Лазарь Бронтман - Дневники 1932-1947 гг

• Название: Дневники 1932-1947 гг
• Автор: Лазарь Бронтман
• Жанр: Биографии и Мемуары

Лазаря Бронтмана современники называли «королём московских журналистов» — и за ироничным звучанием этого неофициального титула скрывалось весьма много настоящего. Бронтман четверть века жил и работал в самой, что ни на есть, гуще событий, бесперебойно поставляя советскому читателю передовицы (псевдоним Лев Огнев). Во время «бума рекордов» 30-х годов Бронтман, по долгу службы и, как можно понять из дневников, из-за собственной любознательной натуры, побывал везде — освещал строительство первых линий метро, участвовал в знаменитом автопробеге Москва-Каракумы-Москва, был в экспедиции под руководством Ушакова в Арктике, искавшей земли Джиллиса и Санникова, потом — посетил Северный полюс, дрейфовал на одной льдине с Папаниным (а до того принимал участие в спасении седовцев); тесно дружил с лётчиками-испытателями ЦАГИ, с Коккинаки, Чкаловым, освещал стратосферную эпопею. Перед войной Л. Бронтман был назначен начальников информационного отдела «Правды». Потом — четыре года войны, без прикрас отображённые в дневниках. Масса интереснейших малоизвестных деталей об интереснейших известных событиях. И, на протяжении всего этого времени, описания встреч со знаменитыми людьми, в т. ч. Сталиным, Калиныным, Молотовым, Головановым, Василием Сталиным, Чкаловым, Громовым, Папаниным и многими другими. Эти дневники — ранее не публиковавшиеся замечательный документ эпохи.

---

Вчера я говорил с Ляпидевским. Он работает сейчас в Госконтрле, инспектором по авиации. Я предложил ему поставить вопрос о создании Государственной авиационной инспекции при СНК, которая была бы независима от ведомств, не боялась за пайки, за квартиру и т. д. Это дело поддерживает и Кокки. Толе идея понравилась.

С 26-го у нас — шесть полос. «Известия» — тоже с 25-го. И нам и им до 15 февраля — на время выборов. Материал идет случайный, пока еще не нашли типа. У нас идет много материала — до трех полос. Никакой выборной группы по-прежнему нет, основной материал по-старому даем мы — полосу, примерно. И людей не добавили, если не считать трех учеников — Пономарева, Новоскольцева и Зарапина.

Несколько дней назад был снова у Водопьянова. Он мне показал напечатанное на машинке сырое — программа экспедиции, ее задачи, характеристику научных наблюдений, и попросил составить докладную в ЦК. Я посоветовал ему поговорить с Папаниным. Водопьянов несколько нервно относится к этому, т. к., видимо, боится, что тот будет претендовать на командование, хотя тут же сказал:

— Пусть командует. Я возьму на себя летный отряд. Все равно пойду на первом самолете и сяду, хоть разобью машину. А остальные машины — посадим легко. А ты пойдешь на первом или втором.

Рассказал он мне о своем разговоре со Сталиным в начале войны. Водопьянов просился на фронт.

— Будь я командиром части, — сказал Хозяин, — обязательно дал бы вам любой самолет.

После этого его назначили на дивизию.

Вчера я написал докладную записку об экспедиции на имя т. Сталина (3,5 страницы). Изложил задачи и общий план. К записке будут приложены приложения (графики, расчеты). Послал Михаилу. Сегодня он звонил мне, очень понравилось. Собирается поговорить с Папаниным и послать через несколько дней.

Вообще, идеи носятся в воздухе. Был у меня в редакции Алексеев. Хочет лететь на дизельной двухмоторной машине без посадки от Москвы до Порт-Артура. От Иркутска до Москвы уже ходил. Беседовали с ним и об экспедиции на юг. Считает реальной, выбор «Дежнева» — удачным, но, как и я, считает самолеты «Ли-2» или «Пе-82» (Ли-2 с 82-ми моторами) неудобными, надо отечественные, хотя их подходящих для этой цели и не видит.

Вчера был у меня Черевичный. У этого план другой: нынче весной отправиться 4–5 самолетами в район полюса недоступности, покрыть посадками весь район, взять глубины, проследить течения, дрейф и т. д. Один самолет посадить базой, а остальными все обследовать. В полете 1,5–2 месяца.

— Иначе, Американцы нас обгонят.

28 декабря.

Сегодня в Кремле М.И. Калинин вручал ордена полярникам. Вручил и мне Звезду. Выступил с умной речью. Потом фотографировались. Во время съемки он все расспрашивал Папанина о том, что делается сейчас на Енисее, на Оби. Выглядит хорошо, хотя и долго болел.

Орден я обмыл коньяком и водкой «Охотничьей». Вечером Папанин позвонил мне домой, сказал, что хочет отправить Новикова по зимовкам — вручать ордена — не полечу ли я с ним?

Я ответил междометием.

1946 год

10 января.

Вот и Новый год наступил, и наступил весьма бурно для нас, активным до предела.

Встречали Новый год у нас. Хотя, раз в жизни, 31-ое выпало на понедельник, но мы все же работали. Однако, в 11:45 ушли из редакции и ровно в полночь выпили за ушедший, потом за пришельца. Собрались подходящие: Сеня Гершбрег, Мартын Мержанов, Володя (Верховский? — СР), с женами, Зинина подруга Марина с мужем, был даже своей генерал — Александр Палыч Блинов (приятель Марины) с женой, хороший мужик, был Рачик, была Маша Калашникова.

Часика в 4 ушли в редакцию, посидели там часа полтора, вернулись и продолжали пир до 8 ч. утра. Затем легли

В 4 часа дня опять собрались, допили, доели. В 7 часов вечера заехал Сурен Кочарян и Рачик и увезли к себе (к Сурену). Был там еще композитор Ашот Сатян, председатель Армянского комитета кинематографии Серго Баградян, Сурен с женой, Рачик, я с Зиной и Мартын Мержанов с Аней. Пили чудесные вида «Васкеваз» (золотая лоза), «Арени», коньяк «Армения» и «Двин» — новый коньяк, выпущенный в честь 25-тилетия Армении, еще не поступивший в продажу, чудесного аромата, крепкий, пьешь — и как будто тебя двигают стальной балкой. Сурен читал стихи, произносил тосты — длинные, витиеватые, сложные. Ушли в 3 ч.

7-го Мартын устроил ответный прием. Были те же, плюс Каро Алабян, Юра Лукин и жена Вольского. Сатян играл свои вещи «Песня воина» — чудесный лирический плач воина издалека по родине, почти физическая тоска, и «Застольную» — умную, хорошую, очень своеобразную. Обе смело и уверенно войдут в репертуар.

Работаем до обалдения. 2-го января началось выдвижение кандидатов. Застало нас врасплох, никакой группы так и не было создано. В результате пришлось 2-го (и 3-го) заниматься этим мне и моему отделу. Каждый день по 5 полос!

Опыта никакого, решительности никакой, по каждому вопросу приходится спрашивать в инстанциях. В 6–7 утра меня вдруг охватила безнадежность, мне казалось, что мы вообще не выйдем. Но в 12:30 газета сама вышла!

Звонил Минеев. Сообщил, что написанное мною письмо от экспедиции на юг, они Водопьянов 30 декабря послали Хозяину.

Звонят некоторые расстроенные бывшие депутаты. В этот раз многие из них не выдвинуты: Молоков, Ляпидевский, Водопьянов, Федоров, Кренкель, Беляков, Байдуков, Каманин. Повторно прошли из старых героев Кокки, Папанин, Мазурук, Шевелев, Ширшов, Яковлев, Ильюшин.

Написал об Ильюшине в «Огонек», о Яковлеве — в «Смену».

14 февраля.

Наконец-то! Ух и досталось же нам за эти месяцы. В основном избирательная компания лежала на нашем отделе. Газета совершенно выбилась из колеи. Каждый день сидели до 8–9 часов утра, редко-редко кончали в 6–7 часов.

Когда делали номер с 10 на 11-ое — как прошли выборы (делал я и Гершберг), три раза звонили от Сталина — после 6 ч. утра — скороли ли выйдем? И все-таки вышли в 8.

Ранним утром на 10-ое, мы (я, Гершберг, Верховский) совершенно измученные поехали посмотреть, что делается на участках Сталинского района. Очень холодное утро, темно, еще нет 6 часов — двери участков открываются в шесть. А народ уже собирается, кое-где очереди. Мы были на трех участках — и везде так. Я обратил внимание, что многие голосуют по открепительным удостоверениям. В участке, который помещается в здании Сталинского райкома партии, в 6:30 было уже 35 таких избирателей, и к этому столу непрерывно стояла очередь. Я посмотрел откуда по списку: Садово-Земляная, Петровка, ул. Горького и т. д. Позже мне рассказывали, что в Сталинском округе по удостоверениям голосовало 20 тыс. чел.

Поспелов приехал 6-го или 7-го и сразу же сел за номер. И сразу же кончилась беготня, дискуссии, базар. Все стало на место. Хорошо.

9-го т. Сталин произнес речь. Не даром все так ждали его выступления. Сейчас все даем отклики на речь.

Сегодня были у меня из Профиздата. Выпускают серию брошюр о Героях Соц. Труда. Предложили мне написать о Яковлеве и Ильюшине. О каждом — по 305 печатных листов. На Яковлева я дал согласие.

Послезавтра читаю лекцию на Центральных газетных курсах при ЦК об информации. Две недели назад читал им на тему: корреспонденция в газете. Остались очень довольны.

6 марта.

Опять руки не доходят до записей.

Пребывание Федосеева в редакции, видимо, не пропало даром. Числа 20–25 февраля было вынесено решение ЦК о назначении Сиволобова секретарем редакции с освобождением от обязанностей зав. партотделом. Сиротин «освобожден от обязанностей секретаря», и ему поручено «наблюдение» за вопросами сельского хозяйства. Видимо, сохранил его Поспелов. В редакции все ходили и поздравляли друг друга.

— Ты сам не знаешь, кого ты потерял, — сказал мне довольный до ушей Иванов.

Вчера было принято второе решение: освободить Кузьмина от зав. отделом пропаганды и назначить вместо него Галактионова (с оставлением на военном отделе).

В общем — в редакции довольны, хотя и несколько возбуждены. Михаил более положительный, более прямой и решительный человек, хотя и более грубый и резкий.

Дали нам в отдел Джигана (он когда-то работал у нас) и Марковского (корр. ТАСС по 1-му Укр. фронту).

Поспелов обещал мне утвердить Богорада. Освободились от Казакова непрерывно врет, и отстраняем ученика Пономарева.

Таковы служебные дела.

11-го марта Первая Сессия Верховного Совета СССР второго созыва. До сих пор не утрясли повестку. Сначала полагали так: доклад Молотова и содоклад Вознесенского — о пятилетке, доклад Зверева — о бюджете. Затем выяснилось, что доклада о бюджете не будет, т. Сталин сказал: как же обсуждать доклад, если еще не создано бюджетной комиссии Верховного Совета нового созыва, это будет нарушение конституции. Неясно, и кто будет делать доклад о пятилетке.

Левка рассказывал интересные вещи о свидании работников ИМЭЛ со Сталиным. Они были у него по поводу изучения его сочинений. Прежде всего он забраковал кое-то из плана, сказал: это — по частному вопросу, это — не надо, это — случайное, а вот то и то надо добавить. Они предлагали тираж 2 млн., он сказал — 500 тыс. Предложил не делать коллективных подписок. Выбирали портрет — был намечен обычный, он выбрал в военной форме, очевидно, он и просто любит военное дело.