Генрих Эрлих - Последний волк

• Название: Последний волк
• Автор: Генрих Эрлих
• Жанр: Научная Фантастика

---

Часть третья

Мария омывала слезами бледные серые комочки, лежащие на кровавой подстилке. Она перебирала их, разрывая родовые пузыри, нежно массировала пальцами, пытаясь обнаружить жизнь, готовая вернуть их к жизни при малейшем намеке на пробивающие тонкую грудную клетку всплески сердца, но все тщетно. Тельца лишь скупо хранили угасающее тепло. Но вот последний, маленький, подал сигнал. Или ей показалось в этом месиве. Она схватила его, ласково обтирая, вырвала из кофты нитку, перевязала струящуюся бечевой пуповину, перекусила ее у стяжки и, не обращая внимания на кровь, засунула комочек к самой груди, в теплую уютную ложбинку и побежала к ветеринарному блоку. "Только бы успеть!"

Потом она яростно мяла комочек, пока он не выплюнул ошметок какой-то слизи и не задышал тяжело, но свободно, протерла его губкой, смоченной теплой водой, кипяченой и сдобренной всяческими дезинфицирующими средствами, и поместила в барокамеру, всегда стоявшую наготове на случай непредвиденных обстоятельств, обложив ватой, чтобы не простудился.

x x x

- Не повезло тебе, конечно, Волчок, сестер-братьев лишился и материнских молока-ласки, - приговаривала Мария, перемешивая в миске молоко, сырое яйцо и немного крепкого чая, - но, с другой стороны, не в лесу это произошло, а среди людей, мы тебе поможем, выкормим, вырастит у нас Волчок Волком на заглядение.

Она перелила смесь в бутылочку с соской, приложила ее к внутренней стороне руки - теплая - и дала Волчку. Тот яростно зачмокал и в несколько секунд опустошил бутылочку.

- Ему бы кормилицу или как там это у них или у вас называется, - сказал наблюдавший за кормлением Директор.

- Да уж пробовали! У нас у Антона, ну у техника, вы знаете, наверно, сука породистая ощенилась, колли. Колли - они добрые, но хозяев долго уговаривали, не хотели постороннего подкладывать. Еле уговорили, пообещали надзор за щенками и полный пансион, все сертификаты за наш счет и прививки. Согласились. А она ни в какую. Подложили - она отпихивает, не только его, но и своих, рядом с ним. Мы уж Волчка и подстилкой из-под нее терли, и молоком ее собственным смазывали - не помогает. Не признает. Так и отправили домой. Антон был очень недоволен. Вы уж как-нибудь отметьте его - старался человек.

- На таких условиях и я бы постарался, - буркнул Директор.

- Есть еще два варианта, - продолжала Мария, - у нас тут сука ощенилась рядом с зоопарком, дворняжка, симпатичная такая, может быть, с ней попробовать?

- Ну эта, понятно, за еду да кров вообще что угодно сделает, но у этой ... подзаборной, весь букет болячек, от триппера до туберкулеза, ну, в смысле, аналогов собачьих. Мы не можем рисковать!

- Это, конечно, верно, но Волчка жалко. Ему бы настоящую сиську пососать.

- Сейчас уж люди-то забыли, как это делается, и ничего - живут. Так что не надо! А второй вариант?

- К тигрице можно подложить. Говорят - это проходит. Ну не с тигрицами, конечно, с кошками, но тигрица - она же...

- Она его разорвет и не заметит. Вы чего-то не понимаете, Мария. Это же эксперимент...

- ...всемирного масштаба, - докончила Мария, - ладно, так выкормим. Я постараюсь.

x x x

- Молодец, Волчок, глазки открыл. Я уж три дня жду, думаю - что не так, семнадцатый день пошел, а ты все ленишься. Посмотри на мир, тебе в нем жить долго-долго. Весь этот мир - твой. Давай я вынесу тебя, - приговаривала Мария, заворачивая Волчка в одеяльце, - посмотри: небо - синее-синее и белые облачка барашками бегут, вот вырастешь, будешь за барашками бегать. А вот деревья, зеленые, а тополь уже пожух, а по весне он нежно-зеленый и сочный и роняет такой легкий белый пух, ласковый, как твоя шерстка. А вот воробушки, слышишь, как чирикают, подрастешь, они будут тебе рассказывать сказки. Ну что, закрыл глазки, устал. Пойдем, поспи, ты сегодня увидел мир.

x x x

- Вы посмотрите, какой молодец! - возбужденно докладывала через месяц Мария заму по науке, - Сорок семь дней - семь килограмм двести двадцать грамм!

- Это - до кормления или после, - усмехаясь, поинтересовался Зам.

- После, - смешалась Мария.

- А до?

- Шесть килограмм семьсот тридцать грамм, - упавшим голосом сказала Мария, - он съел двести грамм мяса, свежего, я кусочками мелкими покрошила, молока с яичком и сахарком, две ложечки, бутылочку этого выпил, ну и потом немного водички.

- Чтоб мне так есть! - рассмеялся Зам. - Здоров мужик, а ведь совсем слабеньким был.

- А какой вымахал! Посмотрите, какой красавец! - и Мария, подхватив Волчка под грудки, стала крутить его перед Замом.

- Чужие дети растут быстро, - улыбнулся Зам.

- Какой же он чужой? - удивилась Мария.

- Свои еще быстрее, - ответил Зам и опять улыбнулся, много печальнее, Вы молодец, Мария! Только сахару в дальнейшем не давайте и побольше движения. Успехов!

x x x

Через несколько дней Мария, с опаской, впервые внесла Волчка в вольер к Одинокому Волку.

Волк после той страшной ночи впал в какое-то оцепенение, не очень заметное служителям зоопарка, но четко уловленное обитателями. Он, как и прежде, целыми днями лежал вытянувшись посреди вольера, иногда как бы нехотя подходя к плошкам с водой и едой, но вечерами, когда зоопарк затихал под угасающим солнцем, он не начинал носиться кругами и зубоскалить с соседями, а тихо сворачивался в клубок и засыпал или делал вид, что спит. Даже его мечты о свободе сникли под гнетом безнадежности.

Мария опустила Волчка на землю метрах в двух от Одинокого Волка. Волчок сильно вытянулся в длину, но бегал еще не очень уверенно, смешно переваливаясь на коротковатых для его тела лапах и часто приземляясь на раскормленное пузо.

- Ты кто? - спросил Волчок, подкатившись к Волку.

- Я - Волк, - ответил тот, с удивлением разглядывая маленького щенка, такого по родному серого, с пропадающей черной полоской вдоль хребта и милой рыжинкой на боках.

- А я - Волчок! - звонко представился щенок и радостно осклабился.

- Волчок? - Волк долго всматривался в щенка, стараясь потушить волны надежды. - Волчок... А где твоя мама, Волчок?

- А что такое мама?

- Мама? Это та, которая тебя кормит еще до того, как ты осознаешь себя на этом свете, которая тебя учит всему - ходить, говорить, играть, охотиться, которая тебя любит просто за то, что ты есть.

- В таком случае, вот - моя мама, - громко крикнул Волчок, кивая в сторону Марии.

- Нет, Волчок, она не может быть твоей мамой. Я тебе не сказал еще одно обязательное условие для мамы - она должна тебя родить.

- Это как? - удивился Волчок.

- Мне тяжело объяснить это, - смутился, не находя слов, Волк, - я расскажу тебе потом. Потом, когда ты подрастешь. Но мама должна быть похожей на тебя, правильнее, ты должен быть похож на маму. А ты похож, Малыш, добавил он немного погодя и Волчок, почувствовав ласку в голосе, подошел к Волку и ткнулся ему носом в шею, разом неосознанно найдя Дом, Семью и Стаю.

Волк тоже с невыразимым блаженством обнюхал щенка, лишний раз удостоверяясь в первом впечатлении, но, следуя Законам Стаи, построжел: "Ты говоришь на языке двуногих, Малыш! Нехорошо."

- А разве есть другой язык?

- Действительно, откуда тебе знать другой язык? - согласился Волк с грустью. - Приходи ко мне чаще, я научу тебя настоящему языку. Я многому тебя научу, Малыш.

- Мне нравится быть Малышом!

- Смешной парень! - думал Волк, провожая взглядом Марию, уносившую Волчка, которому пришел срок кормления и сна.

x x x

На следующий день, едва Мария ступила на землю вольера, Волчок соскользнул с ее рук и, выбрасывая далеко вперед передние лапы и сильно отталкиваясь задними, отчего его круп подскакивал мячиком, подкатился к дремлющему Волку, припал на передние лапы перед его мордой и несколько раз крутанул хвостом, приглашая играть. Волк приоткрыл глаза, как будто только что обнаружил присутствие щенка.

- Привет, Малыш. Ты сильно вырос за ночь, - сказал Волк, чтобы затем долгие месяцы встречать пробуждение сына этой шуткой.

Обрадованный лаской щенок запрыгал перед Волком. Конечно, это трудно еще было назвать прыжками. Он немного отползал, пятясь задом, потом отталкивался и, пролетев немного по воздуху, звучно плюхался на все лапы и круглый живот. После одного из таких прыжков он чуть было не врезался в Волка и тогда тот, просунув нос под грудь щенка, резким движением отшвырнул его от себя. Волчок несколько раз перекувыркнулся, больно ударившись о торчащий камень, и жалобно заскулил, но, встретив неодобрительный взгляд отца, превратил скулеж в радостное повизгивание и побежал обратно: "Я все понимаю - это игра такая. И мне совсем не больно." Еще много раз в тот день Волчок кубарем катился по земле, с каждым разом все лучше группируясь и все увереннее вскакивая на лапы.

Потом игра ему наскучила и он отправился изучать свою новую Территорию.

- Места-то сколько! Бежать - не перебежать. Да один домик больше, чем моя клетка. А воды-то! Купайся - не хочу. Вот бы где жить. Хоть всю жизнь.