Михаил Бобров - Висенна. Времена надежды

• Название: Висенна. Времена надежды
• Автор: Михаил Бобров
• Жанр: Фэнтези

---

Так что после боя закапывали не троих, а всех шестерых.

А двое драться отказались, и потому Ратин посмотрел на них внимательней. Первый был рослый, крепкий и привычный к своей силе. Женщине боль причинить или там ребенка на копье — не промедлит. Второй поначалу не показался судье опасным. Но меч на землю бросил именно он. Ратин пригляделся к нему еще пристальней. Ростом не вышел, шириной плеч не поражает, лицо — не морда! — худое, черты резкие, словно чеканные. Глаза ярко-красные. Из-за Грозовых Гор пришелец, из далекой-далекой восточной пустыни… Вот бы расспросить, что там? И, в особенности, как он сюда попал?

— Хочешь без грязи обойтись, так-то вот… — проскрипел красноглазый. — Чтобы мы друг друга резали, а ты чистеньким вышел?

Ратин улыбнулся, уже зная все, что будет дальше. И повертел над головой правой ладонью: круг!

Волки и стражники суда охватили утоптанный пятачок степи. Ратин вошел в кольцо с мечом, а следом туда же втолкнули мордатого. И меч ему сунули: дерись!

— Не буду, — упрямо мотнул головой бандит. Видно, сообразил, что есть тут какое-то правило, наподобие «безоружных не рубить». И не угадал, потому как Ратин просто снес ему голову одним движением. Взмахнул рукой: следующий!

Красноглазый вошел в круг, спокойно подобрал клинок и напал. И почти сразу же Судья понял: перед ним мастер другой школы. В Лесу не фехтовали, мечом удар не принимали почти никогда. Быстрый замах и удар; уход или подставка щита. Ногой в колено или каблуком в стопу… Образцом лесной школы был мастер Лотан: замах простой, но неимоверно быстрый. Видишь, а отразить все равно не успеешь. За счет скорости Ратин только и держался пока. Противник был очень искусен. Двигался плавно, даже глаза иногда позволял себе прижмуривать: словно кожей ощущал все движения тяжелого лесного клинка, словно рыба боковой линией — ловил ветерки и вихри, волны от прохода тел и мечей сквозь воздух. Сын Ратри Длинного провалился раз, другой… и понял, что почти уже мертв: красноглазый не уставал защищаться, двигался легко, без напряжения. А Судье рубить приходилось с усилием, иначе толстую кожанку просто не развалишь… Долго так продолжаться не могло, и Ратин попробовал рискнуть. После удара самую малость помедлил, вытаскивая клинок вверх: дескать, устал. Красноглазый заметил и купился: видно, не думал, что Судья так быстро устроит ловушку. Ударил как будто сбоку, в последний момент поменял движение — и ловко полоснул Судью по ребрам. И, на радостях от попадания, как-то совсем забыл, что оказался слишком близко к лесному клинку, весом с хороший кузнечный молот.

И Ратин рубанул его с разворота поперек. Противника отбросило прямо на копья замыкающих круг стражников. К рухнувшему Судье бросился лекарь с кровохлебкой, остановился: рану следовало зашивать, а не замазывать. Разрезали завязки и разняли кожаный доспех; расстегнули шлем, убрали наручи.

Над зарубленным разбойником склонился Остромов. Бандит еще дышал, выгоняя красные пузыри:

— Господин… Господин Всеотец! В руки твои отдаю дух мой!

Остромов помрачнел, принялся мять подбородок богатырской ладонью. В Школах Леса хорошо учили законам, обычаям и именам. Память не подвела: Всеотцом на восточной окраине, в Бессонных Землях, назывался Владыка Грязи, Туманный Господин, или, совсем уж попросту — Болотный Король.

* * *

— Король, говоришь?

— Думаю, так. Думаю, за Ледянкой к югу есть заимки у него. Набирает он обычную ахтву городскую. Дает им в атаманы таких вот… красноглазых. Ни ХадХорд, ни ЛаакХаар их поймать не может. Вот. А Тракт от них и опасен стал…

Наместник отмахнулся от королей и атаманов:

— Ладно, я напишу в Совет. Пусть Дилин подумает. Ратин как?

— Лечиться долго. До зимы вставать не разрешают. И потом в тепле держать надо, потому как легкие задело. Два ребра перерублены — во клинок отточен!

Игнат тяжело забрался в седло и отъехал на холм. Осмотрел засыпающую степь. Серый и тускло-зеленый; да кое-где еще пыльно-желтый… После «испытания ничем» Спарк мог отличить низкое место от высокого — просто по оттенку желтого цвета в траве. И волки в стае — как он раньше мог их путать? У всех же шерсть разная; у каждого свой рисунок. Да и глаза: у кого чисто-желтые, у старших чуть тусклее; у голодных в зелень отдают…

Подошел Горелик Этаван:

— Так что, шлюзные ворота посмотришь?

Спарк послушно развернул коня в указанном направлении и шагом поехал к водосбросу. Артель Горелика рыла здесь канал, отделяя как бы небольшой островок возле степной речушки. На островке возводился вал и по гребню его стены-тарасы: срубы, заполненые землей. Еще строилась дозорная вышка с зеркалом для передачи сигналов, рубленый домик и тревожная бочка со смолой — пост. На Тракте вполне обходились волчьим дозором. Но тут захотели осесть четыре семьи коневодов, по виду и ухваткам — беглые из Великого Княжества. Ради их спокойствия наместник согласился учредить постоянное дежурство, поставить людей, а не волков: чтобы коней не пугать зря. Благо, людей нанимать теперь было просто: в пределах своего края наместник Леса мог потребовать налог или сбор с кого угодно на что угодно. Конечно, если брать слишком сильно, неизбежны жалобы в Совет, а там и бунт — но тут все видели, куда идут деньги, да и воровать Спарк еще не успел научиться… Словом, денег пока хватало, и численность стражи скоро увеличилась до двадцати восьмерок. Судья, Остромов, Сэдди и Крейн управляли всем этим хозяйством… Спарк подумал, кого теперь поставить на место Ратина в его отряде. По судебным делам Крейн заменит, на то и учился; а вот в войсках? Рикард — в Магистерии. Майс — собственную школу ведет. Кто хоть каплю поярче характером, те все уже при деле. Некста, разве что, поставить? Да он с таким увлечением и старанием землю меряет, уж лучше пусть тем и занимается. Хоть размежевание будет сделано как надо…

Подъехали к шлюзу. Горелик повертел колесо, показал, как ходит заслонка: стальной лист по камню. Ниже плотины речка обмелела и сузилась, но Спарк знал, что она восстановится через несколько дней. Заполнится ров, и лишняя вода пойдет переливом, по старому руслу. Покивал головой:

— Годится. Будет оплачено. Я к казначею сам подойду, он тебя найдет еще до вечера… Слушай, у тебя с дядькой твоим, Бертом Этаваном… ну, который купец «книжный и железный»… как там, дружба, или иное что?

Горелик удивился:

— Какая дружба? Мы же — родичи! Это ж с его денег я артель поставил. Год, как долги отдал.

— А где он живет в ГадГороде? Хочу наведаться к нему в гости по старой памяти. Так, чтобы никого не тревожить… лишнего.

Племянник помолчал, внимательно разглядывая наместника. И Спарку было приятно чувствовать: вот человек беспокоится, чтобы не привести к дому родича — невесть кого. Наконец, Этаван-младший, видимо, решил оказать доверие:

— От «Серебяного брюха» второй проулок к северу. Потом высматривай: Бертов дом по правой стороне. Напротив, по левой, Ведам Таран живет, из суконников. У него по обе стороны входа кони резные.

* * *

Резные кони оказались хороши. Спарк с удовольствием рассмотрел встающих на дыбы жеребцов. Мастер позаботился передать не только каждый блик на укормленых лошадях, но и тщательно выточил налобные бляшки, заклепки на уздечках, скрученный и подхваченный ветром хвост правого жеребца; каждое звено стальной цепи и даже лопнувшую по воротнику рубаху выводного, всем телом повисшего на этой самой цепи, «отвешивая» вздыбленного коня…

Тут проводник краем глаза заметил движение у входа в проулок. Вздохнул, и решил не привлекать излишнего внимания. Хорошо еще, в городских домах четверти Степна все окна выходят во внутренние дворики, а на улицы смотрят лишь узкие высокие бойницы. Внушительные окованые двери — и та, у которой танцевали резные кони с раздутыми ноздрями, и нужная дверь купца Этавана точно напротив — вполне годились в какой-нибудь донжон. Мой дом — моя крепость. Точка.

Спарк отвернулся от барельефа, поднялся на три ступеньки и торжественно грохнул колотушкой в начищенную бронзовую пластину. Толстенная дверь распахнулась мгновенно. Вышел светловолосый привратник, отряхивая крошки с зеленой рубахи и полосатых серо-синих штанов, босой по летнему времени.

— Господину угодно?…

— Берту Этавану привет от его родича Горелика, и срочные известия. — Спарк пока не откидывал капюшон пыльника. Нечего зря людей пугать.

Привратник молча посторонился, и наместник оказался в просторной прихожей. Слуга потянулся закрыть дверь, потом высунул за нее голову:

— Тебе чего? Хозяин людей нынче не берет! За Золотым Ветром приходи!.. — бухнул полотном, наложил засов толщиной в руку, и только потом пояснил:

— Голота уличная. Ахтва, как себя называют. Даве кошельки срезали, грабили по закоулкам. Дак сколько-то лет тому их вожаков в степи на собачий корм перевели. Нынешние все остались — боязливая дрянь. Шноркают здесь, не так работы ищут, как высматривают. Что плохо лежит, стянут. Спиной повернешься — нож. А в степь, на явный разбой — боятся!