Уильям Фолкнер - Похитители

• Название: Похитители
• Автор: Уильям Фолкнер
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1987

Роман "Похитители" (1962), входит в сагу о Йокнапатофе – вымышленном американском округе, который стал для писателя неиссякаемым источником тем, образов и сюжетов.

---

– Ну что ж, – сказал он. – Поболтайся тут покуда; может, так оно и мне удобнее, да и Красавчик малость попривыкнет. А теперь, парень, – обратился он к Неду, – покажи-ка нам лошадь.

– Ты останься здесь, – сказал мне Нед, – мы с Ликургом выведем ее. – И я остался рядом с Эверби у забора; она опять взяла меня за локоть, и ее рука все еще немного дрожала. Нед и Ликург вывели Громобоя. Нед взглянул в нашу сторону и спросил скороговоркой: – А другой где?

– Их два у тебя, что ли? – спросил Бутч. Я понял, кого имеет в виду Нед, поняла и Эверби. Она быстро оглянулась.

– Отис! – сказала она. Но он как сквозь землю провалился.

– Быстро! – сказал Нед Ликургу. – Ежели он еще не в доме, может, ты успеешь его перехватить. Скажи, его зовет тетушка. И не спускай с него глаз. – Ликург не стал терять времени даже на то, чтобы сказать «Да, сэр», просто перебросил поводья Неду и умчался. Мы продолжали стоять рядом у забора, Эверби напряженно-неподвижная, потому что неподвижность была ее единственным прибежищем, но чересчур крупная для этого, как самка оленя слишком крупна, чтобы спрятаться в зарослях дикой сливы, когда другого укрытия у нее уже нет, и Бун, взбешенный, кипящий от ярости, но обуздывающий себя – он, который до сих пор никогда себя не обуздывал. Не из страха: говорю тебе, он не боялся ни этого револьвера, ни этой блахи, мог бы отнять и отнял бы их у Бутча, и в тщеславном порыве бросил бы револьвер на землю на полдороге между собой и Бутчем, и подождал бы, пока тот первый сделает к нему шаг; и только наполовину из преданности, из желания оградить меня и мою семью (которая была и его семьей) от последствий такой драки, кто бы ни взял верх. Потому что вторая половина была чистым рыцарством: желанием оградить женщину, пусть даже проститутку, от одного из тех хищников, которые оскверняют полицейский значок, ибо носят его, чтобы безнаказанно выбирать себе добычу среди таких вот беззащитных существ. И немного поодаль, отстранившись, хотя и присутствуя, дядюшка Паршем, патриций (даже имя его говорило о том, как связан он с этим городом, с этой землей, на которой мы сейчас стояли), аристократ среди всех нас, судья над всеми нами.

– Сдурели вы, что ли? – сказал Бутч. – Разве ж он выиграет скачки, если все время будет стоять? А ну, давай. Сделай ему проминку.

– Мы послали за жокеем, – сказал Нед. – Тогда увидите, как этот конь работает. – Потом прибавил: – Разве что вы торопитесь назад.

– Куда назад? – спросил Бутч.

– Туда, где вы начальник, – сказал Нед. – В Пассем или не знаю куда.

– Ну нет! Я в такую даль приперся, чтобы посмотреть на скачки, а пока вижу только сонного одра, – сказал Бутч.

– Спасибо вам на добром слове, – сказал Нед, – а то я боялся, что вам неинтересно. – Он повернулся к Буну. – Так что, может, вам с мисс Корри лучше отправиться сейчас в город и встретить остальных, когда они приедут поездом? Дрожки отошлете обратно за мистером Бутчем, и Люцием, и другим парнишкой, а мы покамест проветрим Громобоя.

– Ха-ха-ха! – сказал Бутч, но в его голосе не было веселья, в нем вообще ничего не было. – Неплохая мыслишка, а? Как по-твоему, Красавчик? Ты с милашкой, взявшись за ручки, покатите в гостиницу, а я, и этот дядюшка Римус, и лорд Фаунтлерой [35] прискачем к полуночи на палочке верхом, если, конечно, справимся тут. – Он вразвалку зашагал вдоль забора к Буну, пристально глядя на него, хотя обращался к Неду: – Не может Красавчик уйти без меня. Мне никак нельзя оставить его одного, не то он всех в беду впутает. Они тут выпустили закон насчет провоза через границу штата смазливых бабенок в безнравственных целях, – они это так называют. А Красавчик здесь чужак, не знает, где проходит эта самая граница, может ненароком залезть ногой в чужой штат, у него сейчас голова другим занята, не об ноге думает. По крайней мере, мы здесь это место не ногой называем. Верно, Красавчик? – Он хлопнул Буна по спине, все еще ухмыляясь, наблюдая за ним, – так хлопают друг друга приятели-весельчаки, только он хлопнул сильнее, хотя и не чересчур сильно. Бун стоял неподвижно, крепко ухватившись за верхнюю перекладину забора. Костяшки пальцев не побелели – были слишком черны от загара, а может – от въевшейся грязи. Но я видел мускулы. – Да, сэр, – продолжал Бутч, наблюдая за Буном и ухмыляясь. – Все дружки в сборе и не расстанутся – еще не время расставаться. Либо все уйдут, либо никто не уйдет – сейчас еще не уйдет. Пока чего-нибудь не стрясется – мало ли что человек натворит и его изымут из обращения – к примеру, чужак, которого никто не хватится. Правильно я говорю, Красавчик? – И снова хлопнул Буна по спине, на этот раз еще сильнее, наблюдая за ним и ухмыляясь. Но тут и Эверби увидела руку Буна; она сказала быстро и негромко:

– Бун. – Только это и сказала: – Бун. – Увидел и дядюшка Паршем.

– А вон и другой парнишка идет, – сказал он. Из-за угла дома появился Отис и вплотную за ним, в два раза выше его – Ликург. Хотя я уже знал, в чем дело с Отисом, все равно, милее он от этого не становился. Нед сурово воззрился на него. Отис шел спокойно, будто прогуливался.

– Кому я тут понадобился? – спросил он.

– Мне, – сказал Нед. – Но я вас в первый раз на дневном свету вижу, так что, может, еще передумаю. – Он сказал Ликургу: – Собери коня. – И мы – они – собрали Громобоя, и, во главе с Ликургом и Недом, все снова пошли вдоль изгороди к выгону у ручья, и теперь даже Бутч был поглощен тем, что нам предстояло, разве что он тут действовал как рыболов: умышленно давал Эверби возможность передохнуть, чтобы потом она с новыми силами еще раз вступила в единоборство с крючком – жестяной звездочкой на его потной рубахе. Когда мы дошли до выгона, Нед и Отис уже стояли там, лицом к лицу, шагах в восьми друг от друга; немного поодаль Ликург держал Громобоя. У Неда было напряженное, усталое лицо, – по-моему, он всю ночь не спал, разве что часок вздремнул на охапке сена в товарном вагоне. Но не измученное: бессонная ночь утомила его, но не вымотала. Отис все так же спокойно ковырял в носу. – Ученый парень, – сказал Нед. – Ученее я не видывал. Когда вам в два раза годов прибавится, хорошо бы ваша ученость вполовину по-уменьшилась.

– Премного благодарен, – сказал Отис.

– Ездить верхом умеете? – спросил Нед.

– Я прожил на арканзасской ферме порядочно годков, – сказал Отис.

– Ездить верхом умеете? – повторил Нед. – Мне без надобности, где вы прожили или проживаете.

– Ну, это, как говорится, зависит, – сказал Отис. – Я задумал уже сегодня уехать домой. И давно был бы уже в Киблите, штат Арканзас, уже сейчас был бы. Но моя планы изменили, не спросясь меня, так что я еще не решил, что мне делать дальше. Сколько вы заплатите жокею?

– Отис! – сказала Эверби.

– Об этом покамест еще рано говорить, – сказал Нед так же спокойно, как Отис. – Сперва надо три раза на нем проскакать и уж не меньше двух выиграть, тогда и поговорим, сколько будет причитаться жокею.

– Хе-хе-хе! – даже не улыбнувшись, сказал Отис. – Выходит, никто ни шиша не получит, пока ты не выиграешь – ты, а не кто другой. А сам ничего не можешь, чужого дядю на конягу сажаешь, меня, а не кого другого, так?

– Отис! – сказала Эверби.

– Правильно, – сказал Нед. – Мы тут все на паях работаем, чтобы потом было что делить. Вот и вам вместе с нами тоже придется подождать своей доли.

– Угу, – сказал Отис. – Я уже насмотрелся, как делят доходы от хлопка в Арканзасе. Беда в одном, – кто свой труд вкладывает, тот малость меньше получает, чем кто доходы делит. Вкладчик свою долю получает после дождика в четверг, потому что даже и не знает, где ее искать. Так что я теперь свое авансом беру, а вы потом делитесь как хотите.

– Сколько ж это выходит? – спросил Нед.

– А тебе это сейчас ни к чему знать, ты пока что на первых скачках не поставил, не говорю – выиграл. Но все равно, могу и сказать – по секрету, как говорится: десять долларов.

– Отис! – сказала Эверби. Она шевельнулась, крикнула: – И тебе не совестно?

– Погодите, мисс, – сказал Нед. – Я сам с ним договорюсь. – Лицо у него было усталое, не больше. Не спеша он вытащил из заднего кармана мешочек из-под муки, развернул, вынул оттуда потертый кошелек и открыл его. – Давай руку, – сказал он Ликургу, и тот протянул, и Нед медленно отсчитал ему в ладонь шесть мятых долларовых бумажек и горсть мелких монет разнообразного достоинства. – Тут не хватает пятнадцати центов, но мистер Бун Хогганбек добавит.

– До скольких добавит? – спросил Отис.

– До скольких вы сказали. До десяти долларов, – сказал Нед.

– Ты что, оглох вдобавок, – сказал Отис. – Я сказал – двадцать. – Тут зашевелился Бун.

– Сволочь, – сказал он.

– Погодите, – сказал Нед. Без малейшей запинки он стал перекладывать из Ликурговой ладони в кошелек сперва мелочь, монету за монетой, потом мятые бумажки, потом защелкнул кошелек, положил его в мешочек, а мешочек сложил и сунул в карман. – Значит, решили отказаться, – сказал он.