Внутренний СССР - «О текущем моменте» № 8(80), 2008 г.

• Название: «О текущем моменте» № 8(80), 2008 г.
• Автор: Внутренний СССР
• Жанр: Книги

1. На смерть Солженицына 2. Проблемы Грузии 1. Грузино-осетинский конфликт 2. Локальный масштаб рассмотрения 3. Глобальный уровень рассмотрения 4. «Крутые патриоты»: в России и в Штатах 3. Главная проблема России 4. Через водораздел эпох

---

Внутренний Предиктор СССР «О текущем моменте» № 8(80), 2008 г.

Знаки рубежа эпох

1. На смерть Солженицына

Издание некоторых газет, журналов и даже книг может приносить выгоду. - Козьма Прутков.

3 августа, в ночь на 4, умер Солженицын - Александр Исаевич. Официоз россионской скорби был почти что на уровне прошлогоднего, когда умер первый «всенародно избранный» п-резидет РФ Б.Н.Ельцин: «завершилась эпоха», «ушёл пророк!», «не поняли, не оценили своевременно», «безмерна скорбь и невосполнима утрата» и т.п. в стиле «о покойниках - либо хорошо, либо ничего». А если по правде, а не по лжи? - Тогда вывод краткий: ушёл кумир благонамеренных бессовестных идиотов.

Всё же в чём «феномен» явления Солженицына? - в том, что большинство не пожелало понять его роль, которая весьма отличается и от лубочных картин как «за», так и «против». Недовольные им и его произведениями доказывают, что в ГУЛАГе он был «стукачом», другие возражают, что «ум, честь и совесть нации» каким-то чудом выжила в ГУЛАГе, а вовсе не потому, что «стучала». Однако если по жизни, то А.И.Солженицын стал «стукачом» до попадания в ГУЛАГ.

Вернёмся в 1945 год.

Первое. Всякий нормальный человек обязан был в то время помнить, что в 1930 годы, после того, как большевики под руководством И.В.Сталина избавились от Л.Д.Троцкого, реально имевшему место вредительству со стороны противников социализма, стала сопутствовать массовая эпидемия психоза сверхподозрительности, доносительства, сведения личных счётов посредством вызова «услуг НКВД» [1]. Причём маршал авиации А.Е.Голованов - создатель дальнебомбардировочной авиации в годы Великой Отечественной войны, из которой впоследствии выросла современная стратегическая, - сам едва не погибший в репрессиях [2] удивлялся не тому, что эта эпидемия сверхподозрительности и сведения личных счётов посредством вызова «услуг НКВД» охватила всю страну, а тому, что И.В.Сталин смог её остановить [3].

Второе. Всякий нормальный фронтовик не мог не знать, что все письма с фронта проходят цензуру.

В таких условиях написать в письме другу что-либо о Сталине как о человеке, политике и верховном главнокомандующем, что не соответствовало официальному агитпропу, прежде всего прочего - подставить под удар адресата.

Написав то письмо, из-за которого он оказался в ГУЛАГе, А.И.Солженицын сделал именно это: он настучал на своего адресата, и это даёт основания думать, что вряд ли А.И.Солженицын относился к нему как к другу. Поклонники Солженицына о судьбе этого человека не вспоминают. Однако “сверхбдительные” посадили не только А.И.Солженицына, но и его адресата - Н.Д.Виткевича - с подачи «ума, чести и совести» отечественной либеральной интеллигенции.

Сделал это А.И.Солженицын сдуру, т.е. по наивности, либо по умыслу? - Есть основания полагать, что по умыслу: сбежать с фронта в ГУЛАГ, поскольку на фронте и убить могут. А в ГУЛАГЕ шансов выжить больше - тем более прохиндею.

Вот оценка этого эпизода самим А.И.Солженицыным в 2003 г.:

«Сразу после «Архипелага» КГБ привлёк для международных интервью и моего однодельца Н.Д.Виткевича (мы с ним сели за нашу перефотографированную цензурой переписку 1944 года, насквозь антисталинскую) - и вот, восстановленный в компартии, он перекладывал вину на меня («Телёнок», с. 665 - 666) и по западному радио заявлял, что никаких таких ужасов в Гулаге не происходило. Тут прибегли к такому разительному доводу (и его подхватили сейчас, в травле 2003 года!) [4]: что Виткевич был присуждён к 10 годам лагерей, - то была стандартная выпечка фронтового трибунала, но не было ему добавочного привеска, а я, по ОСО, получил - лишь 8 лет лагерей, - но умалчивали, что - с добавкой вечной ссылки. (Нынешние старатели идут ещё дальше: мол, Виткевич 10 лет махал кайлом на Воркуте, в то время как Солженицын отсиживался на шарашке, - Виткевич же прибыл на ту же Марфинскую шарашку осенью 1948 и оставался на ней и после того, как меня оттуда услали в 1950 в Особые лагеря Степлага. Всего он отсидел, при зачётах, - 9 лет, я, со ссылкой, - 11.)» (“Александр Солженицын: Потёмщики света не ищут”, “Комсомольская правда” 22.10.2003 г.: http://www.kp.ru/daily/23142/24172/print/).

– В общем, если верить А.И.Солженицыну, то Н.Д.Виткевич чуть ли не сам во всём и виноват: и что сам сел, и в том, что А.И.Солженицына вместе с ним «замели», да и приговор ему был строже…

____________________

Рассказывают, что А.И.Солженицын служил в артиллерии и был командиром батареи. У непредвзятого читателя после таких сообщений сразу перед внутренним взором встают образы пушек на прямой наводке, отражение танковой атаки, рукопашный бой артиллеристов с пехотой, ворвавшейся на позиции вслед за танками, или что-то подобное тому, что они видели в фильмах “Горячий снег” или “Они сражались за Родину”. Однако такой бой не имеет к Солженицыну никакого отношения.

Среди артиллерийских батарей в годы Великой Отечественной войны были и батареи инструментальной разведки - звукометрии. Это было самое надёжное средство выявить СТРЕЛЯЮЩИЕ батареи противника. Звукометристы развёртывали на местности систему микрофонов, которые принимали акустическую волну от выстрела, сигнал записывали и обсчитывали, на основании чего получали координаты стреляющих батарей противника даже в условиях поля боя, изрядно насыщенного артиллерией. Это давало возможность при хорошей организации управления войсками начать подавлять своим артиллерийским огнём батареи противника после одного - трёх залпов врага. [5]

Поэтому звукометристами дорожили, - и в целях обеспечения безопасности их боевой работы - они дислоцировались в ближних тылах, а не на передовой, и тем более не в первой линии окопов. Их размещали так, чтобы они не оказались и вблизи объектов, которые могут быть подвергнуты налётам вражеской авиации и артобстрелам. При отступлении их выводили из района боя одними из первых, при наступлении они шли за войсками первой линии. Т.е. делая своё важное дело, с противником непосредственно они соприкасались в боевой обстановке только в каких-то чрезвычайных случаях, а для противодействия ему имели только стрелковое оружие - карабины и личное оружие офицеров.

Однако А.И.Солженицыну «повезло»: немцы врезали, фронт покатился назад, управление войсками было на некоторое время потеряно - представилась возможность проявить геройство. Но геройство проявил не он, а старшина батареи, который её и сохранил, выведя в тылы. [6] Почему это не сделал её командир Солженицын, который появился в расположении батареи потом, - вопрос открытый: «война списала» (не до таких мелочей было).

Но этого эпизода А.И.Солженицыну хватило: он понял, что на войне за чуждый ему социализм (сам-то происходил из клана не последних богатеев России, хотя и не из главной ветви: дядюшка накануне первой мировой владел одним из девяти «Ролс-Ройсов», наличествовавших в империи [7]) могут и убить, и тогда не исполнится «идея фикс» - мечта с детства: войти в историю мировой литературы в качестве Достоевского или Толстого ХХ века.

Вот под воздействием всего этого он и написал письмо с порицаниями в адрес Сталина “другу”, которого ему было не жалко принести в жертву осуществлению своей честолюбивой мечты, поскольку точно рассчитал, что с фронта заберут, а в ГУЛАГе он выживет гарантировано. ГУЛАГ не был «фабрикой смерти», работавшей на уничтожение как можно большего количества людей в кратчайшие сроки: хотя зэков действительно ГУЛАГ эксплуатировал на стройках и труд их был дёшев, часто вреден для здоровья и опасен в силу специфики его организации, а без злоупотреблений в отношении них не обходится ни одна тюремная система, но прохиндеи в ней выживают гарантированно - конечно, если это не фабрика смерти, в которой очередная партия прохиндеев начинает работу с того, что ликвидирует своих предшественников, как это было во многих концлагерях гитлеровской Германии. Так А.И.Солженицын сбежал с фронта в ГУЛАГ, чтобы гарантированно выжить. А то, что друга заложил, - так это мелочи на фоне спасения драгоценной жизни будущего великого писателя [8].

Версия о том, что Солженицын струсил в окружении и после него сбежал в ГУЛАГ с фронта, была впервые высказана в книге чешского журналиста Томаша Ржезача “Спираль измены Солженицына” (Москва, «Прогресс», 1978 г.) [9], которая однако не предназначалась в СССР для массовой продажи, а была распространена чуть ли не персонально адресно среди тогдашней «номенклатуры», поскольку тоже представляла собой один из актов спецоперации «Великий писатель», проводившейся КГБ. В книге много заведомого фальсификата [10], но всё же эта версия попадания Солженицына в ГУЛАГ представляется нравственно-психологически достоверной:

После психоза доносительства и “сверхбдительности”, охватившего страну в тридцатых годах, в условиях действия военной цензуры - результатом порицания Сталина в письме с фронта могло быть только попадание и отправителя, и адресата в ГУЛАГ. И Солженицын, если он не безнадёжный идиот, не мог этого не знать и не предвидеть последствий своей переписки; не будучи безнадёжным идиотом, он мог это сделать, только будучи одержимым(в церковно-инквизиторском понимании этого термина).