Х. Льоренте - История испанской инквизиции. Том I

• Название: История испанской инквизиции. Том I
• Автор: Х. Льоренте
• Жанр: История
• Год: 1817

Книга Х. А. Льоренте «История испанской инквизиции» сразу после первой публикации в Париже (1817) была переведена на несколько языков и выдержала ряд изданий. Причина такого интереса к работе Льоренте, секретаря испанской инквизиции, заключается, несомненно, в обилии подлинного фактического материала, легшего в основу книги. Внимательно изучив архивные документы, церковные летописи и мемуары современников, автор сумел создать полную и правдивую историю святого трибунала со времени его возникновения и до начала XIX века. Эта интереснейшая историческая эпоха всегда привлекала внимание как специалистов, так и широкого круга читателей. На русском языке книга Льоренте была опубликована в 1936 году с изъятием ряда глав. В данном издании текст восстановлен полностью.

---

VI. Вследствие этой меры совет инквизиции прибавил к ежегодному указу о доносах оговорку, которая обязывала каждого христианина, испанского католика, доносить святому трибуналу на лиц, известных покупкой лошадей и переправкой их во Францию на службу протестантам. Это добавление появилось 19 января 1569 года. В первый раз политика воспользовалась непосредственно инквизицией в своих частных целях. Хотя этот пример возобновлялся впоследствии неоднократно, я далек от принятия мнения некоторых писателей, думающих, что этот мотив побудил Фердинанда V основать инквизицию. Не следует смешивать своекорыстные виды, которые могли сопутствовать мысли об учреждении ее, как, например, конфискация имуществ, с проектом превратить инквизицию в жандармский корпус, в корпус политических альгвасилов. Эта затея принадлежит Филиппу II.

VII. Постоянным правилом инквизиции было: пустите меня в такое-то дело; я сумею хорошо устроиться. Этот дух сделал из нее горячо любимое законное дитя римской курии. Поэтому она вскоре расширила свое усердие до поручения инквизиторам Сарагосы, Логроньо и Барселоны преследовать всех испанцев, которые захотели переправить лошадей во Францию, даже если не было достоверно известно, что они отправлены протестантам этой страны. Новое распоряжение, от 1 июня 1574 года, приказывает инквизиторам арестовывать и судить как еретиков тех, кто будет замечен в нарушении нового указа, обязывать их излагать свою генеалогию, чтобы увериться, не происходят ли они от евреев, мавров, лютеран, кальвинистов или лиц, осужденных инквизицией.

VIII. Кроме побуждений совести, о которых напомнили жителям, чтобы обязать доносить на виновных, их усердие возбудили обещанием награды. Происшествие 1575 года вызвало споры в верховном совете. Несколько жителей, которые думали о своей выгоде не меньше, чем о службе инквизиции, задержали четырех лошадей, которых переправляли во Францию, и потребовали у инквизиторов Сарагосы половину цены захваченного за оказанную службу. Верховный совет в ответ на запрос предоставил решение этого дела благоразумию арагонской инквизиции. 15 ноября того же 1575 года снова обнародовали указ о доносах, к которому присоединили статью, гласящую, что донос применяется к тем, кто продает лошадей или содействует их провозу во Францию. Она была изложена следующим образом: «Вы должны объявить своему духовнику, не слышали ли вы речей о том, что кто-нибудь продал, отдал или предложил лошадей, оружие, военные или съестные припасы неверным, еретикам или лютеранам; способствовал тому, чтобы у них все это было, и для этого перевел или помог перевести означенных лошадей, боевые и съестные припасы через дороги и порты Беарна, Франции, Гаскони и других стран; продал, купил или содействовал этому. Наказание, определяемое тем, кто узнает об этих проступках и не донесет на них, будет равно тому, какому подвергнутся пособники еретиков».

IX. 26 ноября 1575 года было приказано подвергнуть виновных наказанию ударами кнута; хотя закон был изложен в общих терминах, намерение его авторов, несомненно, состояло в применении его к тем правонарушителям, власть или влияние которых не имеет ничего страшного. Происшествие 1576 года ясно доказывает, что ни инквизиторы, ни верховный совет не считали обязательными законы, налагавшие это наказание. Вот факт. Уполномоченный инквизитор встретил слугу вице-короля Арагонского, который ехал во Францию с двумя лошадьми; он захватил лошадей, предоставил проводнику свободу продолжать свой путь и отчитался во всем инквизиторам. Они одобрили то, что он не арестовал слугу, и уведомили об этом верховный совет, который поддержал их поведение. Но инквизиторы готовились писать вице-королю, чтобы получить объяснение поведения его слуги, когда верховный совет приказал им не заходить так далеко, предвидя, что их выходка будет неприятна вице-королю. Этот факт доказывает, что инквизиторы не были чистосердечны, налагая долг совести с угрозой отлучения, осуждая на наказание кнутом и наименовывая еретиками или пособниками еретиков людей без власти и без протекции, занимавшихся контрабандной доставкой лошадей.

X. Инквизиторы не ограничились описанными нарушениями и 31 августа 1589 года применили закон к тем, кто был заподозрен в совершении проступка контрабанды, если факты установили хотя бы простое подозрение. 26 марта и 21 августа 1590 года этому закону подчинили равным образом тех, кто этим поступкам благоприятствовал. 21 марта и 6 мая 1592 года Филипп II велел дать более точные приказы, чтобы как можно строже соблюдали этот закон.

XI. 12 мая 1607 года Филипп III поручил инквизиторам давать награды всем жителям, которые пресекают этот род торговли. Но вскоре народу был внушен большой ужас перед лошадиной контрабандой, а занимавшиеся ею стали весьма ненавистны, и правительство было обязано объявить, что несчастие быть наказанным за улику в этом проступке не влечет за собою потери почестей и должностей. Поэтому некоторое время спустя разрешили представить осведомление о чистоте крови сына одного осужденного, искавшего места в коллегии Св. Иакова в Уэске.

XII. Инквизиторы, всегда внимательные к расширению своей юрисдикции, решили подчинить ей также все процессы по контрабанде селитры, серы и пороха. Это доказывают указы верховного совета от 21 декабря 1572 года и от 20 февраля 1616 года. Но эта попытка им не удалась. Она послужила причиной того, что правительство отняло у них право выносить приговоры за проступки, касающиеся контрабандной торговли лошадьми: скандальный образчик лицемерия Филиппа II и его инквизиторов, способный дать почувствовать нелепость отлучений святого трибунала.

XIII. У меня перед глазами информация, полученная инквизиторами Сарагосы 4 апреля 1591 года против дона Диего Фернандеса де Эредиа, владетеля деревни Барболес, брата и предполагаемого наследника графа де Фуэнтеса, обвиненного в отправке лошадей для Франции. Показания были допущены по приказу главного инквизитора дома Гаспара де Кироги, вследствие доставленного ему 20 марта доноса. Это дело было приостановлено по причине смятений, волновавших город Сарагосу, о которых я расскажу в истории Антонио Переса, государственного министра Филиппа II.

Статья третья ИНКВИЗИЦИЯ ГРАНАДЫ

I. Город Гранада также ежегодно имел свое аутодафе, на котором появлялось, по крайней мере, двадцать человек осужденных. Решено было обращаться очень кротко с мориска-ми, доносившими на себя святому трибуналу, — согласно апостольским буллам и королевским декретам, примиряя их с Церковью посредством легкой епитимьи, не имевшей для них ничего позорящего. Однако находилось немало таких, кто отказывался обвинять себя из боязни, которую внушала им суровость инквизиции, и убеждения, что уверявшие в очень кротком обращении с ними не осмеливались говорить правду и не стали бы огорчаться при виде, что другие несчастные разделяют их печальную участь. Другие, эмигрировав в Африку, вернулись обратно в Испанию из-за влечения, которое они испытывали к своему прежнему отечеству, не думая об опасности, угрожавшей им арестом по приказанию инквизиции. Это привело мориска Луиса Абоасела де Альмунекара к выдаче в руки светской власти инквизиторами Гранады на аутодафе 1563 года вместе с несколькими другими эмигрантами, которые по прибытии в Африку отступили от христианства. Затем они были арестованы наместником берегов Средиземного моря, получившим 13 октября 1562 года указ Филиппа И, контрассигнированный Гонсале Пересом, государственным секретарем, отцом знаменитого Антонио Переса, история которого должна занимать важное место в этом труде.

II. 27 мая 1593 года в Гранаде состоялось очень значительное аутодафе: на нем пять человек было сожжено живьем и пять в изображении; число епитимийных было восемьдесят семь. Все осужденные первых двух разрядов и семьдесят два — третьего были иудействующие; среди других были: магометанин-рецидивист, еретик, отрицавший воскресение мертвых, два лютеранина, два защитника блуда, три богохульника, пять многоженцев и лжекомиссар инквизиции. Это большое количество казней не представляет никаких особенностей, достойных упоминания. Я назову только донью Инессу Альварес, жену Томаса Мартинеса, альгвасила королевского апелляционного суда, которая была приведена на аутодафе для того, чтобы быть сожженной как убежденная отрицательница; исповедавшись на эшафоте, она была примирена с Церковью. В числе пяти сожженных в статуях трое умерли в тюрьме, не захотев исповедаться, а двое убежали. Среди примиренных видели двух детей четырнадцати лет, которые соблюдали Моисеев культ с семи лет, увлеченные примером своих отцов, также примиренных на том же аутодафе. На него привели много женщин, и подлинная реляция об этой церемонии гласит, что Грасия д'Аларсон, жена Педро Монтеро, появившаяся в качестве иудействующей, была красивейшей женщиной королевства Гранада. Ее присудили к тюремному заключению на два года. Хуан Тренсино, уроженец Альмагро и житель Гранады, выдал себя за секретаря суда инквизиции Барселоны и поверенного в особых делах. Злоупотребляя своим мнимым поручением, он заставил дома Бернардино Манрике отсчитать шестьсот дукатов. Он появился на аутодафе со свечой в руке и тростниковой веревкой на шее и был приговорен к получению четырехсот ударов кнута и к шести годам службы на королевских галерах. Он уже выдержал подобное наказание галерами в течение десяти лет. Эти события и другие им подобные дали автору Жиль Блаза сюжет для нескольких эпизодов его романа.[1150]