Мария Гинзбург - Погасить Черное Пламя

• Название: Погасить Черное Пламя
• Автор: Мария Гинзбург
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-35164-0

 Его зовут Морул Кер, иначе – Черное Пламя. По природе он дракон, а по сути – жестокий полубезумный властитель, одержимый стремлением покорить свободолюбивых эльфов Железного Леса. Ради достижения цели Морул Кер готов даже разрушить Инкубатор, где небесные наездники-химмельриттеры выводят драконоподобных созданий. Наездники вынуждены напасть на обитателей Железного Леса, но темные эльфы оказывают им жесточайшее сопротивление. Чтобы отомстить Черному Пламени за пролитую кровь, юная эльфийка Глиргвай, принц Рингрин, маг Лайтонд, оборотень Зигфрид и рыжий эльф Кулумит объединяются в единый кулак. С этого момента Морул Кер и созданная им империя обречены. Даже могучий магический артефакт Эрустим, питающийся энергией смерти, не остановит заговорщиков.

---

Парочка поклонилась, мужчина только обозначил движение. Ниматэ и не ожидала настоящего поклона от того, кто был недавно ранен в голову.

– Он был твоим единственным сыном? – спросила королева у Разрушителя, делая благословляющий жест в сторону раненного партизана.

– Да, единственным моим ребенком, – кивнул Игнат. – Мы давно не общались, но я знал, что он жив и с ним все в порядке, и это давало мне силы.

– Но, говорят, был и мальчик, которого ты воспитал? – уточнила Ниматэ. – Сын твоей жены от ее первого мужа?

– Я никогда не любил не его, но никогда и не обижал, – сказал Игнат.

Ниматэ оценила это признание из уст того, кто был призван для массового уничтожения эльфов и первую половину жизни только этим и занимался. А ведь его пасынок был чистокровным эльфом.

– Я уважал в нем того великого воина, которым был его отец, – произнес Разрушитель.

Ниматэ, вздрогнув, покосилась на мужа. Слишком слова Разрушителя напомнили ей отношение Моруско к Ваниэль. Но король сидел достаточно далеко, чтобы не слышать их негромкого, вполголоса, разговора.

– Да и тогда, после войны, каждый ребенок был во благо, – продолжал Игнат. – Марфора любил его дядя. И Змееслав очень любил брата.

Девушка, подруга раненного эльфа, тем временем почтительно опустилась перед королевой на одно колено, наплевав на то, что ее полы ее богато украшенной дубленки макнулись в грязь.

– Я слышала о том, что Марфор сделал для нас. Ты можешь им гордиться, – сказала Ниматэ, в который раз поднимая руку для благословения.

– Хвала богам, что хоть Марфор остался жив, – произнес Игнат. – Люди погибают тогда, когда умирают все, кто их знал.

Девушка в этот момент поймала руку Ниматэ. Королева с трудом сдержала брезгливую гримасу. Она ощутила в руке что-то холодное и круглое.

– Ты переживешь это, – глухо, так, что ее услышала только Ниматэ, произнесла девушка.

Поднявшись на ноги, она уступила место колоритной парочке – рыжему высоченному эльфу и его крохотной, словно куколка, подружке. Королева благословила их. Затем медленно поднесла руку к груди и раскрыла ладонь.

На ней лежал медальон в виде змея, кусающего себя за хвост.

Ниматэ подалась вперед, ища девушку взглядом, и успела увидеть ее. Эльфка уходила прочь, переговариваясь со своим товарищем, чье лицо скрывала не первой свежести повязка.

Королева крепко сжала медальон в ладони, словно боялась, что он растворится, исчезнет. Темные эльфы, как и все их сородичи, считали Ящера злым богом. Мандречены относились к богу Смерти со спокойным уважением. Но так или иначе, Ящер был богом, который держит свое слово, и Ниматэ в очередной раз убедилась в этом. «Какое счастье, что Ваниэль еще не успела выполнить то, ради чего предназначена», подумала королева. – «Ведь после этого он перестанет защищать ее».

– Игнат, – обратилась она к Разрушителю. – А ты можешь обратиться к своему богу и поблагодарить его? От меня?

Игнат в первый раз за все это время посмотрел ей в прямо в лицо. Ниматэ увидела, что его глаза не изменились. Они остались двумя обломками пронзительно голубой, мертвой бирюзы в темных прожилках.

– Мой бог слышит каждого, кто обращается к нему, – ответил Разрушитель мягко. – Ты можешь сделать это сама.

Королева подняла голову к небу, а потом, сообразив что-то, устремила взор в землю и что-то горячо прошептала.

Глиргвай разлила по кружкам подогретое с пряностями вино.

Когда компания вышла с площади, Глиргвай пригласила новых знакомцев зайти. Отдохнуть и собраться с силами перед возвращением в таверну Мораны. Застеснялся только Кулумит – ему не хватало духу войти в дом грозного Разрушителя. Но, увидев, что Ваниэль и Марфор не возражают, согласился и он. Многочисленные подмастерья и сам хозяин еще не вернулись.

В кухне, как и во всем доме, гости оказались одни, и это очень взбодрило рыжего эльфа. Выйдя с площади, Кулумит ощутил легкость и подъем сил, словно сбросил тяжкий груз, который нес так давно, что уже позабыл о нем. Судя по спокойным, просветленным лицам друзей, они испытывали схожие чувства.

Марфор сделал несколько глотков. Глинтвейн удался Глиргвай на славу, о чем он не преминул телепатировать эльфке.

– Спасибо, – буркнула та. – А можно спросить?

Марфор кивнул, с интересом глядя на нее.

– Зачем ты рассказал Тирбену… Игнату… о смерти твоего брата именно сейчас? – осведомилась Глиргвай. – Ты хотел, чтобы мы все погибли там, на площади?

Марфор хотел оветить, что артефакт жег ему руки, что Игнат имел право знать о смерти сына, и вдруг понял, что это все – пустые отговорки, которыми он загораживал сам от себя реальность. «Я хотел, чтобы он убил меня», тяжело и ясно подумал Марфор. – «Что было бы с вами потом, мне было все равно». Тэлери задумчиво покосился на Кулумита. Тот с интересом рассматривал что-то на дне своей кружки. Синергист то ли не услышал его мысль, то ли деликатно сделал вид, что не услышал. Марфор хотел телепатировать ему, что Игнат сумел бы разорвать связывающую их клятву… но не стал.

Да и беседа с Разрушителем оказалась совсем иной, чем предполагал Марфор.

Игнат невозмутимо воспринял всю галерею образов, которую передал ему пасынок. Ночь, засада, огромные ямы, кровь и крики умирающих гросайдечей. Он поднял руку – Марфор следил за его жестом с облегчением, в котором тогда не признался самому себе.

– Мы умираем тогда, когда о нас уже никто не помнит, – сказал Разрушитель медленно и потер подбородок, заросший жесткой щетиной. – Друзья будут помнить Славу… Но не так, как ты. Он очень любил тебя, вы с ним много играли.

Марфор разглядывал половицу у себя под ногами. Сучок вывалился, и на эльфа смотрел черный глазок пустоты.

– Если я убью тебя, Змееслав погибнет быстрее, – сказал Игнат. – А Туимакирис…

Марфор вздрогнул. Он редко думал о матери – это делало его слабым, как он считал. Лишь иногда, в снах, которые эльф не мог контролировать, он видел ее улыбку и мягкие руки. И просыпался в слезах, за которые ненавидел себя.

– Я скоро умру, и некому будет помнить ее. Туима умрет окончательно, – печально закончил Игнат. – Но я этого не хочу.

Он сжал в руке перстень-кастет и отвернулся.

– Иди, – сказал Игнат.

Ваниэль, услышав вопрос Глиргвай, уронила на пол рукавицу и полезла за ней под стол.

– Кстати, как Игнат оказался в Бьонгарде? – заметил Кулумит.

Марфор пожал плечами.

– Ведь было ясно, что Разрушитель очень рассердится, а убивать эльфов он умеет и любит, – закончила Глиргвай.

Тэлери собрался с мыслями.

«Я должен был отдать ему артефакт», так, чтобы слышали все, ответил Марфор. – «Такой перстень с черным камнем, ты должна была видеть на руке у Игната. Это артефакт слишком сильный, слишком опасный, чтобы обычный эльф, как я, держал его при себе долго. А что Игнат пойдет на площадь, я не знал. Даже подумать не мог. Мы очень давно не общались, я уже позабыл его характер».

– Понятно, – пробормотала Глиргвай.

Ваниэль выпрямилась, положила рукавицу рядом с собой и тоже взялась за кружку. Они с Марфором чокнулись.

«Твой дядя правда любил тебя?», спросил его Кулумит.

Марфор понял, что не только они с Ваниэль слышали разговор Ниматэ и Разрушителя. Он сделал пару глотков, поставил кружку на стол. Марфор видел по ауре Кулумита основной смысл этого вопроса. Убежденность хорошего мальчика, который вырос правильным мужчиной, что детство – это пора беззаботности и счастья, и оно было таким у всех. А Марфору и в голову не приходило, что его Синергист переживает из-за того, о чем сам эльф давно и думать забыл.

О том, что Тинголорн Феаноринг погиб раньше, чем родился его сын.

И столько было силы в этой чистоте мыслей, что Марфор невольно позавидовал Кулумиту. Тэлери вздохнул – он не любил ломать картину мира тем, к кому хорошо относился. Но одним из эффектов Синергизма было то, что партнеры не могли врать друг другу.

«Да», ответил Марфор. – «Тогда я был намного красивее, чем теперь».

Нравы эльфов Железного Леса были гораздо скромнее, чем у их северных братьев, и вряд ли бы до темного эльфа дошел смысл его ответа. Но Кулумит все же был тэлери, как и его Синергист, и он понял, что сказал Марфор. Лицо Кулумита изменилось, стало совершенно детским. Словно ребенку протянули конфетку в ярком фантике, под которым оказалась щепотка вонючего дерьма. И жалость, и боль, и сочувствие обрушились на Марфора.

«Ладно, ладно», передал он, пытаясь уклониться от этой горячей волны. – «Я ведь как-то это пережил…».

– Если бы только знать, кто предал Ежей… – нехорошо щурясь, говорила тем временем Ваниэль. – И как это случилось…

– Я знаю, – ответила Глиргвай совершенно деревянным голосом.

Принцесса наклонилась к ней, коснулась ее руки.

– Так расскажи нам, Глира, – сказала она.

Несколько мгновений в кухне висела тишина – юная партизанка собиралась с духом. Ваниэль ласково смотрела на нее. Было слышно, как шуршат за огромной, беленой на мандреченский манер печкой мыши.