Питер Бигл - Тихий уголок

• Название: Тихий уголок
• Автор: Питер Бигл
• Издательство: Лань
• Жанр: Современная проза
• Год: 1994
• ISBN: 5-8432-043-X

Майкл скончался внезапно и вполне определённо, и когда сознание вернулось к нему, сразу понял, где он. Гроб покачивался и накренялся на плечах четверых носильщиков, и тело Майкла стукалось о тесные стенки. Сперва он лежал тихо, так как никогда не исключено, что это – просто-напросто сон. Но Майкл слышал, как совсем рядом напевает священник, и как скрипит гравий под ногами носильщиков, и что-то вроде звона колокольчиков (должно быть, это плакала Сандра), и тогда он всё понял. Он подумал, что либо он мёртв, либо его ошибочно приняли за умершего. Он знал, что такое случалось с другими людьми, и было вполне возможно, если не сказать естественно, что случилось и с Майклом Морганом. И тогда его охватил неистовый страх, что он задохнётся под землёй, он заколотил по крышке гроба кулаками и закричал. Но ни звука не сорвалось с его губ, а удары по крышке вышли совсем не слышными. В отчаянии он стал бранить и проклинать жену, Сандра же продолжала свое изысканное оплакивание покойного. Священник произносил нараспев всё, что положено, и сурово посматривал на мальчиков, когда они принимались волочить ноги. Носильщики передвигали гроб на плечах туда-сюда. А Майкл Морган безмолвно сокрушался о своём безмолвии. Затем он внезапно успокоился. Безумно утомленный, он теперь лежал тихо и знал наверняка, что мёртв.

---

– Не кто-то, а вы. Я это как-то не так сказал, и это прозвучало слишком трагически. Но я не стану для вас Моррисом.

«Делается немного прохладно, – подумал он. – Завтра уже август? Как быстро проходит лето».

– Если вы хотите подарить мне плащ, – сказал он. – Подарите мне мой собственный.

Миссис Клэппер остановилась.

– Я не знаю вашего размера, – восторженно запротестовала она. Её взгляд порадовал его и одновременно напугал.

– Я поменьше Морриса, – напомнил мистер Ребек. – Поторопитесь, пока они вас не заперли.

– Чудесно, вы поменьше Морриса. Так теперь я знаю, – миссис Клэппер снова двинулась вперёд. – Вы думаете, я – волшебник, мне достаточно на вас взглянуть и – бум! – я знаю, какой у вас размер плаща. Или, может быть, я всегда ношу с собой сантиметр, мало ли – понадобится? Ребек, извините меня, но о некоторых вещах вы ничегошеньки не знаете.

Теперь она улыбалась. Казалось, порядочно прошло с тех пор, как он в последний раз видел её улыбку. Он почувствовал, что опять подошел к Перекрёстку и миновал его, даже не узнав, что это Перекрёсток. Обернись он, то вероятно, увидел бы, что Перекрёсток маячит позади. Возможно даже – побежал бы назад, если бы повернул прямо сейчас. Но уж коли Перекрёсток пропал из виду, было слишком поздно. Он уже не сможет найти тот Перекрёсток.

– Лучше бы мне вернуться, – сказал он. – Скоро уже ворота.

– Подождите минуточку. По крайней мере, дайте мне прикинуть, какой у вас размер. Встаньте прямо ненадолго, – она быстро оглядела его и пожала плечами. – Так я вам принесу плащ, который пристанет к вам, как вторая кожа, вам станет жаль, что вы Моррисов плащ не взяли, Ребек. Пока. Не наступите на колечко.

И она одна зашагала дальше. Затем остановилась и обернулась к нему. Он не шевелился.

– Послушайте, я вам кое-что скажу, – она не улыбалась. – Помните, вы меня спросили, почему я опоздала, а я вам наговорила всякого о метро и о том, как мне пришлось вернуться, чтобы взять плащ? – Мистер Ребек кивнул. – Ну, было не так. Я шла, чтобы сесть на метро и встретила эту женщину. Я её знаю, она рядом живёт. Я говорю: «Привет, как поживаете?». А она говорит: «Прекрасно. Что же это мы вас больше совсем не видим?» Так я говорю: «Я занята». А она просто смотрит на меня и говорит: «И что у вас за занятия такие?». Ребек, как она это сказала, и как покачала пальцем, и как глазами повела. – «Дурацкие у вас занятия, – говорит. – Я-то знаю». И, Ребек, я как пришла домой и как легла на кровать на целый час и сказала: «Нет, я никуда не пойду, хватит. Я что – сумасшедшая?» И вот так я лежала целый час, а затем взяла этот плащ и вышла из дому. Вот почему я так опоздала.

Сентрал-авеню описывала широченную дугу как раз перед тем, как подойти к главным воротам. Мистер Ребек мог следить за миссис Клэппер, движущейся по аллее через железные ворота и дальше по улице. Он увидел, как она остановилась, пропуская машину, а затем пересекла улицу, и больше он её видеть не мог. На улице кишмя кишел народ, и не так легко было разглядеть в толпе чью-то шляпу, даже если шляпа эта имеет форму полумесяца.

ГЛАВА 11

Всю ночь шёл дождь. Майкл и Лора бродили под ним, наблюдая, как дождевые струи падают оземь с такой силой, что снова подпрыгивают. Ближе к утру дождь начал стихать, и ко времени, когда два призрака подошли к стене, с которой открывался вид на город, дождь стал тяжёлым туманом и повис среди деревьев. Он не растаял с восходом. Словом, обычный нью-йоркский дождь середины августа.

– Как славно, – сказал Майкл. Он потянулся, в чём, конечно же, не было необходимости, но это было одно из человеческих движений, которое он очень чётко помнил.

– Несмотря даже на то, что это бывало раньше? – спросила Лора. Она сидела на стене рядом с ним.

– Даже несмотря на это. Некоторые вещи выносят больше повторов, чем другие. Виноград, например. Не думаю, чтобы я мог когда-либо не доесть виноград. Бывало, я его покупал целую уйму. Всякого: зелёного, красного, пурпурного, чёрного. Некоторые люди не могут пройти мимо бассейна, чтобы не заглянуть, а я не мог пройти мимо фруктовой лавки.

– Вот и у меня то же самое было с бананами, – заметила Лора, – но я им по-настоящему не хранила верность. Я съедала связку в день, а затем отползала, ложилась и чувствовала себя совершенно больной. Это излечивало меня недели на две или около того, а затем я возвращалась к моим бананчикам. Виноград мне тоже нравился, но бананы – больше всего.

– А мне – виноград, – твёрдо сказал Майкл. – Но видишь ли, что я имею в виду. Мне это нравится. Мне нравится, что мы здесь сидим и разговариваем, следя, как тает туман, и по улицам бегут грузовики. Полагаю, через сто лет или через тысячу я от этого до смерти устану.

– Это много времени не займёт, – сказала Лора. – Месяц. Возможно, два месяца.

– Ладно. Знаю. Что ты стараешься доказать? В данный момент мне нравится наблюдать приход утра. Мы с Сэнди, бывало, частенько этому предавались. Сидели всю ночь, играя в карты и слушая записи, а затем – как раз под утро выходили и гуляли до тех пор, пока не вставало солнце. Мы завтракали где-нибудь поблизости, возвращались домой и спали часов до трёх-четырёх. А затем всё то же самое начиналось по новой, и нам это никогда не надоедало.

Лора заговорила, глядя вниз по склону:

– Иногда мне хочется, чтобы Сэнди удерживалась от того, чтобы прокрадываться во всё, о чем мы говорим. Если это звучит злобно и мелочно, так только потому, что я такая и есть.

– Да, мне не надо было о ней упоминать, – согласился Майкл. – Я понимаю, как это выглядит. Самая заезженная в мире тема – это женщина другого мужчины.

– Это не так, – сказала Лора несколько сварливо. – Ты – имеешь полное право о ней говорить. Все прекрасное, о чём ты можешь вспомнить, оказывается после смерти под рукой. Только…

Самолет взлетающий из аэропорта «Ла Гардиа» пронзительно прогремел над городом, и Лора воспользовалась этим, как поводом не закончить фразу. Но вот самолет пропал из виду, и Лора, все ещё не глядя на Майкла, сказала:

– Только я хотела бы, чтобы ты решил, любишь ты её или ненавидишь.

– Я её не люблю, – ответил Майкл. – Но все приятные вещи, которые я помню, кажется, связаны с ней тем или иным образом. Не потому что она – Сандра, а потому что приятные минуты бывают куда приятнее, если рядом – кто-то другой. Это смахивает на философию из дамских журнальчиков, но некоторые вещи не могут быть хороши, если только их с кем-то не разделишь. Сидеть и бодрствовать всю ночь было бы бесцельно, если бы кто-то, кого ты любишь, не сидел с тобой, выбирая, какую поставить музыку и помогая тебе покончить с виски. А бродить в одиночестве под дождём-это для детишек из колледжа, которые думают, будто одиночество делает их поэтами. Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Да, понимаю, – ответила Лора.

– Хорошо. Пусть будет так. Мы определили, от чего плясать. Знаешь, Ворон был прав насчёт птиц. Они поют прямо под дождём. Я слушал, – Майкл взглянул на неё искоса. – В чём дело, Лора? Я что-то не то сказал?

– Ничего, – ответила Лора. – Всё нормально. Когда ты упомянул Сандру, я начала думать о суде. Теперь он уже должен кончиться.

– Теперь? О чём ты говоришь? Ещё и недели не прошло?

Лора впервые улыбнулась.

– Какое сегодня число?

– О, Боже мой. Не знаю. Ещё лето, но листья кое-где начинают жухнуть. Уже август?

– Да. Семнадцатое августа, – сказала Лора. – Суд был два дня назад. Я знаю, потому что мне сказал мистер Ребек. Ворон следил за делом по газетам, как ты его и просил.

– А я его просил? Я этого даже и не помню. Я утрачиваю всякое чувство времени… Лора, я думал, что продержусь чуть дольше.

В городе начали трезвонить будильники: один за другим, а иногда два или три сразу. Они вонзили свои серебряные ножички в тело Великого Сна, который распростерся на крышах домов нагой. Чувствительный, доброжелательный и беззащитный, каким он был, он всё-таки должен был умереть не сразу, а через некоторое время.

– А разве тут есть какая-то разница? – спросила Лора. – Что для нас время? Что такое для мертвого пять часов? Ведь у нас нет никаких срочных свиданий.

– Разницы нет. Но это – часть человеческой жизни, и меня бесит, что я это утрачиваю. Разве я тебе не говорил, что я цепляюсь за вещи?

– Я помню, – сказала Лора. Она взглянула в холодное небо, высматривая Ворона. – В любом случае, – добавила она – мы сегодня должны узнать о суде.

– Меня не волнует никакой суд, – сказал Майкл. – Для меня ещё что-то значило бы, если бы её обвинили, когда я только-только умер и полон был жажды мести. А теперь это меня мало беспокоит. Я даже не вспоминаю её так отчетливо, как бывало раньше. Она превратилась в постороннюю, которая что-то сделала постороннему. Я ей не желаю зла. Давай все так и оставим. Не говори о суде, Лора.

Где-то сзади ветка встряхнулась, как мокрая собака. И вода, застрявшая в листве, плеснула наземь. Майкл и Лора обернулись и увидели парочку, идущую мимо теплицы к стене.