормили лучше, чем нас, и не воспитывали на тренажерах.

Вот почему мы с легкостью рвали их тела, а они не могли дотянуться до наших...

Очень скоро я почувствовал странное отвращение, все равно как если бы я оказался среди сонмища лягушек и давил бы их, как лягушки давят виноград.

Я оглянулся и увидел Диего.

Я едва успел отскочить. Диего кольнул небольшим изогнутым ножиком в пустоту. Но в этой пустоте полагалось быть моему телу.

- Диего, - я покачал головой, - так не годится. Честно, не годится.

Я не успел сказать ничего более, поскольку надо было дернуться в сторону - на этот раз от удара когтистой лапы.

Я шел в сторону, вбок, старательно и уже не так отчаянно убивая, душа, давя. Я помнил о маленьком остром ножике, вместо меня проколовшем пустоту, и косил глазом, прикидывал, где может появиться Диего.

- Куродо! - выкрикнул я.

Куродо был не похож на самого себя. Гимнастерку он разорвал - или ему разорвали. Руки были по локоть в черной слизи. Он скалился.

- Я их зубами, зубами грызть буду! - орал Куродо.

Молодняка стало поменьше, зато пол сделался осклизлым от полураздавленных растоптанных тел.

- Куродо, - попросил я, - я не знаю, почему, но Диего решил проверить мои почки - посторожи мою спину, а я поработаю за двоих.

- Согласен, - крикнул Куродо.

Все кончилось быстро. Очень быстро. Прожектора уже не сияли так ярко. Тяжело дыша, мы стояли у грузовика. Перемазанные, выпачканные в смрадной слизи, мы топтались сапогами в вытекшей, уничтоженной нами жизни.

Кого-то тошнило.

Сержанты стояли у машин. Покуривали.

Я поискал глазами Диего.

Он стоял, втянув голову в плечи, недалеко от меня.

Я подошел к нему.

- Отдай ножик, - попросил я.

Диего молча протянул ножик.

Я повернулся и подошел к сержантам.

Джонни беседовал с двумя другими сержантами.

- Коллега сержант, - сказал я, протягивая ему нож, - кажется, ваш?

Джонни улыбнулся и, ни слова не говоря, взял нож.

Глава десятая. Северный городок

Северный городок помещался сразу за переездом. Меня удивил шлагбаум и пронесшийся в пересечении туннелей поезд.

- Товарняк, - сказал сопровождающий нас "отпетый", - к диким пещерам попер. Там всякой гадости, нечисти...

Диего, привалившийся в углу грузовика, молчал. После своих неудач со мной он как-то обмяк, расстроился.

Да тут еще сержантово превращение...

Честно говоря, даже меня, внутренне готового к подобному развороту событий, оно напугало.

Даже не оно, а то, что за ним последовало.

По проходу между кроватей в карантине бежал, хрипя и скалясь, неумело, истерично порываясь хоть кого-нибудь зацепить, цапнуть опасной когтистой лапой, прыгун.

Спина его была содрана до крови, он вихлял всем телом, стараясь уберечься от ударов, сыпавшихся на него со всех сторон.

Я смотрел на радостно визжащих, выстроившихся в проходе воспитанников, бивших чем ни попадя того, кто недавно был их мучителем, властелином, а нынче в жалком нечеловеческом образе удирал по проходу.

- Братцы, - вопил Порфирий, - я его табуретом, табуретом по харе... прыгнет, паскуда, кого-нибудь точно подомнет...

Диего старательно лупил прыгуна, норовя попасть ему в зеленый лягушачий живот ногой.

- Диего, ублюдок, - заорал Санек, возившийся с ключами у оружейной комнаты, - я с твоей мамой знаком, что ты его споднизу мочишь? Сверху, сверху мочи, чтобы не скакнул, к полу прижимай.

Санек возился с ключами так долго оттого, наверное, что волновался.

Руки у него тряслись от радостного возбуждения.

- Счас, счас, - покрикивал он, - счас, ребята, достану огнемет, шарахнем по родимому, выпустим кишки, операция без наркоза - она словно роза.

Куродо протолкался из толпы, сел напротив меня на табурет.

- Ты чего, Джекки?

- Ничего, Куродо. Иди - бей.

- Да надоело... Доволен?

Я поглядел на тяжело дышащего, шмыгающего носом Куродо.

- Чем?

- Ну как... - Куродо почесал в затылке, - как этот... Джонни над тобой измывался.

- Надо мной измывался этот... Джонни, а не этот... прыгун, - тихо сказал я.

- Идиот! - гаркнул Порфирий. - Куда ты в оружейку полез? Ты представляешь, что здесь будет, если ты огнеметом шарахнешь? Тебя что ли не учили? Псих... Мы же все изжаримся на костре из собственных кроватей.

Я усмехнулся:

- А Порфишка прав...

Прыгун ворвался в туннель, уводящий прочь из карантина, по пути он успел садануть хвостом Саню поддых, и тот лег на пол, тихонько постанывая.

Прыгун опрометью убегал по туннелю, исчезал из глаз, истаивал вдали...

Ночью я решил: никгода больше не подавать рапортов. Никогда. Ну их...

- Джекки, - сказала мне Наталья, - тебя засунули в паршивую дыру. Северный - поганое место, там даже вылетов раз-два и обчелся. Там "чистильщики" - шугают по диким пещерам, кого-то отлавливают, кого-то ничтожат, - Наталья чуть улыбнулась, произнося старинное слово, - на другие планеты выпускают только для того, чтобы совсем в подземельях не задохнулись... чтобы работы у других чистильщиков не прибавилось. Там такие монстры вылупляются - куда там твой Джонни или Тарасик...