Михаил Бобров - Висенна. Времена надежды

• Название: Висенна. Времена надежды
• Автор: Михаил Бобров
• Жанр: Фэнтези

---

Что ж, у наместника Леса в рукаве тоже кое-что сыщется. Спарк наклоняется к уху Рикарда Олауса:

— Вы оказались совершенно правы. Приступайте!

Затем обращается к Майсу:

— Я пошел.

Мастер Лезвия понятливо кивает, подмигивает направо, налево — и за столом начинают гулять громко. Крестьяне заводят песню, отбивая такт кружками по столу. Шен с Фламином перетягивают на руках толстяка Остромова. Тот хохочет во всю глотку, легко поднимает обоих немаленьких охотников. Даже степняк оживился, азартно ухватил за рукав черноволосого болтунасоседа: «Да ты что, Сэдди?! Не может быть!» — «Нет, Крейн, верно тебе говорю!» И все наперебой требуют вина, пива, хватают служанок за что придется — те визжат; прибежавший хозяин разрывается между заказами и пытается ловить летящие отовсюду обрезки серебра, связки медных монет… вон и золотой кто-то на радостях волчком по столу крутанул… Завсегдатаи трактира делятся на две половины. Одни подтягиваются поближе к гулянке — посмотреть, а то и перехватить чего на дармовщинку. Другие, помня, что пьяная драка засасывает всех абсолютно, скоренько допивают, расплачиваются, и вываливают на улицу — пока не началось. Среди них легко растворяются Спарк, Рикард и старший Ветер. Ветер тотчас исчезает в морозной ночи: если за кем тут и следят, то в первую очередь, за ним. Маг и наместник отворачивают за угол, подальше от костра в каменной чаше и тройки стражников на перекрестке. Оглядываются: никого. Усатый маг вскидывает руки к небу, шепчет заклинание. С ладоней поднимается к низким облакам белый луч, сгущается в шарик — лопается беззвучно. Тотчас по переулку — а затем и по всему городу — поднимается ветер. Крупными хлопьями сыплется снег. Рикард возвращается в тепло и шум трактира — там уже сдвинуты столы и скамейки; на освободившемся месте Крейн сверкает шелковым праздничным халатом, молотит вприсядку; рядом танцуют охотники. Прочие стоят кругом, хлопают в ладоши, топочут каблуками… Усатый влетает в круг соколом, идет «мелкой дробью», раскланивается, подлетает в воздух и прокручивает ногами полное колесо — будь здесь запорожский казак, сказал бы: «садит черта»; а у Висенны такой финт зовется «солнцеворот»…

Спарк выбегает на присмотренный еще днем пустырь. Выпутывает из кошеля жесткое золотистое перо, а из широкого рукава шубы — маленький горшочек с угольками, грелку для пальцев, придуманную лазутчиками чтобы после ожидания в засаде можно было ловко вскрывать замки. Наместник сует перо в горшочек — поднявшуюся вонь тотчас уносит разгулявшийся ветер. Игнат поднимает голову к небу — непроглядная бело-бурая мгла — и думает: «Я оценил себя и спокоен. В двадцать лет я так спокоен не был. Я уже не верну свои двадцать лет, и не помогу себе тогдашнему. Да и другим двадцатилетним я не помогу: они вряд ли меня услышат. Вот как тогда Тигренок: „За хорошее дело Людоедом не назовут“. И точка.

Но ведь получается, я и собственному сыну тоже не смогу помочь?»

Наместник затаптывает в снег остатки жженого пера. Прячет грелку откуда взял, и терпеливо всматривается в метель.

* * *

Метель полировала цветные стекла высокого и узкого стрельчатого окна. Окно дорогое, створчатое. Летом по жаре можно распахнуть настежь. Зимой, по холоду — закрыть ставни. Или занавеску опустить. Или подбросить полено-другое в очаг. Сейчас в очаге рыжим котенком прыгало туда и сюда маленькое, ровное пламя. Ничуть не похожее на яростный степной пожар… на то, что испытывала Алиенор.

Если б знать!

Ну, дошла пластина до наместника — и что с того?

Девушка перевернулась на другой бок. Под метель всегда бессонница выпадает.

Ах, да кончится все как обычно! Через пять лет вспомнишь — посмеешься!

Неслышно скользнула горничная. Осмотрела комнату — не подать ли чего? Исчезла в дверях. Добротная дверь, дубовая, окованная. Засов изнутри. Только Алиенор его не задвинула: к чему? Если вправду дойдет до такого, чтобы в собственном доме от своих же прятаться — выбьют засов, и вся недолга. А от врага — стража крепче всяких засовов.

Вот именно, что стража. К ней сюда три подъема по лестнице, трое всегда на посту перед дверью в покои; в передней комнате горничная — завизжать успеет, если что; в гостиной нарочно полы «поющие» — кто нужной досочки не знает, скрип устроит на полбашни…

В окно? По занавескам? Как раз метель — на длину копья ничего не разглядеть… Ага, по напрочь обледенелым круглым бокам бревен… и куда потом?

Ну что за чушь в голову лезет! Может, макового отвара спросить, да заснуть спокойно?

Между оконных створок снизу вверх хищно скользнуло лезвие. Подкинуло крючок… второй… створки распахнулись. Огненный котенок в очаге испуганно присел перед ворвавшейся в комнату метелью.

Подоконник перемахнул человек в броне. Княжна чуть не закричала в голос — и тут разглядела поперек вороненой чешуи — белый пояс.

Пояс.

Какая разница — ждала, не ждала — если пришел?

— Тихо! — приказала девушка, не дав гостю и рта раскрыть. — Встань в углу и сделайся березой!

Пробежала к двери — пусть смотрит. Все равно теперь. Вышла в гостиную, жестом подозвала девушку:

— Маковый отвар подай. Я запрусь, а ты не бегай. Отдохни до света. Метель зверская!

Получив кубок со снотворным, проводила служанку до передней и с нарочито громким стуком двинула засов. Немного подумала: что надеть? Рассердилась, потому как гостя нельзя было вывести в столовую: станет еще мимо правильной доски, и подымет всю стражу на ноги… хоть под кровать прячь. Закусила губу. Вернулась к кровати, потребовала:

— Закрой глаза!

Спарк подчинился. Девушка живо набросила платье — то, бирюзовое. Затянула поясок. Сунула ноги в короткие домашние сапожки. Выдохнула:

— Открывай. Можно подумать, на Светлом Озере меня не видел.

— Присесть можно?

— На лавку.

Игнат огляделся. Лавка гладкая, спинка с прорезью. Комната не показная: спальня. Только и украшений, что тканые коврики на стенах; узорное оголовье кровати. Ну, теперь-то уж все точно по правилам. В окно влезли. Дальше — девушку красть. А еще дальше придется из окна обратно вылезти… Спарк вынул руки из рукавов. Порадовался, что нож — подарок Лотана — не выронил, когда вскрывал раму… Княжна как раз притянула створки обратно, и заново наложила крючки, оставляя метель снаружи.

— Лестницы нет. Прилетел?

— Ага.

— Смеешься!

— Есть немного… — Спарк прижмурился. А вот если б сейчас он сверху, в окно — а Ратин, сын Ратри Длинного — снизу, в дверь? И княжна в удивлении: кого выбрать? Вот был бы узелок! Правильно атаман сказал: подводные камни надо по большой дуге обходить. Если уж тебе так необычайно повезло в жизни, что ты хоть один из них заметил прежде, чем напоролся.

Алиенор протянула:

— Спрашивать, зачем пришел?

Игнат подумал, что надо бы встать и полный поклон сделать… а язык уже брякнул:

— Выходи — за меня — замуж.

Княжна покачала головой — не то изумленно, не то укоризненно. Оправила одеяло. Бухнула поверх медвежью шкуру. Села на прибранную постель. Наместник поднялся:

— Я, может, не так спрашиваю…

Алиенор подняла руку, и Спарк послушно умолк.

— Сейчас тоже не так отвечу… — девушка придвинула небольшой сундучок, левой рукой не поворачиваясь открыла, вытряхнула на кровать разноцветные толстые вязанные носки. Тоже встала и оказалась со Спарком глаза в глаза. Карие — в зеленые.

— Я хочу видеть за тобой твой мир. Твоего бога, или во что ты веришь. Не меньше. Если ты не соврал в том… в другом, что стоит за твоим Лесом, за твоим Поясом, понимаешь? За висюльками, мечами и нашивками.

Игнат опустил плечи. Сделал полшага вперед, подхватил девушку под локти…

Так он еще не целовался.

Алиенор оторвалась от него не скоро. Посмотрела на медвежью шкуру. Вздохнула:

— Потерпим? Я же все-таки девушка порядочная. Не говоря уж — княжна.

Спарк мог только кивать. Он бы сейчас головой вперед в окно вылетел, поведи Алиенор ресницами. Глотнул холодной воды из кованого рукомойника в углу. Хриплым голосом добавил:

— И не говоря уж, что в любой миг твои девушки войти могут.

— Я закрылась на засов, и маковый отвар взяла, ты же слышал.

— А раньше всегда так делала?

— Не всегда, но бывало.

— Что ж, может толстый и не насторожится… Нишарг, в смысле. Хитрый он, как сто индейцев.

— Сто кого?

— Я потом расскажу, ладно? Давай собираться! Метель долго не продержится.

Алиенор метнулась в бельевую, вытащила объемный дорожный мешок.

— Одежду унесем?

— Не больше пуда вещей, — ответил наместник, — Можешь деньги взять, любимое ожерелье или там что…

Княжна помотала головой:

— А если свитки… на пуд… сколько выйдет?

Игнат одобрительно засмеялся:

— Точно у тебя крыша сдвинута. Книги!

— Уж какая есть. Стой тут, в гостиной доски поют.

— Я пока одежду сгребу в мешок.