Том Холланд - Вампир. История лорда Байрона

• Название: Вампир. История лорда Байрона
• Автор: Том Холланд
• Издательство: Эксмо-Пресс, Валери СПД
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2002
• ISBN: 5-04-010007-8

Личность величайшего поэта своей эпохи, демонического и страстного лорда Байрона, навсегда осталась загадкой для потомков. Его жизнь и его смерть окутаны тайной. Том Холланд приподнимает таинственную завесу — и нам открывается Истина.

---

— Значит, это не обязательно происходит во сне?

— Нет, конечно. — Лорд Байрон улыбнулся. — Существует много способов.

Ребекка смотрела на него, не отрывая глаз, испуганная и одновременно зачарованная.

— Что вы имеете в виду? — спросила она.

— Ловлас тем первым вечером соблазнил меня, показав один из способов. Ребекка нахмурилась.

— Соблазнил?

— Именно так. Я даже слышать об этом не хотел… сперва.

— Но ведь вам так понравилось. Вы испытали такое наслаждение.

— Да. — Он усмехнулся. — Но большое наслаждение всегда вызывает горькую оскомину, я был пресыщен кровью, вечером того же дня в деревне близ Эфеса я испытывал отвращение к самому себе, потому что убил человека, высосав его кровь; удивляюсь, как я не возненавидел себя. Была еще одна причина, по которой я не хотел поддаться соблазнительным речам Ловласа. Кровь заслонила все другие радости жизни. Даже еда и вино не могли доставить такого наслаждения, я забыл их вкус. К тому же у меня не было времени на разговоры о таинственных искусствах по добыванию новых Жертв.

— Ловлас снова хотел убивать?

— Да, — лорд Байрон помолчал. — Его новой жертвой должен был стать Хобхауз.

— Хобхауз?

Лорд Байрон кивнул и улыбнулся:

— Ловлас преклонялся перед породой.

— Он должен быть моим, — сказал он мне той же ночью. — Послушайте, Байрон, вот уже месяц, как я питаюсь крестьянами и вонючими греками. Тьфу, это я-то, истинный англичанин! Разве можно выжить, питаясь такой дрянью? Вы говорите, Хобхауз — выпускник Кэмбриджа? В таком случае он точно должен быть моим.

Я отрицательно покачал головой, но Ловлас продолжал настаивать.

— Он должен умереть, — говорил он. — Кроме того, он видел твою кончину и воскрешение. Я вздрогнул.

— Хобби не разбирается в медицине. Он думает, это был тепловой удар. Ловлас покачал головой.

— Это не имеет значения.

Он гладил меня по руке, в его взгляде читалось жгучее нетерпение. Я вздрогнул, но Ловлас не понял моего отвращения.

— Кровь — это восхитительно, — зашептал он, — но голубая кровь, сэр, что может сравниться с ней?

Я сказал, чтобы он оставил меня в покое. Ловлас рассмеялся.

— По-моему, милорд не понимает, чем он стал.

Я посмотрел на него.

— Надеюсь, не такой тварью, как вы.

Ловлас сжал мою руку.

— Не обманывайте себя, милорд, — прошептал он. Я холодно посмотрел на него.

— Я не собираюсь этого делать, — произнес я наконец.

— Неужели? — Ловлас зло усмехнулся. — Вы — воплощение греха. Отрицать это — гнусное лицемерие.

Он отпустил мою руку и стал спускаться по лунной дороге, ведущей в Эфес.

— Ваше тело, милорд, изнывает от жажды, — прокричал он.

Я продолжал смотреть на него. Он остановился и повернулся ко мне.

— Послушайте, Байрон, спросите себя самого — может ли такое существо, как вы, иметь друзей?

Он улыбнулся, отвернулся от меня и исчез во тьме. Я продолжал стоять, пытаясь изгнать из мыслей вопрос, эхом отдававшийся вокруг, затем покачал головой и побрел в комнату, где спал Хобхауз.

Всю ночь я был на страже. Мое тело было чистым, но во всех отношениях оскверненным. Первый раз после того, как я пил кровь, я ничего не извергал из себя. Я думал, что бы это могло означать? Неужели Ловлас был прав? Неужели изменения, произошедшие со мной, необратимы? Я неотступно следовал за Хобхаузом, словно его компания доставляла мне удовольствие. На следующий день мы посетили развалины Эфеса. Хобхауз, как обычно, рыскал в поисках надписей, я же, усевшись на холме, бывшем когда-то храмом Дианы, слушал заунывный вой шакалов. Эти звуки вызывали во мне печаль. Мне хотелось знать, куда исчез Ловлас. Я не чувствовал его здесь, среди руин, мои силы ослабли от жары, но я знал, что. он где-то близко. Ловлас обязательно вернется.

Он появился этой же ночью. Я почувствовал его приближение и увидел, как он подошел к кровати Хобхауза. Он низко склонился над его обнаженным горлом, острые как лезвия зубы сверкнули в темноте. Я схватил его за запястье, он беззвучно сопротивлялся, но безуспешно — я вытолкал его из комнаты на лестницу и только потом отпустил.

— Чертов ублюдок, — зарычал он, — отдай его мне.

Я преградил ему путь. Ловлас попытался оттолкнуть меня, но я схватил его за горло и стал душить, чувствуя прилив сил. Ловлас начал задыхаться, он пытался освободиться, я наслаждался его страхом, но наконец отпустил его. Он поморщился от боли, сглотнул, затем посмотрел на меня.

— Раны Господни, ну у вас и силища, сэр, — сказал он. — Жаль, что вы так близоруки по отношению к своему другу.

Я вежливо поклонился. Ловлас продолжал смотреть на меня, потирая шею, затем встал.

— Скажите, Байрон, — спросил он, слегка нахмурившись, — кто вас создал?

— Создал? — Я покачал головой. — Меня не создали, а превратили.

Ловлас слабо улыбнулся.

— Вас создали, сэр, — сказал он.

— Почему вы спрашиваете?

Ловлас еще раз потер шею и глубоко вздохнул.

— Я сегодня наблюдал за вами в Эфесе, — прошептал он. — Полтора века я вампир и искушен в этом. Но до сих пор не могу находится под палящими лучами солнца, как вы. Я удивлен, сэр, сбит с толку. Кто передал вам свою кровь, откуда в вас такая сила?

Я помедлил и назвал имя Вахель-паши. Насмешливый огонек промелькнул в глазах Ловласа.

— Я слышал о Вахель-паше, — медленно произнес он. — Он, кажется, маг? Алхимик? Я кивнул.

— Где он теперь? — спросил Ловлас.

— Почему вы спрашиваете? Ловлас улыбнулся.

— По-моему, он мало чему вас научил, милорд.

Я промолчал в ответ, развернулся и начал подниматься по лестнице. Но Ловлас догнал меня и схватил за руку.

— Вы убили его? — прошептал он. Я отдернул руку.

— Вы убили его! — Ловлас оскалился. — Вы убили его, поэтому в вас поднимается его кровь и бьет струей, как; фонтан в Сент-Джеймском парке.

Я повернулся. У меня мурашки забегали по спине.

— Как вы узнали? — спросил я.

Ловлас рассмеялся. Его глаза светились восторгом.

— Ходят слухи, милорд. Я услышал их у Трионидского озера, и мне захотелось узнать правду. Поэтому я здесь. — Он подошел вплотную ко мне. — Байрон, вы прокляты.

Я заглянул в его безжалостные глаза. Ненависть и гнев бушевали во мне.

— Убирайтесь, — прошептал я.

— Неужели вы собираетесь подавлять потребности своего естества, милорд?

Я схватил его за горло и отшвырнул назад. Но Ловлас продолжал ухмыляться.

— Вы можете обладать силой могущественного духа, но вы падший, как Люцифер, сын утра, падший, как все мы — падшие. Что ж ступайте, пресмыкайтесь перед своим ничтожным другом. Веселитесь с ним, но он смертен, он умрет.

— Если ты убьешь его, Ловлас…

— Да?

— Я убью тебя.

Ловлас насмешливо поклонился.

— Разве вы не знаете тайну, Байрон?

— Тайну?

— Ее вам не открыли. — Он не спросил, а скорее констатировал факт.

Я шагнул к нему. Ловлас поспешил к двери.

— Какую тайну? — снова спросил я.

— Вы прокляты, и все, кто дорог вам, тоже будут прокляты.

— Почему? Ловлас усмехнулся.

— Почему? Это тайна, сэр.

— Подождите.

Ловлас снова улыбнулся.

— Я полагаю, вы направляетесь в Константинополь?

— Подождите, — закричал я.

Ловлас поклонился и исчез. Я подбежал к двери, но его там не было. Ничего, кроме ночного ветерка. Мне показалось, что я слышу его смех и шепот, эхом отдававшиеся в моих мыслях: «Вы прокляты, и все, кто дорог вам, тоже будут прокляты». Вдалеке прокричал петух. Я покачал головой, развернулся и пошел в комнату, где спал Хобхауз.

Глава 8

Даже общество его попутчика, сколько бы ни совпадали их интересы, все более сковывало его как кандалы; и лишь когда он оказался один на берегу небольшого острова в Эгейском море, душа его вздохнула свободно.

Томас Мур. «Жизнь лорда Байрона»

По какому праву Том может так говорить? Он и догадываться не мог, почему на самом деле лорд Байрон отказался от общества англичан.

Джок Кэм Хобхауз. Заметки на полях

Страх окутал мои мысли туманом и не давал мне покоя несколько дней. Ловлас как будто растворился с криком петуха, но его насмешливые намеки на «тайну» продолжали преследовать меня. Что бы это могло значить — он говорил, что я обречен губить все, что мне дорого? Я не отходил от Хобхауза и осторожно анализировал свои чувства — моя потребность в крови казалась терпимой, привязанность же моя к другу нисколько не ослабела за последнее время. Я немного успокоился и начал наслаждаться возможностями, которые давала моя диета. Мы отчалили в Константинополь. И в который раз меня охватило волнующее поэтическое настроение. Шторм настиг нас у входа в Дарданеллы. Мы также побывали в легендарной Трое. Но самое замечательное из всего — я пересек вплавь Геллеспонт, четыре мили ледяного пролива, от Азии до европейского берега, — и все для того лишь, чтобы доказать, что мифы не врут о подвиге Леандра. Хотя, разумеется, у меня перед Леандром была фора — доза свежей крови, но я все равно был крайне доволен собой.