Александр Долгов - Цой: черный квадрат

• Название: Цой: черный квадрат
• Автор: Александр Долгов
• Издательство: Амфора
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-367-00823-4

Что было бы с Виктором Цоем, если бы он не погиб 15 августа 1990 года? Свою версию событий предлагает главный редактор журнала «FUZZ» Александр Долгов в фантастической киноповести «Цой. Черный квадрат». Захватывающая как крутой вираж фантасмагория молниеносно перемещает читателя во времени и пространстве, не давая опомниться.

В книгу также включены интервью с Виктором Цоем и другими культовыми персонами рок-сообщества.

---

«FUZZ»: Говорят, что девушка, которую вы рекомендовали на роль Дины, на самом деле была наркоманкой…

Игорь: Да, она умерла от наркотиков. Ее звали Аня. Многие люди, о которых мы говорим, уже умерли. Та же Рута – тяжелейшая судьба. Вадик Горин, Слепцов…

«FUZZ»: О съемочном процессе можете что-нибудь рассказать?

Игорь: Снимали на 35 миллиметров – это кино! До этого я сам снимал любительское кино на 16 миллиметров или даже на 8 – меня это увлекало. А тут – огромная камера.

«FUZZ»: Все снималось на одну камеру?

Игорь: Да. Света особого не было…

«FUZZ»: Вообще никакого?

Игорь: Рашид так выстраивал съемку, чтобы было естественное освещение. Ну, мне тогда казалось, что все это – суперпрофессионально. Были съемки, например, квартирные, где пытались выставить свет. Поставить два тысячника. Тени, что-то еще… Рашид выстраивал все как-то малобюджетно. Не было у него желания делать красочно, ярко. Он ставил перед собой иные задачи.

Бюджет

«FUZZ»: О бюджете есть смысл говорить?

Рашид: Нет, снимали за свой счет практически. И ребята все работали бесплатно, естественно. Пленку я докупал за свои деньги.

«FUZZ»: Съемки вели несколько операторов?

Рашид: Да. Первую неделю – Алексей Михайлов больше снимал. Вторую – Тельман Мамедов. Он уже досъемки делал. И приезжали на пару дней москвичи, студенты ВГИКа – Олег Морозов и Сергей Ландо. Сергей, например, снял свадьбу. Он же снял в «Невских звездах» Майка и АЛИСУ. Морозов снял неудавшийся концерт, когда они возле «Водоканала» тусуются. А основной материал примерно поровну – Алексей и Тельман снимали. Со мной ездила еще пара администраторов – тоже студенты, с параллельного, экономического факультета. Помогали машину достать, еще что-то.

«FUZZ»: А с чем было связано то, что менялись операторы?

Рашид: Был очень жесткий режим съемки. Нужно было снимать быстро, иначе вообще бы ничего не получилось. Я попросил двух операторов присутствовать, потому что – мало ли… Чтобы был всегда дублер. А Олег Морозов и Сергей Ландо – они уже по собственной инициативе приезжали, помогали. Из студенческой солидарности. Ну, и им интересно было увидеть ребят, тусовку питерскую. Они приезжали со своими камерами и снимали.

Игорь: Рашид был, как мне казалось, очень недоволен отсутствием пленки. Героев было много, он не хотел на ком-то одном зацикливаться. Майк Науменко, Цой, Кинчев. Кинчев сидит-покуривает у Рок-клуба, и проходит шестнадцатилетняя девушка Рута, которая была очень известна в определенных кругах в то время. Она проходит мимо него, как бы дико стесняясь. Следует какой-то нелепый диалог. Моделируется ситуация: Кинчев не знает, кто такая Рута, а Руте Кинчев очень нравится. Все это придумывалось на ходу, в процессе. Рашид снимал – и добивался какого-то правдоподобия.

Озвучка

«FUZZ»: Сколько продолжались съемки?

Рашид: Ровно две недели. Две недели непрерывно я был в Питере. Но потом были еще досъемки, где-то до ноября, наверное. Но досъемки маленькие – по полдня, может быть. Ту же кочегарку мы доснимали. Кадры, которые не вошли в фильм. Например, квартирник Цоя. Я предполагал, что Цой в фильме начинает играть в котельной, потом идут кадры с квартирника, потом – с концерта с АЛИСОЙ. Такое живое развитие группы – и так играют, и так играют. Игорь смотрит, у него в голове крутится, он вспоминает: от квартирников до большой сцены. Но поскольку концертных кадров не было, квартирник никак не вписывался уже. Только некоторые кадры я взял с репетиционной точки. Всю осенью 1986-го я монтировал. Сидел вечерами – благо, во ВГИКе можно сидеть хоть всю ночь. Нашел свободный монтажный стол – сиди и монтируй. Не надо никому ничего платить – это практика. Потом уже – с профессиональным монтажером. Неделя, наверное. Но тогда у меня уже весь фильм был собран-пересобран десятки раз. Оставалось подложить звук и так далее. Озвучивали на Студии детских и юношеских фильмов имени Горького – это рядом с ВГИКом: студия Горького предоставляла студентам свой зал для озвучки. Туда приходили Витька Цой с Каспаряном, Кинчев. Ну, и ребята из «Йя-ххи» приезжали. Это уже весной 1987-го.

Игорь: Озвучивали не все те люди, которые снимались. Из тех, кто был в фильме – Таня, Валерка Песков и я. А в основном – студенты. Миша Ефремов, помню, был, еще кто-то. Они придумывали на ходу фразы, диалоги. Там, например, есть момент – Вадик Горин выходит из «Сайгона». И Ефремов (вместо него) говорит: «О! Здесь тепло, как в апельсине!» Помню, меня эта фраза возмутила. Ерунда, думаю, какая-то, бред ВГИКовский, заготовка студенческая. Там было много импровизаций.

Татьяна: В озвучке Миша Ефремов участвовал. Говорил за несколько человек сразу же. А я совершенно противным голосом пыталась воспроизвести совершенно неподражаемые интонации Анны Павловой. Она и по сей день так говорит, будучи уже солидной дамой, разъезжающей на дорогом автомобиле. Ну, собственно, диалоги в фильме – фон, зудение какое-то.

«FUZZ»: Каковы ваши впечатления от общения с участниками съемок?

Игорь: А мне особо ни с кем и не довелось общаться. С Цоем я общался мимоходом, на озвучке. Только с Цоем, поскольку группа КИНО – она вся была такая… И с остальными персонажами общение было – пара слов. Личных контактов не было. Я человек в принципе не очень компанейский, плохо схожусь с людьми.

Татьяна: На съемках мы практически ни с кем не пересекались. На озвучивании только, в Москве. Там был Цой, Каспарян. Ничего, собственно говоря, особенного. Совместная работа в одном зале. Ну, чай вместе пили.

Премьера

«FUZZ»: Когда фильм был готов окончательно?

Рашид: Весной 1987 года. Я его в мае показывал на фестивале Рок-клуба в ЛДМ. Не то чтобы это была официальная премьера… Леша Вишня, он же еще киномехаником был, сказал: «Пойдем в Малый зал, я поставлю». Ребят предупредили, все собрались, Леша врубил… «FUZZ»: Какова была первая реакция?

Рашид: По-моему, ребята сначала и не поняли, что увидели: ну вот, жизнь наша. Что тут интересного-то? Они ожидали, наверное, чего-нибудь пафосного, в западном духе. А тут – черно-белый фильм, никакого кривляния. Ну, кто-то говорил, что можно было по-другому сделать. Хотя видно было, что им в кайф. Все признавали за мной право на собственное мнение, на свой взгляд. То есть фильм был принят. Потом мне многие говорили, что это было действительно одно из самых сильных впечатлений той поры. Ну, я не знаю. Понимаю, мы действительно сделали что-то, и это «что-то» – осталось. Мне многие знакомые говорили, что это моя самая сильная картина…

«FUZZ»: А вы сами как считаете?

Рашид: Я бы сказал, что эта картина для меня самая дорогая. Потому что она сделана на чистом энтузиазме.

Игорь: Предварительный просмотр фильма проходил в Москве, во ВГИКе. Там присутствовал Соловьев. Сидел с видом мэтра, что-то себе отмечал.

«FUZZ»: Вы когда первый раз увидели картину?

Игорь: Впервые увидел все на озвучке. Не могу сказать, что мне понравилось – так, спокойно. Подумал, что я бы кучу моментов сделал по-другому. В частности, мне показалось, что у Цоя появилось некое снобистское отношение к происходящему в фильме, к этой тусовке. КИНО было в его понимании чем-то особенным в картине. Та же сцена на «Водоканале». Там много людей, которые к этой компании не имели никакого отношения. Просто массовка, в которую вошли художники какие-то, еще кто-то. Володя Сорокин, например. То есть люди просто пришли помочь. А Густав на озвучке говорит: «Девчонки-то так, на троечку, оделись бы получше!» Слишком высокомерно это прозвучало. Цой как будто отгораживался от других – от ЗООПАРКА, от АЛИСЫ той же. Имидж супермодника: DURAN DURAN пополам с THE CURE. Мне показалось это очень фальшивым. Мы были моложе, у нас были другие ориентиры, другие совершенно понятия, например, о панк-роке. В противовес модным тенденциям, я бы добавил в «Йя-хху» того, что происходило на самом деле. Показал бы, что существует некая альтернатива. То есть, как это ни парадоксально звучит, фильм-то получился не слишком альтернативным.

«FUZZ»: Учитывая ваши пристрастия?

Игорь: Да. Настоящий панк АЛИСУ никакой альтернативой тогда не считал. Но Рашиду, очевидно, нужно было другое: он хотел запечатлеть на пленке этих, безусловно, ярких личностей.

Татьяна: Сначала фильм нам не понравился. Просто жутко! Какие-то… ходим, бродим: «Ну Цой, ну спой!» Совершеннейшие бездельники.

«FUZZ»: А на самом деле?

Татьяна: Может быть, все это так и выглядело в ту пору. Такие оторвавшиеся люди – от устоев, от родителей. Очень жадно всему навстречу открывались. У нас было что-то свое, объединяющее – тогда был наплыв новой музыки, фильмов, живописи, журналов каких-то. Мы все это жадно впитывали. Искали каких-то ощущений новых. А в фильме мы выглядим просто какими-то безмозглыми фанатами, которым совершенно нечего делать. Мы были ужасно недовольны тем, что нас такими для истории запечатлели. Думали: нет, мы не такие совершенно! Мы гораздо лучше, умнее и вообще! А что касается КИНО… Ну, не знаю. Надо сказать, что году в 1985-м, мне было 18 лет, наверное, я впервые попала на фестиваль Рок-клуба. И первое, что я увидела – КИНО. То есть первым музыкантом, которого я увидела на сцене, был Виктор Цой. Он пел «Безъядерную Зону». Первое впечатление – это, конечно, полный восторг! И после Цоя мне уже все нравилось. Все, что происходило в Рок-клубе. Еще такое юношеское, чистое восприятие. Ну, а потом – не то, чтобы мы были какие-то фанаты – просто с Цоем немного общались. Помню, я как-то нарисовала картину, посвященную КИНО, и подарила ее Цою. В день смерти Виктора – я не знала, что он погиб, мы были в Гурзуфе – он мне приснился. Наверное, какая-то связь действительно существует, и я была одним из тех людей, с которыми он попрощался. А так – ничего особенного. Здоровались, улыбались друг другу. Близкими друзьями не были. Просто знакомые. В последние годы – да, это и в «Йя-ххе» есть чуть-чуть – появилась какая-то звездность, но я этому как-то не придавала значения. Кроме того, мы как-то развивались, шли вперед, а у них были свои дела, – мы не очень задумывались обо всем об этом. Они стали звездами. Ну и что?