Александр Афанасьев - Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Том 2

• Название: Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Том 2
• Автор: Александр Афанасьев
• Жанр: Сказка
• Год: 1984

В издании афанасьевских сказок, вышедшем в академической серии «Литературные памятники», сохраняются текстологические принципы издания 1957 г. Тексты сверены с изданием 1873 г. По сохранившимся рукописям из архива Всесоюзного географического общества уточнены паспортные сведения о записях сказок, имевшиеся в прежних изданиях сборника А. Н. Афанасьева. В «Дополнениях» к третьему тому печатаются предисловия Афанасьева к 1-му, 2-му и 4-му выпускам первого издания. К основному корпусу сказок присоединены тексты лубочных сказок из примечаний Афанасьева, напечатанные в IV книге издания 1873 г., а в «Дополнениях» — «Заметка о сказке „Еруслан Лазаревич”», сказки, изъятые цензурой, ряд текстов из сборника «Русские заветные сказки» и из рукописи «Народные русские сказки не для печати» с предисловием к женевскому изданию «Русских заветных сказок». Подстрочные пояснения Афанасьева к отдельным словам и выражениям в настоящем издании воспроизведены полностью. В примечаниях указан сюжетный тип каждой сказки по международному указателя Аарне — Томпсона (АТ); в тех случаях, когда сюжетный тип сказки не полностью соответствует номеру по AT, номер сопровождается пометой «отчасти».

Во второй том вошли сказки с №179 по №318, а также список сокращений.

Текст книги взят с сайта Фундаментальной электронной библиотеки «Русская литература и фольклор» (http://feb-web.ru/).

---

Едет Иван-царевич домой; мать увидала и говорит свату: «Вон наш разлучник едет!» Тотчас заперла Огненного царя за кипарисные двери, а сама на постель легла. Входит Иван-царевич во дворец и отдает матери одномесячные яблоки. Вдруг собаки бросились к кипарисной двери и начали грызть; мать говорит: «Сын мой любезный! Какую привел ты охоту? Мне и без того мочи нет, а они дверь грызут». Царевич закричал на своих собак — и они улеглись возле него.

На другой день поехал он с своей охотой позабавиться, а мать кинулась свата отпирать и просит его извести как-нибудь сына. Пошел Огненный царь к озеру, на песчаные берега, злого змея караулить. Мало ли, много ли дожидался — выходит змей на́ берег, лег и заснул. Огненный царь одним взмахом отрубил ему голову, вынул зелье[117] и понес к сватье; отдает ей: «На, — говорит, — напеки с этим зельем лепешек и покорми сына».

Иван-царевич вернулся домой и просит у матери: «Нет ли поесть чего?» Она отвечает: «Мочи моей нет, ничего не готовила, только лепешек напекла — возьми и кушай на здоровье!» Только он взял одну лепешку — собака из рук ее вырвала. «Ну, сынок, завел ты охоту — не дадут и куска съесть!» — «Я, матушка, другую возьму». Взял еще — другая собака и эту вырвала. Взял третью, откусил и тут же помер. Мать соскочила с постели, отперла кипарисную дверь и выпустила свата. «Ну, — кричит, — извели, наконец, нашего злодея!» Выковырнули у Ивана-царевича глаза и бросили его в колодец, а сами стали жить да веселиться.

Собаки бились-бились около колодца, вытащили Ивана-царевича и понесли к нареченной невесте; а ей уж сердце сказало, что нет его на свете; вышла она далеко к нему навстречу, взяла его на свои белые руки, понесла во дворец и написала к своей сестре, чтобы та прислала новые, лучшие глаза и воды живой и мертвой. Начали его лечить, живой водой вспрыскивать. Иван-царевич встал: «Ах, моя милая невеста! Как долго я спал». — «Спать бы тебе вечным сном, кабы не я!» — отвечала невеста и рассказала все, что с ним мать сделала.

Пожил он у ней несколько времени и собирается домой. Говорит ему царевна-красавица: «Иван-царевич! Не давайся в обман матери». Он оседлал коня и едет домой. Мать узнала его и закричала: «Опять едет мой злодей, и две собаки впереди бегут!» Заперла своего свата за кипарисную дверь, сама села под окно и горючьми слезами обливается. Иван-царевич въехал на двор, соскочил с коня и пошел к матери; собаки за ним и бросились дверь грызть. «Матушка! — говорит царевич. — Подай мне ключ от этой двери». Она мялась-мялась, не хотела ключа отдавать, разные отговорки приводила: и ключ-то потерян, и отпирать-то незачем! Иван-царевич сам нашел ключ, отворил дверь — а за дверью сидит в креслах Огненный царь.

Закричал царевич своей охоте: «Тяжелый и Легкий! Возьмите Огненного царя, отнесите в чистое поле и разорвите на мелкие части!» Собаки схватили его и разорвали на мелкие части: не только человеку кусков не собрать, даже птице не сыскать! Потом Иван-царевич сделал тугой лук и кленовую стрелу и говорит матери: «Пойдем теперь в чистое поле!» Пришли они в чистое поле; царевич натянул свой тугой лук, положил о́даль: «Становись, матушка, рядом со мною; кто из нас виноват, того кленовая стрела убьет». Мать прижалась к нему близко-близко. Сорвалась стрела и попала ей прямо в сердце.

Иван-царевич поехал к своей невесте; пристигла его в пути-дороге темная ночь. Усмотрел он вдали огонек, поехал в ту сторону — стоит избушка, а в избушке старуха сидит. Завел с нею разговор о том, о сем; старуха ему и сказывает: «Есть у нас в озере страшный змей о двенадцати головах, все людей пожирает. Нынешнюю ночь вывезут к нему на съедение самоё царевну: так вышло по жребию!» Иван-царевич не ложился спать, со полуночи пошел на то озеро. Царевна стоит на берегу и во слезах говорит таковы речи: «Лютый змей! Пожри меня скорее, кончи мои мучения». Распахнулось у ней покрывало, и узнал Иван-царевич свою невесту, и она его признала. «Ступай отсюдова, — говорит ему царевна, — не то лютый змей и тебя съест!» — «Не пойду, — отвечает Иван-царевич, — мы с тобой обручились, чтобы вместе жить, вместе и помереть». Вот лезет из озера змей о двенадцати головах: «Эх, красная девица! Да у тебя заступа есть. Ну что ж! В моем брюхе и заступе будет место». — «Ах ты, проклятый змей! — сказал Иван-царевич. — Ты прежде пожри, тогда и хвались». Вынул свой острый меч, раз махнул — и снял с него шесть голов; в другой махнул — и остальные сбил. Потом Иван-царевич поехал с своей невестою в ее царство, обвенчались и жили долго и счастливо.

№207 [118]

Бывали-живали царь да царица; у царя, у царицы был один сын, Иван-царевич. Вскоре царь умер, сыну своему царство оставил. Царствовал Иван-царевич тихо и благополучно и всеми подданными был любим, ходил он с своим воинством воевать в иные земли, в дальние края, к Пану Плешевичу; рать-силу его побил, а самого в плен взял и в темницу заточил. А был Пан Плешевич куда хорош и пригож! Увидала его царица, мать Ивана-царевича, влюбилась и стала частенько навещать его в темнице. Однажды говорит ей Пан Плешевич: «Как бы нам сына твоего, Ивана-царевича, убить? Стал бы я с тобой вместе царствовать!» Царица ему в ответ: «Я бы очень рада была, если б ты убил его!» — «Сам я убить его не смогу; а слышал я, что есть в чистом поле чудище о трех головах. Скажись царевичу больною и вели убить чудище о трех головах да вынуть из чудища все три сердца; я бы съел их — у меня бы силы прибыло».

На другой день царица разболелась-расхворалась, позвала к себе царевича и говорит ему таково слово: «Чадо мое милое, Иван-царевич! Съезди в поле чистое; убей чудище о трех головах, вынь из него три сердца и привези ко мне: скушаю — авось поправлюсь!» Иван-царевич послушался, сел на коня и поехал. В чистом поле привязал он своего доброго коня к старому дубу, сам сел под дерево и ждет... Вдруг прилетело чудище великое, село на старый дуб — дуб зашумел и погнулся. «Ха-ха-ха! Будет чем полакомиться: конь — на обед, молодец — на ужин!» — «Эх ты, поганое чудище! Не уловивши бела лебедя, да кушаешь!» — сказал Иван-царевич, натянул свой тугой лук и пустил калену стрелу; разом сшиб чудищу все три головы, вынул три сердца, привез домой и отдал матери.

Царица приказала их сжарить; после взяла и понесла в темницу к Пану Плешевичу. Съел он, царица и спрашивает: «Что — будет ли у тебя силы с моего сына?» — «Нет, еще не будет! А слышал я, что есть в чистом поле чудище о шести головах; пусть царевич с ним поборется. Одно что-нибудь: или чудище его пожрет, или он привезет еще шесть сердец». Царица побежала к Ивану-царевичу: «Чадо мое милое! Мне немного полегчило; а слышала я, что есть в чистом поле другое чудище, о шести головах; убей его и привези шесть сердец».

Иван-царевич сел на коня и поехал в чистое поле, привязал коня к старому дубу, а сам сел под дерево. Прилетело чудище о шести головах — весь дуб пошатнулся: «Ха-ха-ха! Конь — на обед, молодец — на ужин!» — «Нет, чудище поганое! Не уловивши бела лебедя, да кушаешь!» Натянул царевич свой тугой лук, пустил калену стрелу и сбил чудищу три головы. Бросилось на него чудище поганое, и бились они долгое время; Иван-царевич осилил, срубил и достальные три головы, вынул из чудища шесть сердец, привез и отдал матери. Она того часу приказала их сжарить; после взяла и понесла в темницу к Пану Плешевичу.

Пан Плешевич от радости на́ ноги вскочил, царице челом бил; съел шесть сердец — царица и спрашивает: «Что — станет ли у тебя силы с моего сына?» — «Нет, не станет! А слышал я, что есть в чистом поле чудище о девяти головах: коли съем еще его сердца́ — тогда нешто будет у меня силы с ним поправиться!» Царица побежала к Ивану-царевичу: «Чадо мое милое! Мне получше стало; а слышала я, что есть в чистом поле чудище о девяти головах; убей его и привези девять сердец». — «Ах, матушка ро́дная! Ведь я устал, пожалуй мне не состоять супротив того чудища о девяти головах!» — «Дитя мое! Прошу тебя — съезди, привези».

Иван-царевич сел на коня и поехал; в чистом поле привязал коня к старому дубу, сам сел под дерево и заспал. Вдруг прилетело чудище великое, село на старый дуб — дуб до земли пошатнулся. «Ха-ха-ха! Конь —

на обед, молодец — на ужин!» Царевич проснулся: «Нет, чудище поганое! Не уловивши бела лебедя, да кушаешь!» Натянул свой тугой лук, пустил калену стрелу и сразу сшиб шесть голов, а с достальными долго-долго бился; срубил и те, вынул сердца́, сел на коня и поскакал домой. Мать встречает его: «Что, Иван-царевич, привез ли девять сердец?» — «Привез, матушка! Хоть с великим трудом, а достал». — «Ну, дитя мое, теперь отдохни!»

Взяла от сына сердца́, приказала сжарить и отнесла в темницу к Пану Плешевичу. Пан Плешевич съел, царица и спрашивает: «Что — станет ли теперь силы с моего сына?» — «Станет-то станет, да все опасно; а слышал я, что когда богатырь в баню сходит, то много у него силы убудет; пошли-ка наперед сына в баню». Царица побежала к Ивану-царевичу. «Чадо мое милое! Надо тебе в баню сходить, с белого тела кровь омыть». Иван-царевич пошел в баню; только что омылся — а Пан Плешевич тут как тут, размахнулся острым мечом и срубил ему голову. Повестил о том царицу — она от радости запрыгала, велела Ивана-царевича зарыть в могилу, а сама стала с Паном Плешевичем в любви поживать да всем царством заправлять.