Григ Нурдаль - Я жил в суровый век

• Название: Я жил в суровый век
• Автор: Григ Нурдаль
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Поэзия
• Год: 1984

Сборник прозаических и стихотворных произведений писателей девяти стран Западной Европы воссоздает страницы антифашистского Сопротивления в годы второй мировой войны, рассказывает о борьбе патриотов с засильем оккупантов, за национальную независимость и торжество гуманизма.

---

— А вон ещё! Смотрите!

По обеим сторонам дороги сент-ассизские леса усеяны подснежниками. Они растут повсюду.

— Как красиво! Ах, как красиво! — повторяет Марсель, глядя на букетик беленьких цветочков, которые успел уже нарвать Роже.

— Может, нам остаться здесь? — предлагает Мадлэн.

— Да, да.

— Нет, — говорит Рэймон, — идём дальше.

— А я согласен с женщинами, — возражает Робер. — Пусть остаются, оставим здесь и провизию. Пока они будут собирать цветы, дойдём до мачт.

— А мы? Нам тоже хочется посмотреть, — говорит Марсель.

— Пойдём вместе второй раз, после обеда.

— Прежде всего нужно найти дорогу, — говорит Рэймон. — Вы только зря устанете. На, возьми дочку.

— Ну вот, женщины, похозяйничайте тут.

— Ты не обиделась?

— Да нет, дорогой мой. Иди.

Рэймон и Робер относят провизию под дерево и возвращаются на дорогу вместе с Роже.

Роз-Мари осталась на руках у матери. Марсель кричит сыну:

— Роже, иди сюда!

— Не хочу!

— Говорю тебе, иди сюда!

— Я пойду с ними.

— Посиди лучше с сестрёнкой. Мальчик остановился, надув губы.

— Ступай, — говорит Рэймон, — слушайся мать и не валяй дурака.

— Папа, возьми меня с собой.

— Потом пойдёшь, я тебе обещаю, а сейчас оставь нас в покое.

* * *

Рэймон и Робер пошли по дороге, которая вскоре привела их на поле радиостанции. Направо от них на протяжении по меньшей мере двух километров тянутся двенадцать вышек, расположенных в два ряда. Слева из кустов торчат всего две мачты.

— Странно, — говорит Рэймон. — Ничего не понимаю. Мне кажется, что мы шли с той стороны.

— Оттуда? — спрашивает Робер, указывая направо.

— Да.

— Там Сена-порт.

— Тогда, значит, отсюда.

— Конечно. Здесь должны были находиться четыре мачты. А, как ты видишь, их всего две.

— Подожди, как мы сейчас стоим?

— Лицом к югу.

— Значит, восток налево. Да, совершенно верно. Моя мачта стояла последней в ряду на юго-востоке.

— Её и нет теперь, нет и той, что была с ней рядом.

— Странно, мы же не взрывали соседней.

— Пойдём посмотрим.

Оба товарища идут по полю среди вереска.

— Как всё изменилось? — говорит Рэймон. — Тогда здесь было голое место.

Повсюду перекрещиваются тропинки. То там, то тут выросли молодые деревца.

Друзья подошли к подножию первой мачты, Рэймон поражён:

— Тогда они мне не казались такими высокими. И прибавляет, продолжая путь:

— Незачем идти к той. Это была мачта Армана. Пойдём наискось и посмотрим, что осталось от моей.

Они идут по тропинке.

— Вот где она, по-видимому, стояла, — говорит Робер, обнаружив цементный цоколь.

— Нет, нет, это только крепление тросов. Вот она.

Среди молоденьких деревьев виднеется куча исковерканного железа. Совсем рядом ещё стоит полуразрушенная сторожевая будка. Оба друга подходят к груде железа.

— Вот здесь она и была, дружище.

На бетонном основании остался только один кусок неоторванного железа. Скелет мачты вытянулся во всю длину к наружной части поля. Видно, что она недавно была разъята на части. Рабочие уже начали собирать их.

Рэймон и Робер медленно идут вдоль чудовищного костяка, который кончается где-то в лесу. Между железными перекладинами пробиваются ветки. У верхушки мачты обезглавленное дерево и ободранный ствол возвышаются как немые свидетели крушения. Но природа вступает в свои права. Зазеленели молодые побеги, и выросшая вокруг ран кора залечивает понемногу дерево.

Не обменявшись ни словом, Рэймон и Робер возвращаются обратно.

— Высота по крайней мере двести пятьдесят метров, — говорит наконец Робер. Идя вдоль мачты, он считал шаги.

Рэймон сосредоточенно осматривает куски железа.

— Вот что я искал, — говорит он, вытаскивая железную балку, перебитую посередине. — Вот и ещё, смотри.

У их ног валяются изъеденные и наполовину расплавившиеся куски металла, сплошь пробитые мелкими дырочками.

— Следы взрыва? — спрашивает Робер.

— Да, но мне важно было удостовериться.

— Почему?

— Мне помнится, что на снимке в гестапо мачта стояла.

— Во всяком случае, сейчас она лежит.

— Она могла рухнуть или быть разрушенной позже. К тому же соседняя с ней тоже сейчас не существует. А там как раз находился часовой.

— Может, нам пойти и посмотреть на месте, в чём тут дело?

Они направляются к дороге и вскоре обнаруживают место, где находилась следующая мачта. Здесь осталось только бесформенное нагромождение ржавого железа и проволоки.

— Этой мы не трогали, — говорит Рэймон.

— Может, в неё попала бомба?

— Нет. Нигде в поле нет следов бомбардировки. Посмотри, вокруг всё гладко.

— Что ж это значит? Думаешь, её взорвали другие?

— Нет, Повторение проделанной нами операции было невозможно.

— Почему ты так думаешь?

Рэймон, не отвечая, продолжает обследовать местность. Вскоре они выходят на дорогу.

Мимо не спеша проезжает велосипедист.

— Простите, — говорит Рэймон, — вы местный житель?

— Я из Буасиз, — отвечает тот, останавливаясь.

— Разрешите задать вам один вопрос.

— Пожалуйста, если я могу быть полезен.

— Вы не знаете, как рухнула та мачта, что с краю?

— Последняя?

— Да.

— В неё врезался немецкий самолёт.

— Вы уверены?

— Я был у себя в саду, когда произошла катастрофа.

— Когда это было?

— В 1943 году… Подождите… Это было в ноябре месяце. Я сажал чеснок. Помнится, стоял туман.

— Спасибо. А вторая мачта?

— Та, которая находилась рядом с дорогой?

— Да.

— В 1945 году, под рождество, на неё наткнулся французский самолёт.

* * *

— Ну?

— Что — ну?

— Что с мачтой?

— Мы её видели.

— Она упала?

— Да, её невзначай прикончил немецкий самолёт.

— Как так? Объясни.

— Позже. Сейчас надо закусить.

Марсель и Мадлэн развернули продукты и накрыли обед на траве. Вокруг всё усеяно букетами подснежников.

— Неужели вы всё это повезёте с собой? — спрашивает Робер.

— Конечно, — отвечает Марсель. — Мне хочется расставить подснежники по всей квартире.

— Мы соберём ещё после обеда, — говорит Мадлэн. — А там тоже есть цветы?

— Полно.

— Я сажусь за стол, — объявляет Рэймон, устраиваясь на траве. — Не знаю, как вы, но я подыхаю с голоду. Ты дала дочке молока?

— Да, она покушает и с нами.

— А где Роже?

— Бегает по лесу.

— Наказание с ним! Двух минут не посидит на месте. Роже! Иди сюда!

— Я собираю цветы, — отвечает из леса Роже. Приходит он, конечно, только через четверть часа, в тот момент, когда его отец прилагает неимоверные усилия, чтобы открыть коробку сардин.

— Вечно ты опаздываешь. Бери хлеб и сиди смирно! — говорит Марсель.

— А куда девать букет?

— Положи его вместе с остальными.

Мужчины сняли пиджаки. Женщины уселись на газетах. Обед проходит весело. Рэймон невольно вспоминает о другом обеде, в Сен-Жермен-ан-Лэ.

— В сущности, — говорит он, — вся эта история началась с завтрака на траве, и так же кончается. Могла она кончиться и без нас.

Помолчав, он прибавляет:

— Жизнь не останавливается.

— Пей, — говорит Марсель. — Я жду стакан.

— Да, правда. На.

— Расскажи нам военный анекдот, — просит он Робера, — это твоя специальность.

— Ладно. Представь себе…

Робер с полным ртом рассказывает анекдот, и все снова смеются.

— Слушай, — прерывает вдруг Мадлэн, — он нас не выгонит отсюда?

— Кто он?

— Вон какой-то человек идёт по лесу. Наверно, служащий с радиостанции.

— Почему он нас прогонит?

— Может, здесь запрещено сидеть. Мы перелезли через ограду.

— Глупости.

Незнакомец подходит к ним.

— Приятного аппетита.

— Спасибо.

— В лесу не запрещено сидеть? — спрашивает Мадлэн.

— Нет, мадам. Собственно, не следовало бы, но здесь все гуляют. Теперь это не опасно.

— А раньше что здесь было опасного?

— Да мины, но их уже давно убрали.

— Какие мины? — спрашивает Рэймон.

— Мины, заложенные немцами. Вокруг радиостанции их было сорок тысяч.

— Чёрт! Ничего себе меры предосторожности.

— Да, о чём и говорить. Они даже заминировали дорогу, которая здесь проходит.

— Ту, что пересекает радиостанцию?

— Да, она была заминирована в двух местах, со стороны Сен-Лэ и со стороны Буасиз. Следы ещё видны.

— И долго это было?

— До конца войны.

— А заминирована она с самого начала?

— Нет! Только в конце 42-го или в начале 43-го года.

— То-то, — бормочет Рэймон. И громко спрашивает: