Густав Эмар - Чистое сердце (Пограничные бродяги - 3)

• Название: Чистое сердце (Пограничные бродяги - 3)
• Автор: Густав Эмар
• Жанр: История

---

- Мы заложим ее своими трупами, - ответил полковник с достоинством.

Президент послал войско на приступ.

Техасцы погибли все до последнего, и только после этого мексиканцы вошли в крепость, но не с чувством победителей, а с тайным опасением, как бы стыдясь своей победы.

Они потеряли тысячу пятьсот человек.

- О, - вскричал Санта-Анна с горечью, - еще одна такая победа, и мы погибли!

Как только Бежар был взят, стали думать о Голиаде. Но там произошло одно из тех событий, которые должны храниться на страницах истории хотя бы для того, чтобы навсегда заклеймить и обесславить повинных в том людей.

Голиад - город открытый, без крепостных стен, способных задержать неприятеля.

Полковник Феннен покинул его, так как с ним было только пятьсот волонтеров-техасцев.

Вынужденный в большой поспешности оставить при отступлении боевые запасы и поклажу, он внезапно был застигнут на открытом месте мексиканской дивизией генерала Урреа численностью в тысячу девятьсот человек.

Повинуясь приказаниям полковника, техасцы построились в каре и в продолжение целого дня выдерживали натиск врага. Неприятели, невольно восхищаясь отчаянным героизмом этих людей, не имевших никакой надежды на спасение, умоляли их сдаться, предлагая выгодные и почетные условия. Техасцы долго колебались и, не смея положиться на слово своих врагов, предпочитали умереть.

Между тем уже сто сорок техасцев были убиты. Полковник решил сложить оружие с условием, что на него и его солдат будут смотреть как на военнопленных и будут с ними обращаться соответствующим образом, а также, что американские волонтеры за счет мексиканского правительства будут отправлены в Соединенные Штаты.

Когда эти условия были приняты генералом Урреа, техасцы сдались.

Санта-Анна находился в то время в Бежаре. Он отказался утвердить договор, и, несмотря на просьбы и мольбы всех генералов, своим именным приказом предписал казнить пленных. Семнадцатого марта, в Вербную субботу, на поле, расположенном между Голиадом и морем, триста пятьдесят пленных техасцев были хладнокровно перерезаны.

Генерал Урреа, которого эта гнусная измена опозорила, в ярости сломал свою шпагу.

Это ужасное убийство было сигналом к началу всеобщего восстания. Каждый хватался за оружие. Отчаяние подкрепляло силы инсургентов, новая армия точно по волшебству выросла из земли; генерал Хьюстон был назначен ее главнокомандующим. С обеих сторон стали готовиться к решительной и окончательной битве.

ГЛАВА XX. Бивак

Мы уже сказали, что для техасцев наступила решающая пора. К несчастью, им как побежденным будущее казалось мрачным. Несмотря на героические усилия, предпринятые инсургентами, они с ужасом наблюдали быстрые успехи завоевателей, не находя в то же время средств к сопротивлению.

Между тем именно в то время, когда все казалось безнадежным, конвент (Конвент - высшая законодательная власть Техаса.), спокойный, решительный и бесстрастный, но больше чем когда-либо горящий желанием получить свободу, решил бросить последний вызов завоевателям.

Не поддаваясь страху перед судьбой, конвент ответил на угрозы победителя подтверждением своих прав и окончательным провозглашением независимости страны, почти полностью находящейся во власти мексиканцев. Он принял конституцию, создал временную исполнительную власть, определил крайние меры, которых требовала важность обстоятельств и, наконец, назначил генерала Хьюстона главнокомандующим техасской армией с самыми широкими полномочиями.

К несчастью, техасской армии больше не существовало, предыдущие поражения уничтожили ее полностью. На помощь пришел пламенный энтузиазм.

Техасцы дали клятву скорее быть погребенными под горящими развалинами разоренных городов и деревень, чем попасть под ненавистное иго притеснителей.

И эту клятву они не только готовы были сдержать, но уже сдержали в Бежаре и Голиаде. Как бы ни был низок народ в глазах своих тиранов, но когда все действующие силы соединяются в твердом и неизменном стремлении жить свободными или умереть, становится вполне вероятным, что он избавится от своих недостатков, выйдет в конце концов победителем и возродится кровью мучеников, павших в священной борьбе за свободу против рабства.

Вновь назначенный генерал Хьюстон прибыл в Гваделупу через три дня после взятия крепости Бежар.,

Техасское войско состояло из трехсот человек, плохо вооруженных, одетых в лохмотья, почти умирающих от голода, но горящих жаждой мести.

Генерал Хьюстон был патриотом, испытанным и убежденным. Его имя чтилось в Техасе наравне с именами Вашингтона в Соединенных Штатах и Лафайета во Франции. Хьюстон был предвестником независимости, одним из тех гениев, которых Бог создает, когда хочет сделать народ свободным.

При виде армии, состоящей из трехсот человек, Хьюстон не впал в уныние, напротив, его рвение удвоилось. Эти три сотни, героические остатки от десяти тысяч жертв, павших с начала войны, не теряли надежды на спасение отечества и, как их предшественники, готовы были умереть за него. Это была священная фаланга, с которой можно творить чудеса.

Однако не с этими тремя сотнями, как бы храбры и решительны они ни были, мог генерал Хьюстон питать надежду победить мексиканцев, уверившихся в своих силах после последних успехов и искавших способ раз и навсегда покончить с инсургентами.

Прежде чем рискнуть дать сражение, от которого, по всей вероятности, зависела бы судьба страны, генерал Хьюстон решил сформировать войско. Для этого, вместо наступления на неприятеля, он, напротив, стал отступать к Колорадо, потом к Бразосу, сжигая и уничтожая все на своем пути, чтобы уморить голодом мексиканцев.

Эта искусная тактика возымела последствия, которых и ожидал генерал. Причина этого проста: по мере приближения к американской границе его небольшая армия пополнялась новыми рекрутами, покидавшими при ее приближении свои дома и фермы, чтобы стать под знамена инсургентов. В мексиканской армии наблюдалось обратное: преследуя инсургентов, на каждом привале она лишалась нескольких отставших, и силы ее убывали.

Техасский генерал имел вескую причину для отступления к американской границе: он надеялся на помощь генерала Хенна, который по приказанию президента Джексона подошел к техасской территории у города Накодочес.

В таком положении были дела Хьюстона и Санта-Анны в тот день, когда мы прервали свое повествование. Один отступал, другой постоянно маневрировал, не решаясь встретиться лицом к лицу с неприятелем и начать битву, которая должна была решить вопрос об освобождении или порабощении народа.

Было около восьми часов вечера. Весь день стояла удушливая жара, и, несмотря на наступление ночи, жара не только не спала, а наоборот, еще увеличилась. В воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения, атмосфера была гнетущей, облака, насыщенные электричеством, тяжело плыли по небу. Все предвещало бурю.

На берегу довольно широкой реки, желтоватые и тинистые воды которой текли между крутыми, покрытыми хлопчатником берегами, в темноте блестели, как звезды, огни бивака небольшого кавалерийского отряда.

Река эта была притоком Колорадо. Люди, расположенные на ее берегу лагерем, были техасцы.

Их было всего двадцать пять человек, и именно они составляли кавалерию техасской армии.

Командовал ими Ягуар.

В то время как кавалеристы печально сидели на корточках перед огнем, лошади неподалеку от них жевали корм, привязанный к пикам; люди переговаривались между собой тихими голосами, командир же их удалился в шалаш, устроенный из ветвей и освещенный дымным светильником. Он сидел на скамье, облокотившись спиной на древесный ствол, скрестив руки на груди, устремив куда-то вдаль взгляд, и, казалось, был погружен в глубокие размышления.

Ягуар был уже не тем молодым человеком, пылким и отважным, каким мы его представили читателям. Его лицо было бледно и осунулось, брови нахмурены, глаза покраснели от лихорадки. Вера постоянно жила в его сердце, но надежда угасла.

Вокруг него начинала образовываться ужасающая пустота смерти. Самые дорогие друзья его, самые преданные защитники дела, которому он служил, гибли один за другим в этой неумолимой войне. Эль-Альферес, капитан Джонсон, Рамирес, отец Антонио были уже в могилах; судьба других была ему неизвестна - от них не было вестей. Как дуб, согнутый ветром и побитый бурей, он оставался теперь один, неустрашимый и деятельный, но уже предвидящий свою близкую гибель.

Генерал Хьюстон в задуманном им отступлении доверил командование арьергардом, самой почетной и опасной частью армии, Ягуару, и это назначение тот принял с мрачной радостью, уверенный, что, заботясь об общем спасении, он погибнет со славой.

Между тем ночь становилась все темнее и темнее, горизонт принимал вид все более угрожающий, дождь, слепой и колючий, начал рассекать серый туман. Гроза быстро приближалась и не замедлила разразиться. Солдаты с ужасом наблюдали приближение бури и инстинктивно искали убежища от этого грозного явления природы, не похожего на те опасности, к которым они привыкли.