Никита Елисеев - Судьба драконов в послевоенной галактике

• Название: Судьба драконов в послевоенной галактике
• Автор: Никита Елисеев
• Жанр: Научная Фантастика

---

- П... он оказался, - грохнул Петро, - и добавил: - Шах.

- Петя, - нежно заметил Ванятка, - два вечера подряд ты - у плиты и в мойке.

- Но Вакула, в самом деле...

- Чайник, иначе получишь еще два вечера.

Петро недовольно забурчал.

Константин плюнул и продолжил рассказ:

- И вокруг этого чайника на "п" завозились девушки с хвостиками. Он их шугал, как полагается... А один раз они ему закатили пир, той, понимаешь ли, байрам-али - пароход они что ли ломанули? катер? Десять штук, и каждая с клиентом. Ну, а этот, - Константин поглядел на мирно улыбающегося Ванятку, плюнул и сказал, - чайник... забрался в волновую и кэк хрястнул... ну, ровно пулеметной очередью. Сообрази, что тут было? Ты одной бочок вилочкой расковырял - мы неделю фильтры и насосы меняли и два дня трупешник искали, а тут десять штук прямой наводкой плюс кого зацепило. Такой клоаки...

- Даа, - протянул Сидор, - я такого не упомню. Петя, - он радостно поглядел на партнера, - тебе мат через четыре хода.

- Не нервничай, - невозмутимо ответил Петро, - тебе мат че-рез два.

- Ведь пытались их уничтожить, выкурить, - сказал я.

- Пытались, - согласился Ванятка, встал и подошел к окну, - пытались, конечно, но бросили. Во-первых... гм, гм, грязь... да... и неизвестно, как очищать, а очистишь, они снова появят-ся. Ведь непонятно, откуда они, заразы, отпочковываются.

- От тела дракона, - сказал осмелевший Сидор и снял пешку. - Приятного аппетита, - сказал Петро и задумался.

- Во-вторых, - Ванятка постучал пальцем по толстому стеклу иллюминатора, за которым извивалась, плясала, смеялась пре-лестная тоненькая русалка, - не столько они виноваты, сколько мы. Сами же лезем... Если бы никто из мужиков в акватории не бултыхался, не играл бы с ними, они бы давно все передохли. От голода. Или на отмели бы повыбрасывались и там бы сгнили, стухли.

- Или бы лесбиянством между собой занялись, - предположил Петро, передвигая офицера на четыре клетки, - видал руса-лок-лесбиянок? У... жабы такие плывут. От них все врассыпную. А они-то как раз совсем безобидные. Водоросль пожуют и вперед.

- Вроде русалок из зоопарка? - спросил я.

- Уу, - замотал головой Петро, - еще страшнее.

- Да, - Ванятка снова постучал по стеклу, - и как такую красоту уничтожишь? Ты погляди, погляди. А? Это же ручеек ка-кой-то живой, да еще и воплощенный в женские прелестные формы.

- Точно, - Константин харкнул и, недовольный результатом, покачал головой, - стой - любуйся; если в себе уверен, можешь поиграться. А если заиграешься до нашей глубины, то туда тебе и дорога. Естественный отбор, Константин плюнул и удовлетворенно кивнул, - не суйся, если слаб в коленках, а сунулся - пе-няй на себя...

- Мат, - объявил Петро.

Сидор смешал фигуры.

Я смотрел на извивающуюся гибкую русалочку. На мгновение она останавливалась и улыбалась нам. Странными казались эта женская зовущая беззащитная улыбка и раздающиеся за нашими спинами плевки Константина.

Русалка подплыла поближе, постучала в иллюминатор паль-цем, мотнула головой, мол, поплыли! чего там.

Она была прекрасна, ее не портили даже хорошо видные чер-точки жабр на шее и под подбородком.

Петро подошел к нам, поглядел в иллюминатор.

- Вот это акула! - поразился он. - Ты смотри, жабрища ка-кие. Сожрет и скафандр не выплюнет.

- Выплюнет, - заметил Сидор, складывая фигуры в шахматную доску, - они скафандры из себя выдавливают. Тут иногда проплы-вают смятые, вроде металлического блина...

Русалка теперь почти не двигалась в воде, стояла прямо против нас, чуть пошевеливала хвостом, сохраняя равновесие. Чешуя казалась вовсе не рыбьей чешуей, а благородной кольчу-гой, латами, облегающими ее стройное девичье тело, напруженн-ое, напряженное. Смотря на нее, я понял, в чем красота русалок, - в их непрерывном плавном гибком движении, и если движения нет, то в напряженном замершем, как сжатая пружина, покое, вынужденном непрерывно искать себе равновесие. Поэтому так отвратительны толстые распухшие русалки в гигантских аква-риумах зоопарка. Сразу становится заметно, что это монстры. Сразу видишь отстающие красноватые полоски рыбьих жабр на че-ловеческом горле, и чешуйки отстают и шелушатся, так что видно беловатое тело уродливой рыбы. Только глаза. Из этих монстров, рыбо- и женообразных, плещущихся в нечистой воде аквариума, смотрят печальные, не человеческие и не звериные глаза. От этого делается еще страшнее... Здесь же было незаметно, что перед тобой полурыба, полуженщина. Здесь в извивающемся гибком напряжении всего тела раскрывалась русалка...

- А Варфоломей с компанией? - напомнил Константин (плевок-попадание). У них русалки командира схавали, так они стали русалкам хвосты отщипывать. Это все равно что с человека кожу сдирать. Вой стоял, смердеж.

- Где ж такое было? - спросил Сидор.

- В 105-м секторе, - ответил Константин. - Всю компанию - в "вонючие" сразу.

Русалка подняла руки, чтобы поправить волосы. От этого женского жеста у меня захолонуло в груди, и, как видно, не у одного меня.

- Не, ребята, - сказал Ванятка, - я не могу, я пойду попла-ваю.

- Лучше онанизмом займись, - посоветовал Константин, - безопаснее.

Ванятка, не отвечая, надевал акваланг.

Русалка стала отплывать от иллюминатора.

- Эй, - заволновался Ванятка, - Петро, постучи ей, покажи: я сейчас приду.

- Разбежался, - буркнул Петро, - я ей сейчас покажу, сейчас пойду в волновую и тресну, чтобы не вертела своими прелестями.

- Не треснешь, - Константин зевнул (плевок-попадание), - если это акула, то они верткие, ззаразы... Вань, ты не спеши, никуда она не отплывет. Кокетничает, если действительно акула.

- Неизвестно, - Ванятка спешил, - ох как неизвестно. Русалки - существа непредсказуемые.

- Как люди, - тихо сказал я, - но Ванятка меня уже не слы-шал. Он спускался в круглую дыру батискафа.

- Ой, ну на фиг, - сказал Петро, - я на это смотреть не могу.

Ванятка тем временем заплыл за спину русалки и легонько постучал ее по плечу. Так хлопают случайно встреченного зна-комца: "Привет! Не узнал".

Русалка радостно повернулась. Рассмеялась, запрокинула голову и протянула руки затянутому в металл и резину Ванятке.

- Между прочим, - Константин чуть поворочался на топчане, устраиваясь поудобнее, - если Ванятку сожрут, тебе на кухню не надо будет идти. Мы Поликарпу не застучим, честно.

Петро покачал головой:

- Ну, и дурак же ты, Костя.

- А что? - удивился Константин и плюнул .

На этот раз ему не повезло. Квадратный люк, в центр кото-рого он так удачно садил плевок за плевком, отворился. Вниз глянул Поликарп. Со страху Костя плюнул второй раз и тоже по-пал.

- Пполикарп, - Константин поднялся на топчане, - ппрости. Я не хотел... так вышло.

- Да ты, - Поликарп задохнулся от гнева, достал большой бе-лый платок, аккуратно снял слюну Кости с переносицы, - в уме ли?

- Я не хотел, - отчаянно забормотал Константин, - прости.

- Еще б ты хотел, - уже успокоившись, сказал Поликарп и спрыгнул.

Люк так и остался зиять вверху.

Константин быстро вскочил с топчана, встал по стойке "смирно".

Петро и Сидор кусали губы, чтобы не расхохотаться.

Я смотрел в окно. Там русалка и Ванятка кружились в каком-то дивном завораживающем танце, то останавливались, застывали и обнимали друг друга, то выскальзывали из объятий - тогда русалка смеялась и грозила Ванятке пальцем. Порой она шутливо стучала в стеклянную маску Ванятке, показывала ему язык, по-рой, во время объятий, склонялась к его плечу, чуть приоткры-вая рот - тогда-то Ванятка и выскальзывал от нее. А потом все начиналось сызнова. Иной раз, опрокинувшись вниз головами, они штопором ввинчивались в воду, и длинные русалочьи волосы опро-кинутым медленным водопадом, волнующимся лесом застили их го-ловы.

- Пполикарп, - продолжал оправдываться Константин, - я не знал. Ну, ты же не предупредил. Отворил дверь без предупрежде-ния, а я...

- Ты и выстрелил... Это что, Ванятка резвится?

- Так точно, - доложил Петро и тут же добавил: - Он меня на два вечера отправил в мойку и на кухню.

Теперь русалка и Ванятка медленно, точно в бальном танце кружась, поднимались наверх.

- За что? - осведомился Поликарп.

- Я матерился, - вздохнул Петро.

- Ну, - махнул рукой Поликарп, - по сравнению с этим... Вильгельмом Теллем... не велика вина, не страшна беда. Ванятка у нас, конечно, пурист, но... В общем, отработаешь свое, когда Костенька четыре вечера отпашет.

- У меня после мойки, - Константину очень не хотелось идти в мойку, руки будут трястись. Знаете, Поликарп, посылать вол-новика в мойку - все равно что микроскопом забивать гвозди.

- Ох ты господи, - поразился Поликарп, - микроскоп ты наш. Что же теперь, раз ты - волновик, тебе можно харкать в рожу всем? Плевать, мол, я на всех хотел, так что ли?

Убедившийся в полной несостоятельности своих доводов, Константин смущенно молчал.

- Глядите, - завопил Петро, - Ванятке-то нашему - хана.

Все кинулись к иллюминатору.