Никита Елисеев - Судьба драконов в послевоенной галактике

• Название: Судьба драконов в послевоенной галактике
• Автор: Никита Елисеев
• Жанр: Научная Фантастика

---

Он споткнулся и чуть не брякнулся в воду.

- Держать, - прикрикнул на него Петро, - держать Капабланка... е... ехайды, Карпов с Корчным... понимаешь...

- А кто такие Карпов с Корчным? - поинтересовался Сидор.

- Эх, Сидор, - вздохнул Константин, - не знаешь ты истории далеких галактик.

Русалка билась, кидалась от одного к другому. Нести сеть было неимоверно трудно. Слезы выступили у меня из глаз.

- Я не могу, - прошептал я, - я выпущу сеть.

- Дам кулаком в лицо и выбью зубы, - пообещал Петро.

В это время за нашей спиной раздался шумный плеск. Ванятка хлопнулся в воду седьмой раз.

- Как бы он не захлебнулся на мелководье-то? - заволновался Сидор.

- А что, - бодро доложился неунывающий Константин, - такие случаи бывали. Поехали мы с Вальтером Первым. Все - спеленали, как положено, несем, он сзади плетется, тоже так - бултых, бултых, бултых , хлюп - и все... Ну, нам некогда оборачиваться, эта... белуга сетку рвет, колотится. Еле до ванны доволокли. Хлопнули в родную хлорированную, тут мне Рыжик - Поликарп знает Рыжика, помнишь, да? - и говорит: пойди сбегай, что там с Валькой стряслось. Я почухал по мелководью, а Вальтер уже все - посинел и не дышит.

- Заткнись, - попросил Петро.

Русалка застыла на миг, вскинула вверх голову (я увидел четко обозначившиеся, раздувшиеся полоски жабр; я увидел, как ячейки сети вонзаются в ее лицо) - и взвыла.

Русалочий вой был тонок, как лезкие стилета.

- Ух ты, - поразился Поликарп, - какого соловья отловили.

- Плохой знак, - мрачно сказал Петро.

- Петя... - мы услышали задыхающийся голос Ванятки, - Петя, - Ванятка сглотнул и продолжал, - четыре, четыре дня в мойке. Итого - шесть!

- За что? - изумился Петро.

- За мат... - Ванятка тяжело дышал, - и суеверия.

- Во Ванятка, - поразился Константин, - во дает. Я чего только ни видал: и воющих русалок сколько угодно, и как мужик русалку схавал, а потом, бедолагу, раздуло, и как шеф на мелководье захлебнулся , но чтобы шеф после акции за порядком следил? Чтобы подпруг не ослобонял?

- Иди, - тихо сказал Ванятка, - не ослобонял.

И тогда я увидел глаза русалки.

Русалка смотрела на меня с мольбой. Нет, это нельзя назвать мольбой, это был немой крик: "Выпусти, ну выпусти меня". Я был не в силах отвернуться от этого взгляда. Я еле переставлял ноги, сильнее, крепче сжимал сеть, но в какой-то момент русалочий взгляд заглушил все звуки мира, я уже не слышал ни нашего шлепания по воде, не трепотни Константина, ни мрачного отругивания Петро, ни успокаивающегося голоса Ванятки, - я слышал только взгляд русалки "Выпусти, ну выпусти же меня! Я знаю все, что будет со мной после, - я согласна! Молю тебя - выпусти!"

И я разжал руки.

Мы шли уже недалеко от берега - там, где вода едва досягала щиколоток.

Я успел увидеть счастье, озарившее лицо русалки.

- Ат! - выкрикнул Поликарп. - Петро! Перехватывай!

Русалка выскользнула из сетей и грянулась в песок, чуть прикрытый морской соленой водой.

- Фиу, - присвистнул Константин, - ну, устроил ты русалочке аутодафе, парень.

Я инстинктивно протянул руки, чтобы стереть с тела русалочки налипающий песок.

Русалочка заскакала прочь, в своем движении выказывая всю неизбывную, жгущую, жрущую ее изнутри боль. Ее словно подкидывало вверх, словно она хотела сбросить со своего безногого хвостатого тела груз медленного огня гниения. На моих глазах русалочка превращалась в огромный кусок гниющего живого мяса. Я видел, как отстают и шелушатся чешуйки на рыбьем хвосте русалки, как они отскакивают со странным пробочным звуком, как лопается белая женская кожа русалки...

Петр развернулся и дал мне по уху. Моя голова мотнулась. Поликарп добавил снизу - в подбородок. Рот наполнился солоноватой кровью. Я сплюнул. Шагнул назад, согнулся, покорно подставляя под град ожидаемых ударов спину и бока, пряча голову, закрывая ее руками.

- Да уж, - покачал головой Сидор, - ты погляди, что ты с ней учинил.

Я оглянулся и увидел за спиной Ванятки ком... еще дышащий, еще кое-как плямкающий по воде.

- Ее же теперь ни убить, ни пристрелить, - скаазл Ванятка, - что же ты? А?

Я опустил голову и разрыдался.

Я захлебывался от рыданий; сел в воду и заорал, завопил, заколотил по воде, по песку руками.

- Убью, - орал я, всаживая кулак в твердый, выглаженный, вылизанный водой песок, - убью! Все это... все! Я не хотел, не хотел. Мэлори. Мэлори!

- Петро, - попросил Поликарп, - вмажь ему ногой по рылу, это подействует лучше нюхательной соли. Лучшее средство от истерики - ногой в рыло. Рекомендую.

- Я не дерусь ногами, - сухо сообщил Петро.

Глава седьмая. Возвращение

...В карантин вошел сержант.

- Вольно, - махнул он рукой, - Куродо, почему не работаешь? Балду гоняешь?

- Никак нет, - Куродо вытянулся, - встретился с товарищем, коллега сержант, не мог не поделиться накопившимися за время его отсутствия воспоминаниями и размышлениями.

Честно говоря, я не ожидал от Куродо такой прыти.

Сержант тоже пришел в некоторую оторопь, но вскоре овладел собой.

- Куродо, - сказал сержант, - я не знал, что ты такой... стилист. Это хорошо. Сразу видно, что ты недаром провел время в карантине, но если ты и дальше будешь оттачивать свои стилистические способности, то Джекки станет для тебя не просто товарищем, а товарищем по несчастью: отправлю на рапорт потом к русалкам. Оттуда не все возвращаются. Понял? Не придется тебе тогда делиться былым и думами. Понял?

- Так точно!

- Вопросы?

- Никак нет!

- Марш в места общего пользования - драить до умопомрачения... Жук, понимаешь ли. Марш! Джекки, в канцелярию.

- Одеваться?

Сержант посмотрел на меня.

- Не надо, - он криво усмехнулся, - давай уж... по-семейному.

Я достал из рюкзака диплом, пошел вслед за сержантом.

Сержант остановился у огромной, окованной железными скобами двери, достал ключ, отпер дверь и предложил:

- Заходи!

Я вступил в кромешный мрак.

Сержант зашел следом, запер дверь и включил свет.

Я стоял в небольшой уютной комнатке, на стенах были нарисованы окна, а за окнами искусный художник изобразил остановившееся движение листвы деревьев. В комнате стояли два стола буквой Т, сейф и несколько стульев.

Сержант подошел к сейфу, бросил мне:

- Садись, чего ты?

Я уселся. Сержант открыл сейф, достал бутылку и два стакана.

Я протянул сержанту диплом.

- Нравится? - сержант кивнул на окна. - У некоторых голография всякая сделана, а я сказал - ну ее на фиг, еще пойдешь окно открывать, - сержант засмеялся, - хорошо придумал? Да?

Я согласно кивнул.

- Будешь? - сержант указал на бутылку и стаканы.

- Никак нет, - я поднялся, - коллега сержант, я вообще не пью, мне делается от этого... нехорошо...

Сержант поставил бутылку и стаканы в сейф.

- Гордость, - сказал он, - это хорошо.

Сержант взял мой диплом, встряхнул его:

- Ты что, держишь на меня сердце?

- Как и вы, - ответил я.

Сержант усмехнулся:

- Ну, ну. Ух ты, - кажется, он был искренно поражен, - семь штук! Да ты же - чемпион! рекордсмен!

Я молчал.

Сержант вынул из сейфа пачку фотографий, протянул мне:

- Полюбуйся.

- Что это? - спросил я.

Сначала я не увидел, не понял, что передо мной изображение живого существа, а когда увидел и понял, то не удивился, отчего сержант не отвечает на мой вопрос.

Огромная звериная лысая голова апатично смотрела на меня со всех этих открыток. Голова напоминала обломок скалы, на котором появились глаза, тонкие губы, раздутые ноздри.

- Похож? - сержант развалился на стуле.

- Спасибо, - я положил фотографии на стол, - честно говоря, я его представлял себе другим.

Сержант нагнулся над столом, легко прихватил фотографии.

- Не... Он на Мурзика похож, которого ты...

Я вспомнил лысоголового Мурзика и согласился:

- Да. Похож...

- Джекки, - сержант сцепил руки замком, выставил их перед собой. Скоро пойдете все по гарнизонам... Я не хочу, чтобы ты держал на меня сердце. Всякое было...

Я сказал:

- Если вы думаете, что я злюсь на вас за паучью пещеру, то вы ошибаетесь. Я вам даже благодарен. Это был чудесный тренажер.

- Врагу своему не пожелаю такого тренажера, - раздельно и четко проговорил сержант.

Он все так же глядел на меня через плечо, и я довольно скоро сообразил, что раз так, то я, выходит, не враг его.

...Бывают мысли... бывают отношения между людьми, когда эти мысли становятся понятны одновременно двоим.

Это - нехорошие мгновения.

Сержант подошел ко мне, уселся на стул, так что его сапоги касались моих колен, и спокойно выговорил:

- Ты - не враг. Ты - "вонючий". Враги - дракон здесь, драконы на других планетах, а ты - "вонючий", - он ткнул в меня пальцем, и лицо его исказила брезгливая гримаса.

- У тебя же на лбу написано: "вонючий"! Вот гляди, гляди, - он сунул мне фотографию головы дракона, - видишь? видишь?

Я старался сидеть прямо. Кровь отливала у меня от щек .

"Может, встать по стойке "смирно"? - подумал я и тут же усомнился. - Да нет. Не стоит. Решит, что издеваюсь".