Борис Екимов - В дороге

• Название: В дороге
• Автор: Борис Екимов
• Жанр: Русская классическая проза

---

Так что у рядового ли, колхозного свинаря и у руководителя района песня одна.

Теперь личные впечатления.

Хутор Павловский стоит на берегу Бузулука. Просторные подворья, добротные дома. А вот и свиноводческая ферма, от которой остались рожки да ножки. Запущенные строения, на выгульных базах по брюхо в грязи бродят тощие свиньи. Глаза бы на них не глядели.

Но жизнь продолжается. По утрам на работу сходятся люди. Оставшихся свиноматок, поросят надо ведь кормить. Конечно же, все вручную: ведра, лопаты, вилы. Но это дело привычное. Другого не знают. Горше иное: вчера была определенность, а нынче с недоумением и страхом глядят в завтрашний день. Вот-вот последних свиней увезут на бойню - что тогда? Не столько потеря грошовой зарплаты страшит, сколько потеря места работы: плохо ли, хорошо, оно помогает держать хозяйство домашнее, без которого - гибель.

Перед работой сходятся и не первый уже день и месяц гадают: как быть? Ферму забрать на коллектив? С радостью отдадут. Но что от этого проку? От свиней в колхозе одни убытки. Взять бы трактора, землю, на ней корма выращивать, может, тогда бы...

Если бы да кабы... Неподалеку, в соседнем районе, по весне поделили колхоз. Свинарник назвали кооперативом "Озерный", коровник вроде "Надеждой", полеводческую и кормовые бригады тоже как-то красиво. Но по осени оказалось, что кормов вовсе нет. Скот пришлось отправлять на мясокомбинат. Остались пустые стойла и безработные люди.

Может быть, поэтому и здесь, в Павловском, дальше туманных рассуждений "если бы да кабы..." боятся идти. С тоскою ждут, что даст Бог ли, правление или другие власти. И не надо их особо винить. Они прожили жизнь в колхозе. Не хозяева - лишь работники.

Не лучше идут дела и на ферме крупного рогатого скота. И есть ли там выход? Что будет завтра с хутором Павловским и его людьми? Сомнений моих не мог рассеять и молодой председатель "Восхода", по образованию экономист. Да и в помощь ли образование, когда в стране один "экономический" закон: хватай за горло и требуй, тогда получишь. Селяне в таких вещах не больно сильны. Это не шахтеры, не авиадиспетчеры. Они терпеливы, судьбе покорны, легко поддаются на уговоры да обещания.

Может, и впрямь им дорога в батраки, а если помягче и без политической окраски, то - в наемные работники. Какими, к слову, и были они всегда. Лишь хозяин поменяется. Значит, должен прийти хозяин на хутор Павловский. Где он?

С одним из новых хозяев, В. С. Соловьевым, сидим мы и рассуждаем о жизни на селе. В прошлом работал Валентин Степанович экономистом, председателем колхоза, парторгом. Весной 1991 года взял землю и стал хозяйничать на ней вместе с двумя родственниками. Работой и результатами он доволен. В 1992 году 75 тонн пшеницы сдали государству, урожай озимки 32 центнера с гектара. Для здешних песков очень хорошо. Для трех работников 120 гектаров - это мало. Но кто еще землю даст? Вся она поделена на паи.

На дверях павловской почты видел я объявление: "Принимаю земельные паи у пенсионеров. Оплата по договору. Обращаться к В. С. Соловьеву". Тут же на почте, под теплой крышей поговорил я с двумя пенсионерами.

- Отдадите свой пай? - спросил я их.

- Не отдадим. Колхоз за газ доплачивает, зерно дает, солому, сено, выписывает мясо, молоко. А отдашь - и останешься с таком.

Все же шесть человек согласились отдать свои земельные паи. Соловьев заключил с ними договор, определив, сколько зерна, сена, соломы даст им осенью.

Сегодня отдали паи. Но ведь завтра могут забрать, как это сделали пенсионеры в Кузнецах. Верит ли Соловьев, что ему долго на этой земле работать? Конечно, нет. Будет ли он эту землю улучшать, удобрять, как положено рачительному хозяину? А ведь Гришин да Штепо по 12 - 16 культиваций проводили на своей земле, затратили немалые средства на дорогие химикаты, чтобы избавиться от сорняка, которого и на этой земле хватает. Вложишь деньги и силы, а завтра все это уже не твое. Соловьев это прекрасно понимает. Да и только ли Соловьев?

"Но что в самой России Америка может конкурировать с нами мукой, это уж совсем плохо. Оскудела она... по вине либеральных теорий людей шестидесятых годов, которые ввели безначалие в крестьянской среде под названием самоуправления и систематически разоряли людей общинным владением с присущими ему частыми переделами душевых наделов. Можно ли безнаказанно в течение 1/4 столетия вкривь и вкось вспахивать землю, выжимая из нее все соки и ничего ей не возвращая, а это делается на всей надельной русской земле. Это будет продолжаться, пока не введется подворный земельный надел... не подлежащий отчуждению... земля увидит наконец хозяина, благосостояние которого связано с ее обогащением, а не проходящую душу, которая ее царапает кое-как, зная, что она достанется другому", - писал граф И. И. Воронцов-Дашков Александру III.

С тех пор прошел целый век. Нынче новая земельная реформа. А где земля? У хозяина или у "души проходящей", которая поцарапает ее кое-как, засеет ячменишком и... что Бог даст.

Земли у Соловьева до обидного мало. Хотел он весной взять у колхоза на откорм по договору 130 голов крупного рогатого скота. В колхозе скот беспризорный, некому пасти. Соловьев с напарниками откормил бы его. Не вышло. Колхоз согласен, хуторяне против. Говорят, что выпасов самим мало. Пришлось отказаться. Откармливает полсотни свиней. Так что работают Соловьев с товарищами пока в четверть силы. А будут ли в полную силу работать? Этого не знает никто. Нет земли. Хотя вот она, во все стороны лежит. Но - чужая.

В правлении колхоза вместе с председателем начинаем прикидывать, гадая наперед, у кого из павловских или ольховских может дело пойти на своей земле.

- Братья Березнёвы, - в один голос говорят Соловьев и председатель.

- У Иванова должно получиться...

- В Ольховке есть толковый механизатор...

И смолкли.

Два просторных и людных хутора. Работники есть. Хозяев не можем найти. Наступила пора горестной жатвы. Долгие годы под корень выводили с нашей земли доброго хозяина. Вспомните, как рабочие продотряды под метлу очищали хозяйские закрома. Продразверстка. Начало пути. Потом началось вовсе страшное.

Волгоградский областной архив. "Приоткрытые" фонды. Очевидцы. Спросим их: что творилось на этой земле?

"Коллективизировать все население во что бы то ни стало. Все это выполнить к 15 февраля без минуты отсрочки" (из постановления районной партийной конференции).

Телеграмма из Сталинграда: "Нарследователю. Нарсуд. Срочно поставьте ряд процессов за распродажу кулаками всякого имущества..."

"Сов. секретно... Окончательная цифра по раскулачиванию, утвержденная окружной комиссией по Калачевскому району 6 февраля 1930 года: 1-я группа 32, 2-я группа - 82, 3-я группа - 40, 4-я группа - 301".

"В 3-дневный срок произвести раскулачивание, оставив минимальное имущество: верхнее и нижнее платье, обувь и продукты питания из расчета по 30 фунтов на едока на 2 месяца" (то есть по 60 - 200 граммов продуктов на день).

За что же их "в 3-дневный срок"?

"Вихлянцев Иван Степанович как кулацкое хозяйство применено кратное обложение участник белой армии и упорно сокрывател излишков хлеба и во время голода исплотировал батраков и розлагател колхозно строительства..."

"Топилин Илья Иванович как бывший Атаман и участник белой Армии и как активист по розложению колхозно строительства..."

"Свинцов Степан Кондратьевич как кулацкое хозяйство применено кратное самообложение участник белой Армии и бывший жандарм и розлагател колхозно строительства..."

"Щепетнов Митрофан Семенович как активно бело бандит и розлагател колхозно строительства..."

В той же папке заявление Щепетнова М. С. о том, что он служил не в белой, а в Красной Армии. На нем резолюция: "В просьбе отказать, потому что Щепетнов пошел в ряды Красной Армии для спасения нажитого чужим трудом".

"Бубнов Леонтий Киреевич как хозяйство середняцкое участник зеленой Армии..."

Как видим, в какой бы армии ни служил (белой ли, зеленой и даже в красной), судьба одна, потому что - хозяин. Главный грех - что-то иметь: "...имел с/х машины, косилки, занимался скупкой и перепродажей скота". Последнее обвинение следует объяснить. В наших краях издавна занимались мясным скотоводством: скупали молодняк, брали в аренду землю, попасы, откармливали на ней скот и осенью продавали на Никольской ярмарке в Калаче и станице Голубинской, куда съезжались купцы со всей России. Купца Чертихина из Москвы помнят и сейчас.

Продолжим список "грехов".

"...имел с/х машины, которые давал беднякам в отработку, давал деньги взаймы".

"...расширяет и укрепляет свое хозяйство".

Это, конечно, грех. Но рядом противоположный:

"...систематически сокращал посевы, до революции имел с отцом арендованной земли до 300 десятин, в настоящее время имеет посевы 15 десятин". (Продразверстка и продотряды заставили.)

"...имел сапожную мастерскую, умышленно не имел посева".

"...имеет молотилку с конным приводом, аренду земли, сенокоса".