Том Холланд - Вампир. История лорда Байрона

• Название: Вампир. История лорда Байрона
• Автор: Том Холланд
• Издательство: Эксмо-Пресс, Валери СПД
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2002
• ISBN: 5-04-010007-8

Личность величайшего поэта своей эпохи, демонического и страстного лорда Байрона, навсегда осталась загадкой для потомков. Его жизнь и его смерть окутаны тайной. Том Холланд приподнимает таинственную завесу — и нам открывается Истина.

---

Мы подошли к Константинополю, несмотря на то что был сильный шторм. С трудом встали на якорь под отвесным утесом. Над нами возвышался Сераль, дворец султана, который был окутан такой же темнотой, как и черные воды моря под нами. Как бы то ни было, я чуял биение большого города на берегу; а завывания, смутно доносившиеся с минаретов, перекрывая грохот волн, словно манили нас, суля экзотические удовольствия. На следующий день мы переправились на небольшой посудине к утесу Сераля. Я смотрел на него и воображал себе сладкую жизнь, таившуюся за стенами дворца, как вдруг уловил запах крови, свежей крови. Я устремил взор на узенькую террасу, отделявшую стены от моря, — там свора псов рыча обгладывала человеческие останки. Я завороженно следил, как один из них оторвал кусок плоти с черепа татарина с такой легкостью, как будто это была спелая фига.

— Непокорные рабы, — едва слышно пробормотал капитан шлюпки, — их сбросили со стен.

Я медленно кивнул и почувствовал, как жажда тупой болью вновь растекается по моим костям.

Будучи европейцами, мы были поселены в специально отведенные покои. Эта часть дворца была обставлена в современном духе и кишела такими же путешественниками, как и мы, — я был вне себя. Стоило бежать в чужие края от своих соотечественников! Но и теперь в их обществе я чувствовал себя вдвойне обособленно. Дикая музыка безумствовала в моих венах, горланя мотивы тьмы и ночных наслаждений, делая меня совершенно чужим среди своих. За водами Золотого Рога притаился Константинополь — жестокий, древний, полный запретных услад. Я блуждал по узким переулкам. Спертый воздух был прян от вкуса крови. Вокруг ворот Сераля валялись на всеобщем обозрении отрезанные головы; мясники, свежевавшие трупы, пускали кровь прямо по улицам; дервиши, доведенные до мистического экстаза своими медитациями, с воплями резали себя, покуда земля в двориках не становилась красной. Все это я молча наблюдал — но пить не стал. Я терпел, окруженный такими желанными плодами, не сорвав ни одного. Вместо этого в гашишных притонах, в тавернах, где живописные танцоры корчились на песке, я искал другие забавы, надеясь таким образом заглушить свою глубочайшую жажду.

Но, несмотря ни на что, она продолжала опалять меня. Я ненавидел себя. Городские удовольствия лишь усиливали мое отвращение, Константинополь утомил меня своей жестокостью, отвратительной мне уже потому, что она напоминала мне о моей собственной природе. В отчаянии возвратился я в компанию своих земляков. Хобхауза я избегал — я все еще опасался «тайны» Ловласа, но что до прочих англичан — тут я старался казаться до мозга костей своим. Раз от раза мне приходилось весьма тяжело, да и вообще все это притворство было совершенно невыносимо. Мучаясь жаждой крови, я тщился скрыть ее под маской безразличия или злости — спорил по пустякам об этикете, убегал, когда встречал знакомых по дороге.

Как-то раз вышло так, что я столкнулся с человеком, пребывавшим точно в таком настроении, как и я. В посольстве до этого я, помню, не стал с ним разговаривать, и вот теперь совесть заела меня — он ведь был крайне вежлив со мной. Он жил в Константинополе постоянно, и посему, желая ему польстить, я поинтересовался, не покажет ли он мне городские достопримечательности. Разумеется, я уже повидал все, что можно, и терпел общество моего гида как некоторого рода епитимью. Наконец мы оказались у стен Сераля.

Мой приятель посмотрел на меня.

— Знаете ли вы, — спросил он, — что через три дня нам будет предоставлена высокая честь лицезреть самого султана? Ах, как это печально, не правда ли, Байрон[ Ведь нам дадут увидеть лишь малую толику всех прелестей дворца. — Он указал вверх, на гарем. — Тысяча женщин… — Он нервно хихикнул и снова взглянул на меня. — Говорят, султан совсем даже не расположен к подобного рода вещам.

Я коротко кивнул. Тонкий аромат крови витал в воздухе — это собаки пожирали безголовых мертвецов на кучах навоза под стенами Сераля. Мои болезненные чувства возбудились до предела.

— А вы — любитель женщин? — спросил мой собеседник.

Я сглотнул и покачал головой, даже не утруждаясь вникнуть в смысл его вопроса, а затем, развернув коня, двинулся прочь.

Вечерело, минареты протыкали иглами своих башен кроваво-красный свод неба. Голова моя кружилась от неудовлетворенных желаний. Я распрощался с приятелем и поехал в одиночку вдоль гигантских городских стен, что возвышались над Константинополем вот уже четыре сотни лет. Однако теперь они заметно пообветшали. На страже никто не стоял, и вскоре я миновал последние обжитые места; сейчас меня окружали кладбища, заросшие плющом и кипарисами, вокруг — не было видно ни души. Но вот мне послышался шорох, и я увидел двух коз, возившихся в кустах впереди. Сладкий запах их шкур стоял в воздухе. Я остановился и сошел с коня. Мое тело трясла лихорадка. Аромат крови, тяжелый и насыщенный, исходил отовсюду. Я поднял глаза к луне. Лишь сейчас я обратил внимание, что было полнолуние, круглый диск луны тускло светился, озаряя воды Босфора.

— Так вот, Байрон…

Я обернулся. Это был мой приятель, с которым мы недавно расстались. Увидев мое лицо, он что-то пробормотал и затих.

Я смотрел на него, мой рассудок был затуманен жаждой крови.

— Что вам надоело жить, — тихо прошептал я.

— Я… я думал, что… — Он снова замолчал.

Я улыбнулся. Внезапно я осознал то, что старался не замечать весь этот день: он хотел меня, и желание его теперь переплелось с парализующим ужасом, смысл которого вряд ли был ему доступен. Я приблизился к нему. Я коснулся его щеки. Мой ноготь оцарапал его до крови. Я раскрыл рот. Сначала нервно, но тут же отчаянно зарыдав, он потянулся ко мне за поцелуем. Я обнял его и ощутил, как бьется сердце в его груди. Я слизнул кровь с его оцарапанной щеки и уже было открыл рот во второй раз, но вместо этого с силой оттолкнул его от себя.

— Байрон? — задрожал он.

— Убирайся, — приказал я холодно.

— Но… Байрон…

— Убирайся! — закричал я. — Если тебе еще дорога жизнь, ради всего святого — прочь отсюда!

Он уставился на меня, затем вскочил на ноги. Казалось, он был не в силах оторвать взгляд от меня, но все же быстро попятился, словно пытаясь вырваться из моих чар; затем он вскочил на лошадь и ускакал по тропе. Я глубоко вздохнул и выругался про себя. Мои неудовлетворенные вены пульсировали и содрогались; мозг, казалось, высох от жажды. Я сел на своего коня и пустил его вперед, надеясь отыскать какую-нибудь жертву среди этих надгробий.

Неожиданно на дорогу выбежало стадо коз. Я почуял запах пастуха прежде, чем услышал его крик. Он пробежал передо мной, подгоняя своих коз, и вряд ли даже заметил меня. Я развернул коня и поскакал за пастухом. Его это насторожило, и он оглянулся; я спустился с седла и пошел к нему, с тем чтобы загипнотизировать его своим взглядом. Пастух встал как вкопанный — затем простонал и упал на колени. Это был старик; мне было ужасно жаль его, как будто кто-то другой, а вовсе не я хотел его смерти. Я чуть было не отказался от затеи, но тут луна показалась из-за тучи, и я, объятый ее светом, совсем обезумел от жажды. Я впился в старческое горло, кожа у него была грубая, и мне пришлось дважды сжать челюсти, чтобы кровь потекла наружу. Вкус ее, несмотря на это, был столь же приятен, как и прежде, а насыщение было еще более сильное и непривычное. Оторвавшись от своей безжизненной жертвы, я по-новому взглянул на лунное зарево, серебряный свет словно ожил, тишину наполнили прекрасные звуки.

— Ей-богу, сэр, нет такого закона, по которому должно убивать только на кладбище.

Я посмотрел через плечо. На обломке колонны сидел Ловлас. Неожиданно для самого себя я улыбнулся. После стольких недель одиночества было приятно встретить родственную душу.

Ловлас встал на ноги и приблизился ко мне. Он окинул взором мою добычу.

— А тот, кого вы отпустили, был намного симпатичнее.

— Он был англичанином. Ловлас расплылся в улыбке.

— Ну вас к черту, Байрон, я и представить себе не мог, что вы патриот!

— Вовсе нет. Просто на его исчезновение сразу же обратят внимание.

Ловлас с издевкой покачал головой.

— Как вам будет угодно, милорд, — он сделал паузу, — но, с моей точки зрения, это странное объяснение тому, чтобы выбрать такого идиота себе в экскурсоводы.

Я взглянул на него с подозрением.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я следил за вами целый день, ну и что? Вы постояли у стен гарема, затем разошлись. Эдакое сытое любование ставнями публичного дома.

— Мм…

Ловлас подмигнул.

— Сокровище — это то, милорд, что скрыто внутри, — его яркие глаза сверкнули, — в турецком Серале дожидаются запертые шлюшки.

Я уставился на него с недоверием.

— Вы предлагаете мне отправиться в гарем султана?

Ловлас поклонился.

— Совершенно верно, сэр. — Он тронул меня за руку. — При одном условии.