Питер Бигл - Тихий уголок

• Название: Тихий уголок
• Автор: Питер Бигл
• Издательство: Лань
• Жанр: Современная проза
• Год: 1994
• ISBN: 5-8432-043-X

Майкл скончался внезапно и вполне определённо, и когда сознание вернулось к нему, сразу понял, где он. Гроб покачивался и накренялся на плечах четверых носильщиков, и тело Майкла стукалось о тесные стенки. Сперва он лежал тихо, так как никогда не исключено, что это – просто-напросто сон. Но Майкл слышал, как совсем рядом напевает священник, и как скрипит гравий под ногами носильщиков, и что-то вроде звона колокольчиков (должно быть, это плакала Сандра), и тогда он всё понял. Он подумал, что либо он мёртв, либо его ошибочно приняли за умершего. Он знал, что такое случалось с другими людьми, и было вполне возможно, если не сказать естественно, что случилось и с Майклом Морганом. И тогда его охватил неистовый страх, что он задохнётся под землёй, он заколотил по крышке гроба кулаками и закричал. Но ни звука не сорвалось с его губ, а удары по крышке вышли совсем не слышными. В отчаянии он стал бранить и проклинать жену, Сандра же продолжала свое изысканное оплакивание покойного. Священник произносил нараспев всё, что положено, и сурово посматривал на мальчиков, когда они принимались волочить ноги. Носильщики передвигали гроб на плечах туда-сюда. А Майкл Морган безмолвно сокрушался о своём безмолвии. Затем он внезапно успокоился. Безумно утомленный, он теперь лежал тихо и знал наверняка, что мёртв.

---

– Ну, не пришел же ты прямо в этом халате, – усомнился Кампос. Он указал на ноги мистера Ребека. – И в этих ковровых тапочках. Уолтерс бы тебя не впустил. Я ещё мог бы, потому что я бы мог слушать свою музыку и ничегошеньки не заметить. И ты бы мог пройти мимо меня, потому что я иногда чего-то не замечаю. Но Уолтерс бы тебя сюда не впустил, да ещё и так одетого.

Он закончил на такой торжествующей ноте, что мистер Ребек перекрутил подол своего махрового халата, понимая, что попался. Ему только и оставалось, что понадеяться на милосердие Кампоса. А по части милосердия опыт мистера Ребека был таков, что оно имеет тенденцию прогибаться под тяжестью человеческой души. Но он очень устал, и было 3 часа утра, и он сидел бок о бок на кладбище с чужим, склонным к подозрительности человеком – всё это его стремительно старило. Если что-то должно случиться – пусть сейчас, пока с ромом и видимостью дружбы не совсем покончено.

– Я здесь живу, – бесстрастно сказал он. – Я живу в старом мавзолее, и довольно давно. Ну, а теперь либо зови полицию, либо верни мне ром. Я слишком стар для подобных штучек.

– Ах да, – сказал Кампос. – Я-то даже и не сообразил, что ром – у меня, – он вернул бутылку мистеру Ребеку, который посмотрел на него с мгновение, а затем стал пить напряжёнными и гулкими глотками. Когда он наконец поперхнулся, Кампос похлопал его по спине и помог ему выпрямиться.

– Конечно, я понял. Уолтерс тебя не впустил бы, – объяснил он. – Вот я и решил, что как раз что-нибудь эдакое, – он потянулся, чтобы пощупать ткань халата. – Ты же простудишься, если будешь так бегать. Ты просто наверняка простудишься.

– Нет, не простужусь, – возразил мистер Ребек. – Ночь очень теплая.

– Всё равно, – сказал Кампос. Он усилил громкость приемника и принялся демонстративно слушать струнный квартет. Это было что-то из Моцарта. Или из Гайдна. То немногое, что знал мистер Ребек из классической музыки, он начисто забыл. Но он видел, что Кампос смотрит на него, ожидая одобрения, закрыл глаза и мягко замычал, дабы показать, что он тоже слушает.

– Здорово, а? – Кампос явно жаждал похвалы своему вкусу. – И всё скрипки. Они дают мне чувство освобождения.

– Освобождения, – повторил мистер Ребек. Он немного побаивался произносить это с вопросительной интонацией. – Да, освобождения.

– Как если бы мне было двадцать, я ни на кого не работал бы и мог бы летать, – сказал Кампос. – Такого вот освобождения.

Они вместе слушали струнный квартет. Музыка была радостной на поверхности и печальной в глубине, и она согрела мистера Ребека не меньше, чем ром. Мистер Ребек лежал на траве, закинув руки за голову, бутылка рома балансировала у него на груди, а он глядел сквозь деревья на немногочисленные звёзды, которые здесь виднелись.

«Это очень приятно, – сказал он сам себе. – Мне все это кажется необычным, потому что я не так уж и часто этим занимался, но, возможно, для этого-то и существует человек. Возможно, конечно, это и не так». Это может быть просто недурной способ проводить время: с музыкой, выпивкой и другом, хотя он и не знает по-настоящему, может ли он считать Кампоса другом. Кампос слишком непредсказуем даже для друга – не добрый и не злой, словно ветер, и доверия достоин не в большей степени. И всё же между ними теперь был долг, и выпивку они разделили, а это часто создает хорошую основу для дружбы».

Когда послышалось восторженное Кампосово: «Привет», мистер Ребек был уверен, что верзила здоровается с другим сторожем и поплотнее вжался в землю, чувствуя себя беспомощным и пригвождённым к месту. Но когда он услышал, что Кампосу отвечает знакомый голос Майкла Моргана, мистер Ребек вскочил так быстро, что бутылка рома скатилась у него с груди, и он бы расплескал содержимое, не подхвати Кампос бутылку в воздухе. Мистер Ребек взглянул на дорогу и увидел приближающихся вдвоём Майкла и Лору. Он заметил, что выглядят они крайне осязаемыми, почти как люди. Отчасти это было объяснимо: их прозрачность не казалась такой очевидной на фоне ночной тьмы. Но было здесь и нечто большее. В них появилась какая-то подчёркнутая ясность, детали их тел и лиц проступали с новой резкостью, как если бы они посмотрели друг другу в глаза и внезапно вспомнили, как выглядят их собственные глаза. Они шагали свободно, Майкл не топал по земле, но и Лора от земли не отрывалась на каждом шагу. Они выглядели почти настоящими, настолько, что, казалось, могут отбрасывать тень или отражаться в зеркале.

Но эта мысль, трепеща, промчалась у него в мозгу и пропала. Он перевёл взгляд с Кампоса на Майкла и услыхал, как человек и призрак окликают друг друга. Он слышал, как они смеются, и только и мог сказать, что у одного из них смех ниже и грубее. Лора увидела мистера Ребека и окликнула его. Он сдержанно кивнул в ответ, чувствуя себя старше своих лет.

– Ты их видишь? – спросил он Кампоса удивлённым шепотом.

– Конечно, – сказал тот. – Что за идиотский вопрос.

Мистер Ребек промолчал.

Кампос встал, как только Лора и Майкл приблизились и спросил их:

– Где вы были?

– Да где мы только не были, – ответил Майкл. – Продавали бусы и керамику туристам. Это не Бог весть что, но худо-бедно управляемся. Иногда она исполняет для них небольшой примитивный танец, пока я совершаю примитивные торговые промахи. И мы от них благополучно отделываемся.

– Привет, – сказала Лора мистеру Ребеку. Она села с ним рядом и положила руку ему на руку. Он не мог ощутить прикосновения её пальцев, но его собственные пальцы внезапно похолодели.

– Привет, Лора, – ответил он. И так как он не мог придумать, что же ещё сказать, добавил. – Я так давно тебя не видел.

– Мы собирались прийти, – сказала Лора. – И мы бы пришли, – она проследила за взглядом, который он бросил на Майкла с Кампосом и улыбнулась. – Тебя удивляет, что мы и с Кампосом можем разговаривать?

– Ещё бы, – сказал мистер Ребек. – Я вообще не понимаю, в чём дело.

– Честно говоря, мы тоже, – сказала Лора. Началось с Майкла. Он первый наткнулся на Кампоса. Я с ним познакомилась позднее.

Майкл повернул к ней голову:

– Что я такое сделал?

– Познакомился с Кампосом, – пояснила Лора, – я рассказываю об этом мистеру Ребеку.

– Так и было, – самодовольно подтвердил Майкл. – Он ехал себе в грузовике, а я вышел на дорогу и попытался его напугать, мне хотелось проверить, есть ли хоть что-то во всех этих старых байках о призраках. Грязная собака проехала прямо по мне. Точнее – через меня.

– А я понял, что ты призрак, – сказал Кампос. – И вообще: разве я не вернулся, чтобы удостовериться?

– О, конечно. Здесь я должен отдать тебе справедливость. Ты хотел убедиться, что твоя шкура не пострадает, – он внезапно взглянул на мистера Ребека. – Ну, и оказалось, что он меня видит и может со мной разговаривать, совсем как ты. И мы с Лорой завели привычку приходить и навещать его, когда он дежурит в ночную смену. Мы ему поём и рассказываем истории. Это помогает ему не спать.

– Понятно, – сказал мистер Ребек. Он вздохнул, и пальцы его расслабились. – Извините меня за мой ошарашенный вид, просто как раз об этом я все время думал: неужели я – единственный в мире человек, который способен видеть призраки? Я знаю, это звучит нахально, но через некоторое время я начал считать, что так и есть.

– Ничто в мире не бывает одним-единственным, – небрежно заметил Майкл. Он опять повернулся к Кампосу. – Послушай, ночной сторож, человек, бдящий в ночи, спой-ка эту песенку о дереве. Я её малость подзабыл.

– Это не о дереве, – возразил Кампос. – Я тебе сколько раз объяснял.

– Правильно. Не о дереве. Она не имеет отношения к деревьям. Ну, так спой же.

Кампос негромко запел, струнный квартет все ещё играл по радио, и гортанный, почти скрежещущий голос Кампоса звучал, словно пятый струнный инструмент, настроенный абсолютно иначе, чем четыре остальных, и наигрывая совершенно другую мелодию, которая бродила вокруг замкнутого круга квартета, надеясь, что её впустят.

No hay arbol , que no tenga
Sombra en verano
No hay nina que no quiera
Tarde o temprano [ 11]

– Повтори, – нетерпеливо попросил Майкл. – Это я знаю, – его голос присоединился к голосу Кампоса, и они снова пропели куплет. Голос Майкла был слабее и звучал более отдалённо. Слова он произносил отчётливо и в такт, но его голос, казалось, постепенно затихал, словно в телефонной трубке. Мистер Ребек никогда ещё не слыхал, как поют призраки. Они обычно забывают музыку ещё до того, как забывают название улицы, на которой жили, и позабытые ими песни больше не вспоминаются. Но Майкл сидел рядом с верзилой Кампосом, пел песню, которой не знал мистер Ребек и, кажется, даже нисколько не догадывался, что проделывает нечто необычайное.

– Ты, как будто, опечален, – сказала где-то рядом Лора. Мистер Ребек не знал, что она на него смотрит. Он поспешно изобразил сонную улыбку.

– Я не опечален, а просто малость растерялся. Сегодня был странный вечер, и мне требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к некоторым вещам. Но я отнюдь не несчастен, ничего подобного.