Денис Давыдов - Дневник партизанских действии 1812 года

• Название: Дневник партизанских действии 1812 года
• Автор: Денис Давыдов
• Жанр: Биографии и Мемуары

Денис Васильевич Давыдов - Васильевич - знаменитый партизан, поэт, военный историк и теоретик. Написанные им в 1835 году воспоминания до сих пор сохраняют значение важных источников для истории войны той эпохи.

---

препятствиям. Он пустился с отборными казаками вдоль по улице и, невзирая

на град пуль, осыпавших его и казаков, с ним скакавших, ударил на резерв,

показавшийся в средине оной, и погнал его к мосту. Но и удар этот ни к чему

не послужил! Получа две пули в лошадь, он принужден был возвратиться к

партии, которой я удержал стремление за ним, ибо долг ее был вытеснить

неприятеля из местечка, а не проскакивать чрез оное, оставляя его полным

неприятельскою пехотою.

Между тем подполковник Храповицкий с отрядом гусар и казаков занял с боя

гошпиталь и магазин, возле мастечка находившиеся, и ожидал дальнейшего

повеления. К счастью, я его не отозвал назад по совершении данного ему

препоручения, ибо прибывший из графа Ожаровского отряда казачий полковник

Шамшев, желая впутаться и дело, стал уже занимать гошпиталь и магазин в

славу собственную. Храповицкий выгнал его вон, как хищника чужой добычи. Он

оставил оную и остановился с полком своим в поле, не желая нисколько

помогать нам и содействовать к овладению местечком.

Неприятель продолжал упорствовать в главной улице. Отдавая должную

справедливость храбрости противников моих, но кипя желанием истребить их

прежде прибытия всего отряда графа Ожаровского, коего авангардом был

вышесказанный казачий полк, я решился зажечь избы брандкугелями. В самое то

время неприятель начал собирать стрелков своих и строиться на улице в

колонну, как казалось, для ухода. Оставя намерение зажигать избы, я

немедленно приказал садить в него картечами, что ускорило выступление его

из местечка. Он потянулся чрез мост по дороге к Эсмонам.

Пропустя колонну далее в поле, мы объехали оную со всех сторон, не

переставая разрывать ее пушечными выстрелами. Командующий артиллериею моею

поручик Павлов стрелял из одного орудия картечами и ядрами, а из другого

гранатами. Хвост колонны лоском ложился по дороге, но сама она смыкалась и

продолжала отступление, отстреливаясь. Наконец, в намерении воспользоваться

закрытым местоположением, дабы вовсе от нас отделаться, хотя с

пожертвованием части своих товарищей, начальник колонны отделил в стрелки

около половины колонны. Едва войска сии успели отделиться, как

командовавший отборными казаками брат мой Лев ударил на оных из-за леса,

обратил их в бегство, отхватил в плен подполковника, двух капитанов и

девяносто шесть рядовых, прочих частию поколол, а частию вогнал обратно в

колонну, - и запечатлел кровию отважный свой подвиг[53].

Как ни прискорбно было мне видеть брата моего жестоко раненным на поле

битвы, но, победя чувство родства и дружбы высшим чувством, я продолжал

преследование. Еще от села Мокровичей я отрядил сотню казаков к Эсмонам с

повелением разобрать столько моста на реке Ослике, сколько время позволит,

и потом скрыться в засаде у переправы. Намерение мое было сделать

решительный натиск у сего пункта и тем прекратить бой, стоящий уже мне

весьма дорого. И подлинно, неприятель, подшед к Эсмонам, встретил и

препятствие для переправы и ружейный огонь казаков, засевших у моста.

Выстрелы оных были сигналом для нашего нападения: мы со всех сторон

ударили. Колонна разделилась: одна половина оной стала бросать оружие, но

другая, отстреливаясь из-за перилов моста и из-за ив, растущих вокруг

оного, набросала несколько досок, разбросанных казаками моими,

переправилась чрез реку и отступила лесами к Нижнему Березину.

В сем деле мы овладели магазином и гошпиталем в Белыничах. В первом найдено

четыреста четвертей ржи, сорок четвертей пшеницы, двести четвертей гречихи

и пятьдесят четвертей коноплей, а в последнем взяли двести девяносто

человек больных и пятнадцать лекарей. Взят один подполковник, четыре

капитана и сто девяносто два рядовых, весь обоз и сто восемьдесят ружей.

Справедливость велит мне сказать, что брат мой Лев был героем сего дела.

Возвратясь в село Мокровичи, я немедленно послал выбрать лучших двух

хирургов из пятнадцати лекарей, отбитых нами в белыничевском гошпитале,

приставил одного из них к брату, другого - к раненым казакам, и отправил

весь сей караван в Шклов 15-го поутру.

Грустно мне было расставаться с страждущим братом моим и отпускать его в

край, разоренный и обитаемый поляками, чуждыми сожаления ко всякому, кто

носит имя русское! К тому же, если б урядник Крючков не ссудил меня

заимообразно двадцатью пятью червонными, я принужден был бы отказать брату

и в денежном пособии, ибо казна моя и Храповицкого никогда не превышала

двух червонных во все время наших разбоев: вся добыча делилась между

нижними чинами.

Я велел в тот же день сдать под расписку пана Лепинского, управителя графа

Огинского имения, отбитые нами у неприятеля магазин, гошпиталь, ружья, обоз

и пленных, послал с рапортом об сем деле курьера в главную квартиру,

находившуюся в Круглом, и выступил сам по данному мне направлению.

Между тем на берегах Березины совершались громадные события. Наполеону, в

первый раз испытавшему неудачу, угрожала здесь, по-видимому, неизбежная

гибель. В то время как обломки некогда грозной его армии быстро следовали к

Березине, чрез которую им надлежало переправиться, сюда стремились с разных

сторон три русские армии и многие отдельные отряды. Казалось, конечная

гибель французов была неминуема, казалось, Наполеону суждено было здесь

либо погибнуть с своей армией, либо попасться в плен. Но судьбе угодно было

здесь еще раз улыбнуться своему прежнему баловню, которого присутствие духа

и решительность возрастали по мере увеличения опасности. С трех сторон

спешили к Березине Чичагов, Витгенштейн, Кутузов и отряды Платова,

Ермолова, Милорадовича, Розена и другие. Армия Чичагова, которую Кутузов

полагал силою в шестьдесят тысяч человек, заключала в себе лишь тридцать

одну тысячу человек, из которых около семи тысяч кавалерии; она была

ослаблена отделением Сакена с двадцатью семью тысячами человек против

Шварценберга и неприбытием Эртеля с пятнадцатью тысячами человек,

отговаривавшегося незнанием, следовать ли ему с одной пехотой или вместе с

кавалериею. Грустно думать, что в столь тяжкое для России время могли в ней

встречаться генералы, столь легко забывающие священные обязанности свои

относительно отечества.

Чичагов, занимая правый берег Березины, господствующий над левым, должен

был наблюдать большое пространство по течению реки, близ которой местность

была весьма пересечена и болотиста. Армия Витгенштейна следовала также по

направлению к Березине; утомленная, по-видимому, одержанными успехами, она

подвигалась медленно и нерешительно. Мужественный, но недальновидный

защитник Петрополя, гордившийся одержанием победы в каких-то десяти

генеральных сражениях, был совершенно обманут французским генералом

Legrand. В одном из донесений Витгенштейна сказано, что против него

находилась дивизия стрелков; это были лишь стрелки, вызванные из пехотной

дивизии. Генерал Legrand, ослабленный отделением значительных сил,

соединившихся с Наполеоном, отступил весьма искусно от Чашников и Череи.

Если бы Витгенштейн преследовал его деятельно и теснил бы французов не

ощупью и не так слабо, Legrand, имея лишь весьма мало пехоты, мог бы быть

совершенно истреблен или, по крайней мере, значительно ослаблен.

Витгенштейн должен был понять, что развязка кровавой драмы должна была

воспоследовать на берегах. Березины, а потому он должен был, уничтожив или,

по крайней мере, значительно ослабив войска Legrand, быстро двинуться к

этой реке. Впоследствии Витгенштейн уверял, что он лишь потому не

соединился с войсками адмирала, что ему надлежало преследовать баварцев,

которые, как известно, выступили из окрестностей Полоцка [54] .

Прибыв весьма поздно с одним своим штабом в Борисов, Витгенштейн обнаружил

впоследствии большую нерешительность относительно войск Виктора, которые,

после переправы Наполеона чрез Березину, могли быть легко уничтожены. Между

тем князь Кутузов писал адмиралу из Копыса от 13-го ноября, за Є 562: "Если

Борисов занят неприятелем, то вероятно, что оный, переправясь чрез

Березину, пойдет прямейшим путем к Вильне, идущим чрез Зембино, Плещеницы и

Вилейку. Для предупреждения сего необходимо, чтобы ваше