Михаил Бобров - Висенна. Времена надежды

• Название: Висенна. Времена надежды
• Автор: Михаил Бобров
• Жанр: Фэнтези

---

— Лагарп, — подсказал проводник. Атаман кивнул:

— Он самый. Так они хотели тебя порасспрашивать побольше. А наставник Хартли возразил: дескать, Великий Доврефьель говорил: «О новом знании можно рассказывать бесконечно, а толку?» И этак значительно добавил: мол, я с ректором редко соглашаюсь. И сразу такая тишина ехидная, вроде как все про себя хихикнули, а вслух нельзя… А Хартли и говорит: «Но сейчас нет времени на расспросы, и тут я с ним согласен!»

* * *

— Согласен. В давние годы и солнце ярче светило. И вода была куда как мокрее, против нынешней-то!

— А ну тя в туман, я тебе сердцем, а ты смеяться…

Племянник повесил голову:

— Виноват. Не сердись, дядя Берт. Выпей вот лучше нашего. Брат твой, а мой отец, передавал мед свежий.

Купец «книжный и железный» осушил поданный стакан. Со стуком вернул его на стол. Вытер губы краем скатерти. Похвалил:

— На девяти травах, как и положено. Умеет! Хочешь, к медоварам схожу, чтобы записали в бортники?

Горелик согласно кивнул:

— Отца спрошу.

Купец уткнул подбородок в сложенные руки. Уныло оглядел полупустую харчевню. Буркнул исподлобья:

— Не думал, что доживу до такого. Чтобы здесь, у «Шестой тарелки», было гулко, как весной в амбаре! Летних переездов недостаточно. Тракт в запустение пришел. Лаакхаарцы, и те жалуются. Да и сам вот… Дочку выдал когда еще, скоро второй год, а не расторгуюсь никак. Все не прежний размах! Помнишь, те же медовары караван вели на Железный Город? Двенадцать восьмерок, шутка сказать… Нынче езжу только по дедовской памяти, в Охоту даже и не суюсь. А все равно боюсь каждого куста… Слушай, давно спросить хочу. Вот, ты ж Спарка на Волчьем Ручье видал?

— И письмо твое ему в руки дал, как велено.

— Так где же ватага его? Транас Волчий Ручей не удержал, ладно. А что на опустевшем месте никто не строится?

Шеффер Дальт так и подскочил над лавкой. «Волчий Ручей» — звоном отдалось у него между ушей. Осторожно повернулся: кто это там письмо посылал?

Разглядел спину, стоячий воротник с травяной росшивью над синим кафтаном. Купец… Берт… Дальт тихонько сполз с лавки и спешно выбрался из трактира. Передразнил сам себя: «Купец! Берт!» Это ж тот самый Берт Этаван, которого первая шайка Дальта в чистом поле взять не смогла. С которого потянулась цепочка неудач на Волчьем Ручье… Вернуться, подслушать? А потом что? Никто уже в степь не сунется, не сговоришь. Той весной всех сильных повыбили, хоть ты новую ахтву набирай. А и наберешь, что дальше? Опять в степь? В ту самую, из которой дважды на галопе уходил? Ради единственного Бертова каравана? Вон купец сам плачется, что никто по Тракту не ездит.

Нет, не отомстить купцу. С дна городского до его высоты не допрыгнешь… Дальт поднял глаза: ноги привели его на площадь, к главной лестнице ратуши.

Донести, что Берт с колдунами знается? Тиреннолл не поверит. Посадник и Берт от одной четверти — Степна. На своего доноса не примут. И потом, ведь не было там никаких волков говорящих. Сколько раз сам доказывал: собаки это, помесной породы… Дальт поводил дырявым сапогом по каменным ступеням. Донести? А поверят?

* * *

— Нет, разумеется. Невероятное это дело, и невозможное! — Спарк переглянулся с крепышом из своей ватаги по имени Остромов, а потом опять посмотрел на Хартли. Наставник невозмутимо передвигал по массивной черной столешнице вещи: две реторты, одна с синей жидкостью, одна с желтой. Черный платок. Ножики: с костяной ручкой и с деревянной, точеной. Два гребня: вычурной резьбы и простенький, украшенный лишь кружочками. Пять или шесть лопаточек для порошков; низенькая коричневая плошка с пахучей мазью. Высокая узкогорлая фляга — керамическая, в кожаной тисненой оплетке.

Потом Хартли накрыл стол платком.

— Рассмотрели?

Оба ученика обреченно кивнули.

— Спарк!

— Реторта слева, — попытался припомнить Спарк, — Синяя. Желтая сзади. Нож с костяной ручкой возле синей реторты. С деревянной… — проводник наморщил лоб, почесал затылок — нет, этого не помню… Фляга на углу стола…

— А куда ручкой повернута?

— А туман ее знает.

Хартли огорченно хмыкнул:

— Ну и как вас учить? Опоясанный прежде всего должен помнить все законы Леса. Потом — все обычаи: новые, старые, древние, отмененные и запрещеные в тех землях, которыми его ставят править. Должен помнить не только границы земель и где чья полоска — но и всю историю этих чересполосиц, чтобы при нужде, как спор разбирать, ни в какие бумаги не подглядывать… Должен помнить погоду, в какой день от солнцеворота можно сеять и когда чего созревает… Хоть бы ты еще здешний, как вот он! — наставник указал на русоволосого богатыря. Потом сдернул платок с предметов:

— На углу синяя реторта, а не фляга. Фляга слева. Желтую ты угадал. Ножи запомнил. Про гребни ни слова. А ручки на фляге вовсе нет, кстати… восьмерку вещей едва удерживаешь в голове.

— Так я и говорю: невероятно мне заучить столько! — взвыл Спарк. — Что с волками прошел, ногами и руками, то уже не забуду. А тут с книжного листа. Утром прочел — назавтра хорошо, если четвертинку вспоминаю.

Остромов грустно склонил голову, соглашаясь.

Хартли потер ладони:

— Значит, до осени будем расширять память. Первый урок такой: в мыслях отведи восемь памятных мест. Лучше всего — представь воочию, как утром просыпаешься. Видишь спальник. На спальнике стоит первая вещь, которую нужно запомнить. Потом идешь умываться. В умывальнике плавает вторая вещь. Представь, реторта плавает. Как утка…

Спарк улыбнулся. И носиком стучит в деревянный бортик. Словно наяву.

— Чем ярче образ, чем невероятней, тем легче запоминается, — наставник подхватил улыбку. — Вот, когда расставишь так восемь вещей в памяти, словно записал на свиток. И потом, как потребовалось вспомнить, сперва представляй себе спальник. На спальнике…

— Реторта синяя!

— Хорошо. В умывальнике?

— Реторта желтая.

— На крыше отхожего места?

— Фляга. Ручки нет, потому на гвоздь не повешена, а стоит на крыше.

— У коновязи?

— Пара гребней привязана. Как восьминогие кони.

— Отлично! Занимайся. Через две октаго проверим тебя еще раз.

* * *

— Раз Хартли не объяснил, попробую я, — Стурон вязал сетку. Рукоделие не мешало говорить. Каждый урок старый маг чтонибудь мастерил. Подпиливал костяные ушки для охотничьих стрел, плел корзинки, подтачивал поварские ножи, чистил земляные орехи; наконец, грибы перебирал — ни разу еще Спарк не видел, чтобы крепкие коричневые пальцы учителя лежали праздно.

— … Тут все просто. Всякое объединение разумных существ в общество, в цивилизацию, «ensystemo», всегда вызвано давлением извне. И все системы делятся на два рода и два вида. — Стурон потянулся. Челнок с намотанной тонкой веревкой щелкнул по лавке. Спарк и Ратин вздрогнули: так резко и неожиданно случился звук. Учитель успокоил их улыбкой, сел поудобнее, и продолжил:

— Первого рода — как войско набирают. Или упряжку. Чужой волей, по приказу. Второго рода — как ваша ватага в Пустоземье составилась. По вольному хотению. Отсюда главное различие: в системах первого рода всегда надсмотрщики нужны. Потому что создатель системы хочет одной цели, а те, кто в ней состоит — совсем другой. Возчик правит к городу, а кони тянут к воде. На то и кнут… — дед прищурился от уходящего к закату солнца, и лицо у него тотчас сделалось хитрое-хитрое. Ратин даже обернулся украдкой: не готовит ли кто со спины каверзу?

Но за спиной обоих учеников была всего лишь теплая бревенчатая стенка амбара. А справа красными ветками кивала рябина. Школу построили в урочище Рябиновый Край. Медведь Раган живо освоился с обилием ягод, выпросил у Хартли большой чан, и вот уже третий день варил загадочную не то мазь, не то пастилу, не то бальзам, обещая удивить вкусом на Осеннем Празднике.

— … В системах второго рода все хотят одного и того же; потому там и нет расходов на проверки и кнут не требуется, — завершил свою мысль старый маг. Ловко продел челнок в две петли, затянул, закрутил — и сам засмеялся ловко сработанному узлу.

…- А системы первого рода строят в тех вещах, которые никто делать не хочет, но надо. Все равно, что подтираться. Радости никакой, но перестань — мигом запаршивеешь.

Ратин выпрямился, расправил плечи, махнул руками. Шумно выдохнул. Сел. Вытянул из сумочки на поясе точильный камень, из ножен — нож. Пристроил все это рядом с собой на лавке и зашуршал лезвием по точилу. Спарку стало неловко: все делом заняты, а он сидит дурнем.

— Возьми в амбаре миску рябины, — посоветовал маг. — Ягоды с гроздей обдерешь.

Спарк послушно сходил в амбар. Выволок изрядной величины медный таз, полный красных кистей. Сбегал к Рагану, принес чистый кувшин, куда и стал ссыпать твердые алые шарики. Некоторое время все сосредоточенно молчали. Наконец, Ратин дотянул последний проход. Убрал нож, точило и спросил: