Питер Дикинсон - Продавец погоды

• Название: Продавец погоды
• Автор: Питер Дикинсон
• Жанр: Научная Фантастика

The Weathermonger. 1968.

Англия. Недалекое будущее, в стране начитается машино-фобия, люди возвращаются к средневековому образу жизни. Погода над Англией кардинально меняется благодаря появлению «Продавцов погоды», что со спутников хорошо видно другим странам. Любые попытки провести разведку заканчивались плачевно — вся техника при попадании в пределы Англии непременно разваливалась, люди как правило не возвращались, или возвращались но уже не способные на внятное объяснение. По счастливой случайности, главный герой не поддался фобии и ему с младшей сестрой удалось покинуть пределы страны и добраться до берегов Франции. Во Франции его вербуют и отправляют обратно для проведения разведки.

«Продавец погоды» — первая часть трилогии.

Остальные части: «Сердечный недуг» [Heartsease] (1970), «Дети дьявола» [The Devil's Children] (1971).

---

Джеффри чуть не плакал от жалости к самому себе, когда они вышли из леса на огромную поляну, где стоял замок. Он был гигантским: в три раза выше самых высоких деревьев — могучие стены из грубо отесанных камней подпирали небо. Такая же башня, какие строили две тысячи лет тому назад на Шетландских островах кельты, только во много раз больше. Вокруг башни, на некотором расстоянии от нее, тянулась каменная стена высотой с обычный дом. А перед ней — глубокий и сухой ров. На этой стороне в стене не было ни окон, ни ворот, и ребята пошли вокруг замка… Они глядели на мрачную каменную громадину посреди поляны, а на небе одна за другой загорались звезды. Вокруг, словно живой, угрюмо шелестел лес.

Завернув за угол, ребята увидели впереди в нескольких десятках ярдов мост через ров. А над ним из стены выступали две маленькие башенки. Они шли к мосту по густой траве, а из башни ни доносилось ни звука, не пробивался ни один лучик света. Может, она пустая? Перебравшись через мост, ребята обнаружили в стене ворота. Они были заперты. Джеффри постучал в них кулаком, но шуму получилось не больше, чем от снега, мягко падающего на карниз. Он огляделся в поисках камня — постучать погромче — но Салли показала ему на нечто у них над головой.

Поначалу Джеффри решил, что это огромный плод, свисающий с незамеченного им дерева. Но нет, для плода этот предмет был слишком велик. Может, совиное гнездо? Он подошел поближе и увидел, что это нечто рукотворное, похожее на большую тарелку.

— Что это? — спросил он у сестры.

— По-моему, это гонг. Ты подъезжаешь к воротам на своем скакуне и ударяешь в него острием копья. И тогда хозяин замка открывает ворота и отвечает на брошенный тобой вызов… Если ты встанешь на Мэддокса, то, наверно, сумеешь до него дотянуться. Иди сюда, Мэддокс… Вот умница… Давай, Джеф, полезай. Мэддокс! Бессовестный! Разве так можно?! Подожди-ка, я погляжу, не осталось ли у меня приманки… Ага, вот она. Стой спокойно! Вот так… Давай, Джеф!

Джеффри проворно вскарабкался на широкую спину пони. Гонг теперь находился прямо над головой мальчика, и он что есть силы ударил его ладонью. Раздался ужасающий гул — протяжный, понемногу затихающий в ночной тишине. В башне ничто не пошевелилось. Джеффри ударил еще несколько раз, подгадывая ритм так, что с каждым новым ударом гул делался все громче. Под конец Мэддокс решил, что с него хватит, и отошел в сторону. Джеффри спрыгнул с пони и втроем они стояли и слушали, как стихает оглушительный звон гонга.

В наступившей тишине ребята услышали новый звук — собственно говоря, не очень-то и новый, они уже слышали его несколько раз за этот вечер. Вой волков (или кто там был) эхом разносился по долине. Он звучал, казалось, сразу со всех сторон, но громче всего — с того склона, откуда пришли ребята. С каждой секундой он делался все ближе.

— Джеф, может, попробуем убежать?

— Давай подождем еще минутку, и если ничего не произойдет, залезем на дерево. Мэддоксу придется… Смотри!

В сгустившихся сумерках ребята увидели свет в боковой башенке. Несколько секунд спустя они услышали звон цепей, а затем скрежет металла о металл. В огромных воротах приоткрылась маленькая дверца. Ребята бросились к ней. Из-за дверцы выглядывал какой-то человек с длинной белой бородой.

— Ну, что у вас такое? — спросил он. — Вы что, не знаете, который час? Уже поздно. Я собирался ложиться спать.

— Извините, пожалуйста, — сказала Салли, — но мы заблудились в лесу, а в нем, похоже, полным-полно волков, или еще кого. Не могли бы вы пустить нас переночевать? Ну, пожалуйста…

— Ага… — раздалось их-за двери. — Путники, которых ночь застала в дороге. Да, да, я уверен, он сочтет это уместным… ну, насколько вообще можно быть с ним уверенным. Проходите. Боже праведный, какое удивительное животное! Это собака или лошадь? А, понял, это пони, во всяком случае, он так считает. Ну, ну… Да проходите же!

Маленькая дверца распахнулась, и ребята, наконец, увидели, кто за ней стоит. Это был маленький сгорбленный старичок. В руке он держал горящий факел — смоченный, видимо, каким-то жиром или смолой. Он был одет в длинное вельветовое одеяние, отороченное мехом горностая, мягкую вельветовую шапочку, расшитую жемчугом и украшенную свисающими золотыми нитями. Салли провела в дверцу Мэддокса. За ней через порог шагнул Джеффри. В этот миг раздалось злобное рычание, и от леса к двери понеслись какие-то жуткие зверюги с горящими глазами. Старичок прикрыл дверь, потом просунул голову в щель и закричал:

— Фу! Пошли отсюда!

Потом он закрыл дверь, задвинул два тяжелых засова, вставил в петли толстый брус, надежно запирающий ворота и обмотал его несколькими цепями.

— Жуткие твари, — сказал он, — с ними надо разговаривать твердо. Тогда они слушаются. Идите за мной. Сперва мы отведем вашего пони в конюшню, а потом пойдем поглядим, что у нас сегодня на ужин. Думаю, вы успели проголодаться. Знаете, вы первые посетители этого замка. Мне кажется, ему не слишком нравится, когда вокруг вертятся любопытные — газетчики там всякие, журналисты… вот он и пустил в лес волков. Но добропорядочные путники, которых застигла ночь — это совсем другое дело… Мне кажется, это должно ему понравиться… это так романтично. А все романтичное ему, похоже, очень нравится.

Он махнул рукой в сторону по-прежнему темной башни и повел ребят к длинному сараю, притулившемуся у внешней стены замка. Внутри сарай был разделен на стойла.

— Привязывайте пони где угодно, — сказал старичок. — В одной из кормушек должен быть овес, а воду можете принести из колодца.

— Бедняга Мэддокс, — пробормотала Салли, глядя на длинный ряд пустых стойл, где в свете факела плясали черные тени. — Боюсь, здесь тебе будет немного одиноко.

— Никогда нельзя сказать заранее, — покачал головой старичок. — Правда, нельзя. Если здесь встанет пони, пусть даже один, это запросто может подать ему идею, и не успеем мы оглянуться, как тут появится полным-полно коней. И всех надо будет кормить и поить. Похоже, он совершенно не представляет, какая это работа — поддерживать порядок в таком замке. Впрочем, не он же этим занимается…

Все кормушки оказались до краев полны овса, а в амбаре по соседству нашлось много сладкого свежего сена. Джеффри покрутил ворот колодца и принес полное ведро воды. Они оставили Мэддокса уткнувшимся в переполненную кормушку, блаженствующего, словно усталый путник, который после неимоверных тягот неожиданно очутился в пятизвездочном отеле. А потом они пошли через двор к башне. Пока суть да дело, наступила ночь. Большие мохнатые звезды усыпали небо. Дверь в башню была из черного дуба толщиной в целый фут, высокая, как стог сена. Старичок с трудом открыл ее, используя в качестве рычага толстую заостренную палку. Джеффри заметил, что дверь эту можно запереть на засов как снаружи, так и изнутри.

Сразу за дверью находился большой круглый зал, в центре которого горел очаг. От двери до очага было не меньше шестидесяти футов, и столько же — от очага до противоположной стены. Сам очаг был под стать залу — в нем горели целые стволы деревьев. Искры, шипя, разлетались далеко вокруг и гасли на каменном, в ржавых пятнах, полу. Вокруг очага спала целая свора поджарых лохматых собак. Каждая — размером почти с Мэддокса. Дым поднимался к стропилам далекого потолка и выходил через отверстие в центре. Сам потолок, как бы высоко он ни был, находился, как решил Джеффри, едва ли на трети высоты башни. Мальчик с любопытством подумал о том, что находится над ним. Вдоль внешней стены зала, в десяти футах от пола, опираясь на толстые колонны из черного дуба, шла широкая деревянная галерея. Под галереей в металлических корзинках стояли горящие факелы, точь-в-точь как у старичка, встретившего ребят у ворот. Между ними блестели круглые шлемы. Справа и слева от очага стояли черные столы, на которых громоздились горы всяческой снеди — мясо, пирожные, фрукты, а между ними — тарелки и кубки.

— Великолепно, — воскликнул старичок. — Вероятно, он услышал гонг и решил, что пришло время устроить пир. Частенько он не вспоминает о еде по несколько дней. Все начинает портиться, и мне приходится выбрасывать остатки волкам… Знаете, у меня в доме была когда-то отличная кормушка для птичек… А теперь я не знаю, что мне делать, честное слово. Так, ты сядешь сюда, ты сюда, а я сяду посередине и буду резать мясо. Да, наверно, нам следует познакомиться. Меня зовут Уиллоуби Фарбелоу, я сенешаль этого замка.

— Я Джеффри Тинкер, а это моя сестра Салли. С вашей стороны было очень любезно нас приютить.

— Вовсе нет, вовсе нет. Для этого я здесь и живу… наверно. Хотя, честно говоря, рассчитывал я совсем на другое. Вообще-то, этот замок должен быть полон бродячих менестрелей, случайно забредших на огонек гостей и монахов по пути к святым местам… вот только нет никого. Наверно, это волки во всем виноваты. Ну, или вы все там в большом мире слишком заняты. Я все пытаюсь сказать ему, что с волками надо что-то делать, но это его не очень интересует, да и моя латынь оставляет желать лучшего… я пытаюсь искать слова в словаре… Когда все это только начиналось, я и не подозревал, что мне так понадобится грамматика, все эти времена и падежи, вы же меня понимаете, я в них постоянно путаюсь, а ему так быстро становится скучно. А может, дело в морфии. Кстати, эта штука, вон там, это кабанья голова. По правде сказать, мяса на ней не больно-то много, да и разделывая ее, сам испачкаешься, как свинья (вы уж простите мне этот каламбур), и хотя некоторые кусочки на ней довольно вкусные, другие, говоря откровенно, так себе, да и жаль курочить ее ради нас троих, ведь она так красиво смотрится, не так ли? Вы не станете возражать, если я предложу вам попробовать этого цыпленка? Пусть вас не смущает, что он такой желтый. Тут, похоже, все без исключения приготовлено с шафраном, но на вкус очень даже ничего, хотя через пару лет и начинает немного приедаться. Какой кусочек вы предпочитаете, мисс Тринкет? Можно мне называть вас Сарой?